День 5 (1/2)

Куроо сидел в кресле в своем номере и равнодушно пялился в потолок. По крайней мере, со стороны казалось именно так. Вот только мыслей в голове сейчас было слишком много, эмоций в груди — и того больше, а тело, казалось, уже не вмещало ни того ни другого.

За последние два часа, что он там сидел, он успел накрутить себя слишком сильно. Хотя нужно было не терзаться, а всего лишь дождаться, пока Кенма проснется и аккуратно спросить, какого хуя он устроил. Не дословно, конечно, слова придется подобрать, ведь «кто я такой, чтоб осуждать».

Время перевалило уже за полдень, но блондин, видимо, решил добить Тецуро окончательно, ведь и не думал просыпаться. Чувствовал, наверное, что утро будет совсем не доброе, а объяснений не избежать.

Блинчики, стоявшие на столе, уже давным-давно остыли, но все равно ждали своего часа, когда смогут порадовать Козуме. Тецуро очень долго думал, брать их с завтрака или нет, а в голове бились между собой «раз он так ко мне относится, хер ему, а не блинчики» и «но ведь ему наверняка будет очень плохо после выпитого, нужно как-то его подбодрить». Победило все же второе, причем с таким отрывом, что Куроо взял с собой ещё фруктов и сэндвич.

Со стороны кровати послышалось копошение и тихое кряхтение, а Тецуро в нетерпении даже подскочил на ноги, но насильно усадил себя обратно. Кенма приподнялся на кровати, держась за голову, и выглядел довольно помято, но все равно слишком мило. Как вообще можно злиться на этот растрепанный комок милоты?

— Доброе утро, — усмехнулся Куроо при виде того, как друг судорожно ищет глазами стакан воды, а потом, найдя свое сокровище, опустошает залпом и падает обратно на подушку, издавая стон от боли в висках.

— Где я… Какой сейчас год? — прохрипел он.

— Тот, в котором средство от похмелья еще не придумали. Есть будешь?

— Нет, — поморщился тот, чувствуя, как тошнота снова накрывает ноющее тело. — А ты чего не на пляже?

— Настроения нет, — промямлил Куроо, смотря куда-то в сторону.

— Понимаю…

«Нет, он издевается?» — пронеслось в мыслях, а ладони как-то сами сжались в кулаки.

— Кенма, а почему ты мне ничего не рассказывал? — вдруг выпалил Куроо, больше не в силах сдерживаться.

— Что именно?

— Ну, то что тебе Хината нравится. Я думал, что у нас нет секретов друг от друга, мы же друзья, — проговорил тот, выделяя голосом последнее слово.

— Ты снова перегрелся? — ответил тот, хмурясь, а голова заболела еще сильнее, потому что мозг судорожно пытался понять, о чем вообще идет речь. Хината. Нравится… Кому?

— На этот раз, к сожалению, мой разум оставался холодным.

— Если я с ним выпил один раз, это еще ничего не значит, — фыркнул Козуме.

— А если ты с ним целовался? Что это значит? — произнес Тецуро, сверля взглядом Кенму, который весь напрягся.

— С кем целовался, прости? — изогнул бровь тот, приподнимаясь на локтях.

— Ты. С Хинатой. Посреди танцпола. На глазах у всего клуба, — отчеканил тот, и сразу сделал глубокий вдох, чтобы унять раздражительность. Правда, скрыть осуждение в интонации уже не получилось.

— Я… не… — прошептал Кенма, пытаясь вспомнить хоть что-то со вчерашней ночи.

Он был готов поклясться, что его сейчас разыгрывают, если бы только перед ним сидел не Тецуро. Тот врать не станет, а его яростный и надломленный взгляд говорил сам за себя. Козуме опустился на кровать, натягивая одеяло на голову, и зажмурился. Хотелось куда-нибудь сбежать, спрятаться, и желательно чтоб его похоронили прямо под этим одеялом. А еще что-то сильно пожирало изнутри, очень похожее на совесть.

Кенма затаился. Непонятно, на что он надеялся, но видимо на то, что Тецуро, не дождавшись ответа, уйдет, но тот продолжал смотреть на парня и будто видел его насквозь даже через укрытие. Да, Кенма отчетливо ощущал на себе его тяжелый взгляд. Он вздохнул и высунулся совсем на чуть-чуть, одним лишь носом.

— Прости, Куроо, — прошептал он еле-еле, потому что горло сдавило.

— Что-что? — нахмурился он.

— Прости…

Тецуро вскочил на ноги, расхаживая по комнате, и не понимал, как это расценивать. Но, наверное, хватит уже додумывать самому. Слишком он себя истерзал, так что на анализ сил больше не осталось.

— А за что ты извиняешься, Кенма? — спросил он, резко разворачиваясь в сторону кровати.

— Я не знаю, — ответил тот, снова скрываясь за одеялом.

Куроо издал нервный смешок. Он рассчитывал услышать совсем не это. Но кто он такой…

— Чтоб ты знал, я не осуждаю. Просто… Просто мог бы хотя бы сказать что ли… — проговорил он, прикусывая губу от обиды. — Ладно, я буду у бассейна. А ты… Тебе надо поесть. Таблетка от головы на столе.

Козуме пытался запихнуть в себя блины, но кусок не лез в горло. Он не знал, куда себя деть, но сам не понимал, почему так реагирует. Было чертовски стыдно перед Куроо… Очень неудобно. Этот поцелуй, как заноза в заднице, теперь не давал покоя. И похеру, если на них смотрел весь клуб, да хоть весь город, но только не лучший друг!

