Часть 1 (2/2)

«Урод»

«Шлюха»

«Никчёмный»

«Педик»

И конечно же:

«Сдохни!»

Этого слова было написано больше всего. Может ему и вправду сдохнуть? Кому он нужен?

Нет, всё будет хорошо. Когда-то, но точно!

Заткнись.

Как же он ненавидел первый голос, который постоянно говорит, что всё будет хорошо. Но, где, черт возьми, это хорошо? Сколько ему ждать его? Сдохну<span class="footnote" id="fn_31776028_0"></span> и никто не заметит.

Он только сел за парту. Начался первый урок, а он уже ждал скорейшего конца их всех.

Обед на крыше. Всё, что он любил. На неё никто не заходил. Наверное, не видели смысла, потому что он тут просиживал свою мягкую точку. Все как будто думают, что если сюда зайдут, то станут неудачниками.

Серая туча всё также весела в небе, не показывая желания уходить. Изуку присел на холодную, бетонную поверхность. Не хотелось ни о чем думать, а просто спокойно поесть в тишине. Вкус еды не чувствовался. Все чувства в нем перемешаны. Он давно не ощущал хоть немного радости, даже не помнит как это. Улыбка ещё давнее не появлялась на его веснушчатом лице.

Подул холодный ветер, от чего кожа покрылась мурашками. Осень, как никак. Грустная, мутная пора. Он смотрел своими малахитовыми глазами куда-то вдаль. Где довольно близко виднелся лес, а в другой стороне виднелся безграничный горизонт моря<span class="footnote" id="fn_31776028_1"></span>. И всё это портили многоэтажные, панельные дома, заселенные злыми людьми. Их алчность можно было увидеть с нескольких километров. Им было плевать на тех, кто был ниже и слабее их. Деньги, деньги. Счастье за них не купишь. Не купишь любовь. Не купишь настоящей заботы. Этот мир такой гнилой. Такой злой и жестокий. Почему никто не хочет сделать его лучше? Почему некоторые должны терпеть боль из-за ошибок других? Не справедливо! Пусть они поплатятся за то, что сотворили с этим миром.

Уши прорезал докучливый звонок, прервав раздумья о мире. Подождав ещё какое-то время, он спустился с крыши и пошёл на урок. Почти половина занятий прошли, а они будто идут бесконечно.

Первая половина дня пройдена, она оставила всего пару фиолетовых отметин на его теле. Но это не так важно, первая половина – это только начало. Его ждал дом. Место, которое он ненавидит всей душой. Он помнит каждый день, который приносил лишь боль и страдания. Помнит каждый оставленный шрам не от его рук. Он всё это помнит и никогда не забудет. Всё это оставило огромную кровоточащую рану в его маленьком сердце.

Он шёл домой настолько медленно, насколько мог. Чтобы побыть ещё какое-то время на свободе. Ему всегда было интересно, почему он идёт туда, если можно сразу пойти на крышу и всё будет окончено. Но нет, первый мерзкий голос останавливает его. Он не хочет его слушать. Хочет задушить, чтобы больше не слышать его звонкий голос.

Как бы долго он не плелся до места жительства, всё равно дойдет до туда. Всё также медленно откроет дверь и зайдет.

На пороге его никто не ждал, в принципе как обычно. Может отца и не будет сегодня дома. Но из гостиной послышался грубый голос:

– Вернулся? Всё так же не сдох?

Изуку промолчал.

– Хрен с тобой, чтобы сегодня я тебя не видел. Закройся в комнате. Не хочу даже слышать твой мерзкий голос.

Изуку был даже рад запереться в комнате. Ему не придется видеть отвратительное лицо своего отца весь оставшийся день.

Комнатка у него была небольшая, но в ней всё равно было много пустого места. В ней были кровать, стол и небольшой шкаф. На полу лежал серый ковёр. Стены были белые, на них ничего не весело. А ведь когда-то они были обклеены постерами с героями мультфильмов. Хорошие тогда были времена. Эти стены слышали больше, чем все, кто тут живёт или жил. Ему даже жаль было их.

Он лёг на свою кровать. Она была тем, кто впитывал его приглушённые крики и бесконечный поток слёз. Его подушка, наверное, знала все его мысли каждый раз, как только он на неё ложится.

А стол? Об него столько раз били головой и кулаком, но он всё равно стоит. На нем просто есть пару трещин и впадин.

А на ковре он столько раз лежал беспомощным, корчась от боли. На нем ещё остались еле заметные пятна крови.

Эта комната знала про него всё, что даже он, наверное, не знал. Например, детство. Хотя детства, можно сказать, у него толком и не было. У него ничего не было, кроме страха и оставленного шрама на душе. Такие же шрамы были и на его теле. Некоторые он и сам оставляет почти каждый вечер, проводя маленьким лезвием по своей тонкой и бледной коже. Он неосознанно начал это делать из-за того, что он не мог без этого. Это приносило странные чувств и небывалое облегчение, хоть и на время, но всё же. Все его плечи были покрыты свежими, недавно оставленными порезами, которые были оставлены на старых. Он знает, что это ему никак не поможет физически, а только усугубит, но облегчит душевые боли и страдания. Он любил чувствовать как кровь стекает по его рукам, каждый раз, когда глубже надавливает на кожу возле раны. Он любил это успокаивающее чувство боли на плечах. Он любил это. Он не мог без этого.

На часах было уже семь часов вечера. После, он услышал закрывающуюся дверь дома и выдохнул с облегчением. Его отец пошел на ночную смену, ему крупно повезло. Прождал он ещё минут двадцать, чтобы удостовериться, что мужчина не вернётся назад или что-то не забыл и только тогда спустился на первый этаж. В холодильнике не было чего-то приготовленного (потому что отец не ест дома), поэтому Изуку придется что-то сделать собственными руками и силами. Лучше всего, как по его мнению, у него получался кацудон. Это было его любимое блюдо ещё с детства, к тому же он знал рецепт практически наизусть.

Готовка не заняла у него много времени. И уже к восьми часам, он сидел в одиночестве на кухне и ел. После, так скажем ужина, он убрался на кухне и вышел. Желудок не был довольно сильно набит (он не любил много есть и чувствовать после приемов пищи полный живот). Изуку направился в ванную. Горячая вода чуть ли не расплавляет кожу. Ему нравилось сидеть в такой воде, пока голова не начинала кружиться. Были моменты, когда он в обморок не упал, после таких процедур. Но он уже знал свой предел и недолго засиживался в ней. Затем, он неохотно выходил из ванной, до сих пор ощущая распаренную кожу. А после уходил в комнату и ещё долго валялся в кровати, не находя удобной позы для сна. Во многих случаях, он не мог заснуть из-за тревожных мыслей или страха. Именно поэтому у него были довольно большие проблемы со сном. Мешки под глазами то и дело всегда светились под его глазами. Но он давно начал их закрашивать, как и синяки, если они появлялись на очень видном месте. А шрамы прятал под мешковатой одеждой.

Сегодня он заснул раньше обычного. Возможно, так повлияла ночная смена отца. Главное, что он не накручивал себя плохими мыслями, со спокойной душой засыпая. Что бывает довольно редко.