Глава 2. Существенные изменения (2/2)

Алекс молча обдумывал услышанное. Он полагал, что враждебность Болконского основана на том, что Арский – «чужак», на зависти, но никак не на детских травмах.

- Хорошо, что я… - начал Алексей, но понял, что можно об этом не упоминать.

- Что?

- Не важно, - помотал головой Арский.

- Я рассказал тебе свой секрет. Можешь открыть мне свой, - настоял Август.

- Не то чтобы это тайна… Когда Наталья Евгеньевна в сентябре спрашивала у меня, приветлив ли ты, я сказал, что твоё поведение намного приятнее, чем в первый день.

- Так ты не говорил ей о моём пренебрежительном отношении? – удивился Болконский.

- Не говорил. Хотел сначала узнать причину, – пояснил Алекс.

- Ты бы знал, как мне сейчас стыдно, - прошептал Август, опустив голову.

Оба парня замолчали. Алексей обдумывал, что ответить и как вообще теперь себя вести. Август привыкал к открывшейся ему истине. Юноше вдруг захотелось узнать мальчишку лучше, увидеть, какой он. Но станет ли Арский с ним общаться после всего? Болконский не мог знать точного ответа, а вопрос как-то не складывался. Алекс столкнулся с той же проблемой, поэтому оба продолжали молчать.

Когда тишина висела уже больше пяти минут, парни заметили, что дождь закончился. Август впервые спросил у Арского, где тот живёт, и к своему удивлению узнал, что это в соседнем с ним доме. Болконский, не раздумывая, предложил вместе идти домой. Это соответствовало невысказанным желаниям обоих парней, так что Алекс согласился.

По пути он рассказал Августу о своей семье. Она тоже абсолютно не соответствовала представлениям Болконского, так как родители Алексея были максимально адекватны в воспитании и взглядах. Август кратенько поведал Арскому о своей дружбе с Даниилом. Ещё он понял, что Дан вполне мог бы общаться с новеньким, если бы не дружеская солидарность. Болконский посчитал нужным извиниться за это.

- Да ладно. Я, в принципе, не очень люблю, когда много знакомых, так что не смертельно, - успокоил одноклассника Алекс.

Потом Арский упомянул Полину. Август усмехнулся.

- Да, заметил. Она нормальная обычно. Но, видимо, очень уж влюбилась. Присмотрись к ней, поговори. Она правда неплохая.

- Наверное… Но не думаю, что мне это очень интересно.

- Почему? – удивился Август.

- Да… не важно, - неправдоподобно развязно ответил Алекс.

Болконский допустил мысль, что у «мальчишки» есть девушка. Но в таком случае реакция парня была какой-то неподходящей, неправильной. «Он что же… гей? – подумал Август, - Да нет. Наверное, просто свои сложности у них». Обе мысли соответствовали истине. Но об этом позже.

И вот юноши подошли к дому Алекса, который стоял ближе к парку. Одноклассники, наконец, обменялись контактами, договорились связаться и попрощались. Август (всё ещё немного в шоке) пришёл домой и написал обо всём Дану.

***

После праздников начались контрольные. Болконский помогал Даниилу и Алексею разбирать забытые темы (парни не уставали удивляться, как он сам всё это помнит). В свободное время, которое случалось довольно редко, Август гулял с друзьями. И хоть юноша очень старался не уделять Арскому больше внимания, чем Князеву, сын директрисы замечал его растущий интерес к Алексу. С одной стороны, Дан был рад изменению взглядов друга, но с другой его начинало терзать странное чувство. Всё чаще в мыслях он злился на «мальчишку», когда тот гулял с ними или же наедине с Августом. Встречать их, идущих вместе по улице, тоже почему-то было неприятно и даже обидно, хоть Даниил и знал заранее о прогулке друзей. Когда Князев заметил эти вспышки негатива в душе, он со свойственной сыну директора обстоятельностью обдумал причины этого. Вывод, пришедший на ум, буквально обескуражил Дана.

- Я ревную его… - понял юноша.

Естественно, другу он об этом не сказал. Они никогда не говорили об ориентации, так что Князев не мог даже предположить, как Густ отреагирует на такую ситуацию. Да и в целом это открытие Дану не симпатизировало. Именно поэтому он не нашёл ничего лучше, как попытаться «выбить эту дурь из своей головы» методом самовнушения. Попытаться.

***

Однажды разговор Августа и Алексея зашёл об именах.

- Это довольно банальная история. Я родился первого августа, и мама решила, что назвать меня в честь этого месяца – очень оригинальная идея, - с иронией сказал Болконский.

- Отбрасывая вопрос оригинальности, могу сказать, что имя красивое, - улыбнулся Алекс.

- Твоё тоже, - ответил Август. – И даже странно, что не какое-нибудь чудное.

- Это чистая случайность. Мама хотела назвать меня Оливером, отец настоял на более традиционном имени практически в последний момент.

- Оливер? Это как… оливки? – позабавился Густ.

- Эм, ну… Вероятно, - поддержал его весёлый тон Арский, - Мама всё же называет меня этим именем. Как выражение поддержки чаще всего.

Фамилия Августа Алексею тоже пришлась по душе. Как и всё, связанное с новым другом. Даже его детские проблемы, из-за которых сформировалось уже таявшее предубеждение, вызывали у Алекса только искреннее сочувствие и желание всеми силами помочь Августу с этим справиться. И это не был синдром спасателя. Это была большая, светлая и искренняя дружба. Может быть.