21. Конец этого мира (2/2)

— Не стоит переживать, Аккерман. — солдат тепло улыбнулся. — Ваш муж сильный воин. Он защитит всех нас!

Сильвия ничего не ответила. Она рада была бы поверить в то, что всё будет хорошо. Только получалось у неё это слабо. Слишком страшные картины она увидела. Слишком пугающим было небо. Так ничего и не ответив, девушка вошла внутрь дома.

Обстановка тут была весьма весёлая. Медики сидели за обшарпанным столом и играли в карты, громко смеясь и обсуждая какие-то незнакомые Сильвии вещи. Когда дверь за ней хлопнула, врачи тут же развернулись к ней, удивлёнными глазами смотря на её бледное, перепачканное сажей лицо.

— С вами всё хорошо? Кому-то плохо? — спросил доктор, с длинными закрученными усами.

Он бросил карты и вышел из-за стола. Остальные напряглись в ожидании ответа.

— Всё хорошо. Я просто… Мне немного нехорошо. Тошнит и кажется сильно болит голова. — запинаясь, ответила Сильвия. — Я надышалась пылью, или это нервы. Не знаю.

Только сейчас сознание постепенно начало возвращаться к ней. Мысли о том, что прежде всего нужно было добраться до семьи, появились в её голове внезапно. Она словно наконец-то отошла от шока и теперь пытается мыслить трезво, по кусочкам восстанавливая ушедшую от неё реальность.

— Я пожалуй, пойду. — неловко начала она, и хотела было уже уйти, как вдруг пошатнулась, оперившись о стенку.

Перед глазами всё плыло. Кажется, она теряет сознание. Боль всё нарастала, становясь нестерпимой. К горлу снова подкатила тошнота. Усатый доктор подбежал к ней и, схватив за плечи, повёл к старой кушетке. Усадив девушку, мужчина жестом подозвал к себе остальных.

— Нужно провести осмотр, надо удостовериться, что это не отравление. — предложил второй врач.

Сильвия лениво махнула рукой.

— Меня с утра ещё тошнило. Это просто нервы, понимаете? Можно мне от головы…

Мужчины засуетились, принявшись искать в наспех собранных лекарствах нужные таблетки. Только женщина врач была молчалива и задумчиво смотрела на Берг, не предпринимая никаких действий. Только когда доктор с усами вытащил прозрачную баночку с белым порошком, она словно бы очнулась от своих мыслей и подошла к пациентке, отодвигая рукой предполагаемое доктором лекарство.

— Кровавых дней давно нет?

Мужчины замолкли, обеспокоенно переглядываясь между собой. Усатый доктор понимающе охнул.

— Ну, наверно неделю. Не до счёта было. — замявшись ответила Сильвия, сжимая края кушетки белыми от напряжения пальцами.

— Тогда позвольте я осмотрю вас. — попросила женщина. — Пойдёмте на второй этаж?

Сильвия кивнула, послушно поднявшись с кушетки. Ноги её совершенно не слушались. Всё дрожали, не давая ей нормально идти. Столько волнения было в её душе, столько переживании. Она и не думала о том, что могла бы быть в положении. Они с Леви никогда не говорили об этом. Рад ли он будет, если предположение врача окажется верным? К месту ли это всё? Девушка нащупала под платьем кулон и сжала его, мысленно представляя себе Леви. Лишь бы он вернулся. Лишь бы он вернулся живой.

Мари, так звали врача, уложила её на старую кровать, попросив, широко расставив ноги. Женщина омыла руки в тазике с горячей водой, после чего, отодвинув грязную юбку девушки, принялась проводить осмотр. Было неприятно. Немного больно и страшно. Руки продолжали сжимать кулон. Она слышала встревоженное биение собственного сердца, что гулом отзывалось в её ушах. Наконец это всё закончилось. Мари отодвинулась и снова принялась мыть в тазике руки.

— Вы беременны. — сказала она, вытирая руки полотенцем. — Так что вам нужно помыться, хорошо поесть и лечь спать. Нервы вредны для ребёнка. Если же малыша вы не хотите, то могу дать вам нужной травы. Срок еще не такой большой.

Сильвия поднялась на ноги, прижимая к животу руку. Оставить или не оставить? А имеет ли она право решать это сама? Когда Эльза забеременела, мать не позволила избавиться от малыша, сказав, что это опасно, и что она не имеет право убивать маленького человека. Сильвия не особо принимала мнение матери, считая, что это выбор каждого. На данный момент прерывание беременности было самым разумным решением. Вдруг после всего этого им придётся голодать? Что она может дать этому ребёнку? Мир, где его будут ненавидеть только за то, что он Элдийец? Но ведь это ребёнок Леви. Его ребёнок!

— А как бы вы поступили на моём месте? — спросила Сильвия Мари.

— Я бы верила в то, что мы победим. — уверенно заявила она. — Оставить ребёнка, это всё равно что оставить надежду на то, что всё изменится. По крайней мере, не стоит принимать поспешных решений.

