Глава 2. И покой мне только снится... (2/2)

Следующее утро началось довольно таки неожиданно. На своей прикроватной тумбе я обнаружила вазу полную свежесобранных полевых цветов, а под ней лежал маленьких клочок бумаги, на котором было написано лишь одно слово – “Прости!”. От этого меня невольно вогнало в краску, ведь сама ситуация стала казаться еще более неловкой; мой новый знакомый думал, что причиной вчерашнему инциденту послужил его излишний уход за мной. Мне очень хотелось принести ему свои извинения, чтобы он не терзал себя.

Настал момент истины, выпив залпом бадью ромашкового чая, я решила, что стоит попытаться встать на ноги. Принять положение сидя уже было не так трудно, как вчера. Ко мне пришло осознание того, что еда здесь несколько отличается и, в буквальном смысле, лечит на глазах. Столь быстрое заживление ран, улучшение самочувствия и всё остальное – наталкивало меня на мысль о том, что она явно устроена гораздо хитрей, чем кажется. Собравшись с силами, я предприняла попытку встать. Первый блин пошел комом. Мои коленки резко подогнулись и я рухнула на пол, от чего по всей комнате эхом разлетелся глухой шлепок. Опершись на кровать, мне еле как удалось доковылять до входной двери. Открыв её мне предстоял куда более трудный путь – длинный бежевый коридор, ведший куда-то в направлении кухни, судя по запахам, или даже ароматам, что доносились с его конца. Поняв, что дойти до туда мне навряд ли удастся, я решила покопаться в шкафах и тумбах, с целью найти какой-нибудь костыль, на который можно было бы опереться. Однако, к большому сожалению, мне не удалось найти ничего подобного. Вместо этого, мне наконец выдалась возможность осмотреть всю комнату целиком. Просторное светлое помещение, без окон. Из осветительных приборов была лишь небольшая позолоченная люстра, висевшая на потолке, а также тот самый торшер, стоявший около кровати. К своему большому удивлению, я заметила великое множество детских рисунков, висевших над моей головой всё это время. Лежа лицом к двери, увидеть их ранее не представлялось возможным. Я была почти полностью уверена, что они принадлежали Азриэлю, так как на них были изображены он, Ториэль, а также глава семейства, которого мне доселе встречать не доводилось.

Мой осмотр прервал Азриэль. Он, видимо думая, что я всё еще сплю, тихонько приоткрыл дверь, чтобы проведать меня, однако увидев, что кровать пустая, не на шутку перепугался и стал осматриваться по сторонам, пока не заметил меня, сидящую в углу и рассматривавшую его детский рисунок.

-Боже, Чара! Ты почему не в постели, что случилось? Ты в порядке? Что-то болит?! – начал засыпать меня вопросами он.

-Нет…нет. Всё хорошо, - сказала я, привстав с колен, опершись на шкаф с одеждой.

Его грустное и испуганное выражение лица мигом сменилось на радостное, после чего он тут же подбежал ко мне и обнял, попутно начав извиняться.

-Прости меня, пожалуйста. Я не хотел доводить тебя до слез вчера! Мне очень жаль, Чара! – тараторил он, продолжая всё крепче меня обнимать.

Мне хотелось было оттолкнуть его, чтоб он ненароком, не перестарался с этим, но ко мне резко пришло осознание того, что поясница и раны на спине более не болели, и моё состояние в целом было не отличить от обычного. К тому же, я немного подмерзла, без теплого пододеяльника, что так хорошо согревал меня эти пару дней. Мои эмоции в этот момент были крайне необычными и приятными. Его теплые объятия, на которые я всё же решила ответить взаимностью, чувствовались как-то иначе, нежели те, что были раньше, еще до падения. Может так на мне сказался нешуточный стресс, что я перенесла, а может и потеря родителей.

