3. Глазами веры (2/2)

— Хочешь и про меня написать? Если это так, то не нужно. Думаю, история моих подчинённых куда интереснее.

— Мне бы хотелось просто узнать причину вашего вступления в ряды разведчиков. Это больше для себя.

— Не рановато ли мы перешли к личным разговорам? — Аккерман перевёл взгляд на раскрасневшуюся Берг.

— Не хотите рассказывать? Ну и не надо! — пожала она плечам, скрывая своё разочарование.

Только обрадовалась тому, что Леви захотел открыться ей, как вдруг он снова стал холодным и закрытым капитаном элитного отряда.

— Ты так веришь в людей? — прервал тишину Аккерман, не отводя от неё пронзительного взгляда.

— Рановато же для личных вопросов, — буркнула себе под Сильвия и, сделав глоток, ответила: — Да, верю.

— Почему?

— Потому что человек само по себе существо сильное и разумное. Если люди объединятся, то будут намного сильнее любого титана. Вы ведь разведчик, наверняка знаете это! Нами правят толстые толстосумы, ничем, кроме хитрости, не обладающие. Если они и правят, то только из-за того, что люди всё ещё им позволяют.

— Довольно детские рассуждения. — Леви опустил кружку и взял печенье. — большинство людей продаются. Им выгодно, чтобы ими управляли такие вот жирные, хитрые свиньи.

Холодный ночной ветер пробрался в гостиную, и Сильвия поёжилась. Всё-таки в одном ночном платье было весьма неудобно. Девушка встала из-за стола и подошла к окну, осторожно закрывая его. Леви тем временем наблюдал за ней, доедая печенье, что, благодаря отсутствию сахара, понравилось ему.

— Думаю, хороших людей намного больше, просто они разделены и напуганы, — ответила она, снова вернувшись к столу. — Вы же смогли найти в себе силы и пойти против правительства. Верно же? Эрвин Смит прям надежда человечества.

— Смит, не Йегер? — Леви ухмыльнулся. — Я думал, все надеются на нашего недо-титана.

— Мне кажется, знать уничтожит народ быстрее, чем титаны. По мне так только Эрвин может придумать, как их свергнуть.

— Как раз таки власть держит людей в узде. Обычным людям тоже удобно, когда кто-то говорит им, как жить. Думать самостоятельно они не умеют.

— Но разве это правильно? Когда мы выпустим подпольную газету, люди увидят истинное лицо тех, кто ими управляет, и тогда огонь ненависти поможет им изменить обстановку! Знаете… знаешь, капитан Леви, ненависть и ярость вовсе не отвратительны. По крайней мере без них бунта не получится. Именно они побуждают к действиям, главное не переходить границы и не превращать бунт в кровавое убийство всех без разбора. А людей можно научить думать самостоятельно. Изменить мир внутри стен — это моё желание, ведь для чего ещё было создано творчество? Оно способно помочь открыть глаза людям, это одна из его целей. Перебить титанов — это очень важно, но и про обычных людей тоже забывать нельзя. Не будет мира с титанами, но и с гнилыми людьми мира тоже не будет.

Она всё говорила и говорила, чуть ли не дыша от переполняющего её волнения. Сильвия всегда начинала разглагольствовать, когда кто-то затрагивал больные для неё темы. Кровь в её венах начинала закипать, сердце бешено билось. Леви слушал её рассуждения, делая глотки из кружки. Её горящие глаза, слегка дрожащие руки и волнение, с которым она делилась своими размышлениями, заинтересовали его. Обычно гражданские барышни думали о браке, безбедной жизни, охотясь за богатыми женихами. Капитан думал, что только солдаты посвящали свою жизнь другим, а не себе. Оказалось, что это не так. Сейчас перед ним сидит самая обыкновенная девушка и с таким рвением доказывает, что литература способна изменить сознание, научить людей самостоятельно мыслить, что сразу было понятно, — она посвятила свою жизнь людям и литературе.