Сильвия понимающе кивнула, думая, как ей поступить. Даже здесь, под землёй, можно было услышать звуки взрывов. Девушке вообще казалось, что она может различить голоса вражеских солдат. Понимая всю суровость положения, она всё равно не могла решиться принять необходимое решение. В глубине её души всё ещё жила надежда на счастливую и мирную жизнь.

— Возьми. — Мари протянула ей небольшой мешочек. — Если захочешь прервать беременность. Только лучше сделай это при нас. Может возникнуть слишком сильное кровотечение.

Сильвия кивнула и, взяв мешочек, положила его в карман платья. Мари, тяжело выдохнув, постаралась улыбнуться, но улыбка вышла слишком усталой и натянутой.

***</p>

Сильвия стояла посередине комнаты и, держа в руках спасённую книгу, читала, стараясь это делать как можно громче. Вокруг неё на старых матрасах сидели дети и внимательно слушали её, затаив дыхание. Были тут и взрослые, что стояли у окон дома и тоже слушали. Кто задумчиво прислонившись к стенке, кто восторженно охая на особо острых моментах, а кто-то и вовсе закатывал глаза, смиренно улыбаясь.

— И тогда Эрвин Смит отважно бросился на врага, ведя за собой храбрых разведчиков. Они смотрели в лицо смерти не боясь её. Они были выше смерти!

В подземном городе не было книг. Книга, которую Сильвия успела спасти, была единственная. Её то девушка и читала, иногда прерываясь на то, чтоб попить воды. Занятие это нашла себе случайно. Мать после серьёзного разговора отправила дочь за водой на главную площадь. Там множество детей сидело около розового дома и, вздрагивая, плакали, когда с поверхности раздавались страшные звуки. Их родители даже не пытались успокоить их. Сами были напуганы. Народ был сломлен. А когда люди напуганы и сломлены, в мире начинают происходить не очень хорошие вещи. Жителям Парадиза не хватало надежды, и Сильвия ловко подарила им её, читая о воодушевляющих победах и неукротимой воли к победе. Людям была приятна мысль о том, что они могут быть сильными, что они могут творить историю.

Страшные звуки продолжали доноситься с поверхности. О том, что там творится, Сильвия не хотела даже думать. Её окружали внимательные слушатели, а она, как автор и чтец, предоставляла им то, что можно проглотить. Порой она, останавливаясь, смотрела на них. Видела наполненные интересом глаза, жизненный переливающийся блеск надежды и воодушевления. В такие моменты она ещё раз убеждалась в том, что не зря выбрала для себя путь писателя. Литература действительно может подарить надежду и даровать волю к жизни. На поверхности идёт война. Но пока сидящие под землёй дети с искренним интересом слушают о великих героях, у человечества ещё есть шанс на лучшую жизнь. Поле битвы остынет, и на свет выйдут дети с воспитанной храбростью и мужеством. Они сохранят подвиги своих героев, пронесут истину в сердце, исправят этот мир. По крайней мере, Сильвия хотела в это верить.

— Титаны повержены! — раздался громкий голос.

Народ сидел в ступоре, не верящими глазами смотря на стоявшего в проходе солдата. Браун тяжело дышал. Форма на нём был порвана. Из многочисленных ран текла кровь. Люди, наконец уловившие смысл его слов, поднялись со своих мест и мощным потоком ринулись наружу. Браун успел только проникнуть внутрь дома и приложиться спиной к холодной стене. Сильвия всё смотрела на него, не в силах понять, правда это или всего лишь сон.

— Леви жив? — только и смогла спросить она у солдата.

Райнер сморщился от внезапной боли в боку и, прикрыв больное место рукой, вяло улыбнулся.

— Я не знаю. Было слишком всего много. Можем вместе пойти поискать его.

Мужчина снова сморщился, медленно сползая по стене в них. Он так быстро летел, пытаясь донести счастливую новость, что совершенно забыл и про свои раны, и про боль. Сильвия, опомнившись, села с ним, приложив руку к вспотевшему лбу.

— Тебе нужно сначала обработать раны. — как можно ласковее сказала она, пытаясь отодвинуть руку Райнера от его бока. — Я позову врачей, ты только держись.

— Титанов больше нет, Сильвия. — хрипло ответил Браун. — Эрен всё подстроил. Он хотел чтоб его сделали главным виновником всех произошедших ужасов. Микаса отнесла солдатам Марли его отрубленную голову. Возможно, ты снова сможешь. — мужчина закашлялся. — Встретиться с друзьями.

— Спасибо, Райнер. — тихо прошептала Сильвия, поднимаясь на ноги. — Я позову доктора. Прошу, держись!