Несмотря на то, что у меня было много братьев и сестер, мои родители любили нас всех одинаково сильно. И, пожалуй, самым важным, что так сильно сказалось на моём восприятии любви со стороны Азриэля и его семьи, это наставления мамы о том, что зачастую, кроме самих родителей, дети более никому не нужны. И здесь я с ними всегда соглашалась, даже всё еще будучи маленькой и не понимающей многих вещей. Я всегда представляла это так, что никто в мире не будет любить тебя сильнее, чем твои родители.

Под потоком нахлынувших чувств, мой нос снова стал мокнуть, но при этом – теперь уже Я крепко сжимала Азриэля, пока тот продолжал молча стоять, будто наслаждаясь этим моментом. Признаться честно, в судьбу я как не верила, так и не верю, однако нашу с Азриэлем связь не заметит только слепой. Хоть это было и слабым утешением, мол: звезды совпали таким образом, что твоя семья погибла, но при этом ты сумела обрести такую же крепкую и любящую новую, а не умерла от голода или болезни. Как бы скептичны не были мои мысли в тот момент, я поняла для себя, что если жизнь даёт шанс, то им несомненно надо воспользоваться, попутно реализовав его на полную.

Разобняв Азриэля, я продолжала безмолвно стоять и смотреть на него, попутно пытаясь придумать, что ответить, однако мне казалось невообразимо трудным объяснить свои эмоции, переполнявшие меня в тот момент, а потому я попросту улыбнулась ему, отчего он немного хихикнул и раскраснелся.

-Я пришел проведать тебя и сказать, что мама приготовила пирог… - робко проговорил Азриэль. –Рад, что тебе уже намного лучше.

После этой фразы по моей спине вновь пробежал сквозняк, отчего я невольно стала растирать плечи. В доме было на удивление прохладно, но Азриэль, который был одет примерно также как и я, не испытывал никакого дискомфорта, очевидно из-за меха. Видя, что я замерзаю, он заглянул в шкаф и уже через пару минут достал оттуда полосатый вязаный свитер, чем-то напоминавший его полосатую футболку. Набросив свитер мне стало гораздо лучше. Очередная болезнь или простуда не пошла бы мне на пользу, да и к тому же мне не хотелось не дай Бог заразить Азриэля или членов его семьи.

Взяв меня за руку, мы оба направились в сторону кухни, пройдя вдоль коридора, а затем войдя в гостиную. Выходившая с кухни, Ториэль, которая явно не ожидала меня увидеть, чуть было не выронила противень с пирогом из рук от удивления.

-Дорогая, ты почему не в постели, и почему на тебе свитер? – с недоумением спросила она.

-Мам, Чаре стало холодно и я решил ей отдать свою одежду, - ответил за меня Азриэль.

-Да, Мисс, всё в порядке. Мне уже гораздо лучше. Спасибо вам огромное за заботу, - тихо проговорила я.

Ториэль облегченно выдохнула, после чего подозвала нас к столу и начала разделывать пирог, от которого исходил прекрасный аромат, чем-то напоминавший корицу. Размер самого пирога можно было описать, как колоссальный. Не решившись сразу подвергать свой желудок стрессу, я попросила отрезать мне относительно маленький кусок. Пока я с выражением лица, как у мученика, некоторое время смотрела в тарелку, попутно размышляя обо всём, Азриэль сидевший рядом со мной, уплетал свой кусок с таким удовольствием, что мне казалось от восхищения он начнет блеять, как козлик. Ториэль же сделала ему замечание и сказала не спешить, попутно переведя свой взгляд на меня.

-Чара…ты почему не ешь? Как ты, дорогая? – заботливо спросила меня она.

Не успела она договорить, как Азриэль резко перестал жевать и тоже повернул голову в мою сторону. Сглотнув с дискомфортом пережеванный кусок, его радостный взгляд вновь сменила грустная маска.

-Всё в порядке. Просто…просто… - договорить мне не дал дверной звонок, раздавшийся из коридора.

-Я схожу, открою. Это наверное папа пришел, - тихо ответил Азриэль.