Друг… Обычно перед друзьями стыдно за такое не бывает. Друзья просто положат подобные ситуации в копилочку «самых позорных историй, о которых никто не должен знать», но обязательно расскажут в самый неподходящий момент, чтобы подколоть, припомнить, вместе посмеяться. Вот только сейчас было почему-то совсем не до смеха. Вот так хотел помочь одному другу, а в итоге сильно ранил второго.

Козуме неуверенным шагом вышел к бассейну. От духоты становилось дурно, голова все еще кружилась, но ему почему-то было важно держать Куроо в поле зрения. Скорее, для собственного успокоения и для оценки, насколько по шкале от одного до десяти все плохо.

На удивление, у бассейна Тецуро не оказалось. Зато тут были Бокуто и Акааши, которые сидели в воде, барахтаясь в самом углу, будто скрываясь, но кажется украдкой Кенма успел рассмотреть, что Кейджи сидел у аса на руках, обнимая за шею. Не хотелось их смущать, поэтому блондин быстро отвернулся, сразу завидев Хинату, который сидел на лежаке, опустив лицо в ладони.

— Живи, — проговорил Кенма, плюхаясь рядышком, и сразу натыкаясь на пронзительный взгляд Кагеямы, который оказался тут неподалеку, а по спине пробежал холодок. Кажется, его теперь ненавидят уже двое.

— Чтоб я еще раз пил… Да никогда, — простонал Шоё. — Что было вчера? Бакагеяма молчит, только меня расспрашивает, что я помню.

— Ну мы пришли, выпили, еще выпили, потанцевали, пососались, а потом…

— Мы — что? — воскликнул рыжий.

— Прости за это… — прикрыл глаза Кенма, а в память вдруг врезались картинки того самого момента. Щеки сразу запылали и залились краской, потому что ему вдруг показалось, что инициатором был он.

Шое завис на пару секунд, вскинув брови, присвистнул, а потом вдруг звонко рассмеялся.

— Я рад, что ты находишь это забавным, — усмехнулся Козуме.

— А чего, плакать что ли? Зато, все как ты и сказал, это сработало, — расплылся в хитрой улыбке тот, бросая многозначительные взгляды на Тобио, который не отрываясь смотрел на этих двоих.

— У кого как, — пожал плечами Кенма, натыкаясь глазами на Куроо, который в эту самую секунду смотрел прямо на него, стоя на выходе из бара с двумя стаканами в руках. Точнее, теперь уже с одним, потому что второй он благополучно выронил при виде такой картины. По шкале от одного до десяти, Кенма, кажется, ушел в минус.

— Что делаете? — вдруг послышалось сбоку, а в следующую секунду между парнями приземлился Тобио, отпихнув их друг от друга.

— Мы разговариваем, не видно что ли? — буркнул Хината.

— Можем втроем поговорить, — как ни в чем не бывало продолжал беседу сеттер.

— Ты какой-то странный. Пойду искупаюсь, жарко.

— Стой, я с тобой! — завопил Кагеяма, бросаясь следом в бассейн.

Кенма поднялся, направляясь прямиком в сторону бара, где только что скрылась спина его лучшего друга. Он сел за столик напротив парня, перебирая пальцами футболку и не решаясь начать разговор.

— Может, в волейбол поиграем? — робко предложил он. — Побросаешь мне, а я тебе, как раньше, помнишь?

— Хм, — призадумался тот, а внутри Кенмы все ликовало, что это сработало, но в следующую секунду сердце упало куда-то на пол. — Не хочу, извини.

Куроо встал и ушел в столовую, где как раз начался обед. Козуме сразу пошел за ним, припоминая, как ходил хвостиком за другом в первый день в средней школе, шарахаясь от каждого угла. Сейчас, конечно, его уже не пугали предметы, но по ресторану они ходили точно так же, разве что приставки в руках не хватало.

Тецуро сидел, ковыряя вилкой салат и смотрел вниз, разглядывая листья, будто видел их впервые.

— Ну так вот, а я и говорю Акааши, что если он меня поцелует, то я смогу продержаться под водой без воздуха вечность, ведь воздух мне больше не нужен, «я буду дышать только одним тобой», — тараторил Бокуто, который плюхнулся на стул прямо в мокрых плавках. — Эй, ты слушаешь вообще? — нахмурился тот, щелкнув пальцами перед лицом Куроо.

— Поцелует… — промямлил тот, ухмыляясь. — Ну и как, поцеловал?

— Да! — гордо ответил Котаро. — Круто?

— Абсолютли, — безжизненно ответил парень, не поднимая глаз. — Я пойду спать.

Ребята проводили его недоуменным взглядом, не понимая, что происходит. Чтобы Куроо пошел спать днем — это было за гранью реальности. Он либо заболел, либо завтра можно ожидать конца света.

— Мда, я ожидал большей реакции. Кенма, твоего друга кто-то сломал, сделай что-нибудь!

— И я даже догадываюсь, кто.

Кенма тихонько открыл дверь номера и шагнул внутрь. Тецуро лежал на кровати к нему спиной и никак не реагировал. Козуме был более чем уверен, что тот еще не спит.

— Куроо, — шепотом позвал он, проходя дальше. — Хей, Куроо.

Парень лежал неподвижно, старательно делая вид, что спит, вот только дрожащие ресницы выдавали.