***</p>

Призрачные лица улыбались, снисходительно смотря на лежавшего на земле человека. Он смотрел на них мокрыми глазами, полными надежды и тихого ликования. Он не чувствовал ног. Ощущал лишь боль, пульсирующую по всему телу и скорбный комок в сухом горле. Ему казалось, что он умер. Что они пришли за ним и ждут, пока он покинет своё тело. Эрвин Смит смотрел на него с благодарной улыбкой. Рядом с ним Ханджи, что смеялась, возбуждённо осматривая развалины. Был тут и старый элитный отряд. Они стояли рядом с командованием, нежно смотря на своего бывшего капитана. Петра скромно взяла Оруо за руку. Гюнетр и Эрд переглянулись между собой.

Раненый сморщился от боли и, приложив усилия, поднял руку, стараясь согнуть одеревенелые пальцы. Ему было тяжело, но вид погибших товарищей, воспоминания и эмоциональная подпитка в лице долгожданной победы помогли ему сжать кулак и приложить его к сердцу. Призрачные солдаты, выпрямившись, разом повторили жест, гордо и одухотворённо улыбаясь. По раненной щеке капитана скатилась одинокая слеза.

Леви никогда не плакал. Не плакал, когда потерял мать. Не плакал, когда был предан Кенни и не смог защитить свою семью. Это было в первые, когда слёзы сами лились из его глаз. Наверно, смешно и нелепо научиться плакать в столь позднем возрасте, когда ты уже прошёл, считай, через самый настоящий ад. Это не были слёзы боли или страха. Нет. Это были слёзы счастья. Слёзы искреннего счастья с каплей ядрёной и горькой тоски. Они справились. Всё это было не зря. Их мечты, их цели и бессонные ночи, проведённые у карт. Они мечтали о мире без титанов, о мире, где человечество будет свободным. Ради этой мечты они отдали свои сердца. И теперь то, что раньше казалось невозможным, случилось. Титаны уничтожены, а мир нашёл себе виноватого.

Ветер приятно ласкал кожу, трепал взмокшие от пота и крови волосы. Призрачные солдаты медленно растворялись в клубах белого дыма. Капитан продолжал неотрывно смотреть на то, как они исчезают. Ему показалось, что кто-то дотронулся до его лба рукой. Леви повернул голову и заметил сидящую рядом женщину. Он явственно увидел в ней такой далёкий, но родной образ матери. Кушель улыбнулась и, приложив палец к губам, подмигнула. Капитан вздрогнул, а затем, полностью расслабившись, улыбнулся.

— Забери меня. — попросил он хрипло. — Я уже не жилец, мам.

Она, улыбаясь, покачала головой. Как странно было видеть её такой. Весёлой, бодрой, с озорными искорками в глазах. Ему явился образ из тех самых тёплых и далёких лет детства, которые обычно люди вспоминают с наибольшей любовью. Тех дней, когда Кушель была красива, здорова и бодра. Тех дней, когда болезнь ещё не добралась до её лёгких, а голод казался чем-то невозможным. Леви снова ощутил себя мальчишкой, что по первой же возможности бежал к матери, желая получить от неё подбадривающую ласку. И ощущения эти были так правдивы, что ему невольно захотелось подняться и прижаться всем телом к призрачной матери.

— Леви!

Кушель вздрогнула, испуганно повернувшись на раздающейся из далека голос. Длинный чёрный волос выпал из хвоста и скользнул по белому платью. Аккерман, снова предприняв усилия, поднял руку, чтоб схватить её за длинный рукав платья. Пальцы ощутили лишь холодный воздух.

— Забери. — снова попросил он.

Начинало светать. Небо, что буквально пару минут назад было красным от испарений титанов, стало светло-синими и невероятно спокойным. Там, на горизонте начинал загораться рассвет. Рассвет нового, непонятного будущего. Кушель, наконец, снова развернулась к сыну. С губ не сходила мягкая, пропитанная материнкой любовью улыбка. Она снова прикоснулась к его лбу. В голове Аккермана тут же раздался знакомый материнский голос.

«Я призрак, Леви. Тебе рано ещё идти со мной. Тебя ждут они. Живые. Настоящие.»

— Леви!

Кушель резко отдёрнула руку. Женщина убрала за ухо мешающую прядь, любуясь собственным сыном. Когда пар почти исчез, она растворилась в воздухе так же неожиданно и быстро, как и появилась.

«Живи, сыночек…»

— Прошу, доктора сюда!

Рядом с ним на коленки упала Сильвия. Она гладила его, роняя слёзы, и что-то говорила. Родные карие глаза согревали уютной теплотой солнечного летнего дня. Любимые губы шевелились, девичья грудь вздрагивала от непрерывных рыданий. Спустя время к ним подбежали врачи и принялись осторожно осматривать его. Рассвет уже наступил, представ во всей своей красочной красоте перед людьми. Были слышны радостные выкрики солдат. Только Аккерман не замечал ничего этого. Он смотрел на неё и любовался своей родной женой, благодаря небо за то, что ему позволили остаться с ней.