Сильвия невольно заставила Леви вспомнить Эрвина, когда тот объяснял свой очередной план. Конечно, он не размахивал руками, активно показывая гениальность своей идеи, как сейчас это делала Сильвия, но глаза его в эти моменты горели такой же непоколебимой решимостью, какая сейчас отчётливо виднелась в глазах Берг. Леви даже позавидовал ей, ибо сам никогда так серьезно не болел какой-то идеей, ставя её во главе своей жизни. Люди, горящие, пораженные своей невероятной мечтой, привлекали его и искренне восхищали, хоть он никогда и не признавался себе в этом. Смотря на таких переполненных решимостью людей, хотелось жить дальше, ибо надежда на лучшую жизнь снова возвращалась, даря яркие лучи света и тепла, так сильно необходимых в мрачной жизни Леви.

— Удачи тебе. — Леви поставил пустую чашку обратно на стол. — Буду ждать твоего романа.

Сильвия улыбнулась и встала из-за стола, дабы убрать посуду. Её мать не любила беспорядок на кухне и могла сильно отругать за оставленную в раковине грязную посуду. Капитан накрыл её руку своей.

— Я сам уберу. Ложитесь спать.

***</p>

Маленькая Ингрид, прижимая к груди старую куклу, спрыгнула с последней ступеньки и, прищурившись, оглядела гостиную. Конни и Эрен, заметив её, улыбнулись, раскраснелись, в их глазах засиял озорной блеск.

— Жан, — Конни подбежал к товарищу и схватил его за шкирку. — Твоя подружка пришла.

Жан отмахнулся, затем побледнел, медленно повернувшись в сторону лестницы.

— Ингрид, а Жан с утра уже ждёт тебя. Ему не терпится поиграть. — сдерживая смех, выдавил Эрен, поглядывая на Конни.

Жан хотел было вдарить своим друзьям, но в этот момент младшая Берг с диким криком побежала на него и в считанные минуты залезла к нему на шею.

— Скачи, скачи, мой поник! — пропищала она, и все вокруг, не удержавшись, прыснули от смеха.

Лишь капитан оставался спокойным и безразличным. Прошло три дня, а значит скоро должна была появиться Ханджи с указаниями от Смита. Её прибытие на данный момент было действительно важным.

Лестница скрипнула, и вскоре в гостиную, покачиваясь, вошла Сильвия. Вид у неё был, как у загнанной лошади. Мешки под глазами, взъерошенные волосы, убийственный взгляд.

— Как дела? — Луиза обернулась к дочери. — Закончила статьи?

Сильвия кивнула и, подойдя к чайнику, дотронулась до него рукой. Аккерман, отложив книгу, внимательно осмотрел девушку, вдруг для себя осознав, что ему её не хватало. Все эти три дня Берг сидела в своей комнате и лишь иногда выходила, чтобы взять еду или, наоборот, принести грязную посуду. Почему-то Леви испытывал разочарование из-за того, что Сильвия не так часто общается с ними, как, например, Луиза или Эльза. Разочарование, которое он сам себе не мог объяснить, пугало его и иногда даже бесило.

— Сегодня Ричард приходил, — продолжала болтать Луиза, пока Сильвия ставила чайник на огонь. — Сказал, что его хотели задержать ещё на неделю, но он в последний момент вырвался. Говорит, зайдёт сегодня, примерно через час.

— Значит, он уже в городе? — Сильвия сразу оживилась. — Чудно, значит пойдём во дворец, чтобы отнести статьи.

«Ну и покажу тот конверт.»

Луиза широко улыбнулась и села за стол, положив перед собой руки.

— Только прошу, приведи себя в порядок, милая.

Сильвия снова кивнула вместо ответа и тут же быстрым шагом направилась в свою комнату. Луиза же шикнула на Ингрид, что уже во всю скакала на Жане, заставляя того подражать лошади, чем вызвала неописуемый восторг у Конни и Эрена. Армин, проводив Сильвию глазами, задумчиво уставился на хмурого капитана.

Что-то с капитаном Леви было не так. Что-то изменилось в нём. Он стал более хмурым, беспокойным, что, впрочем, не было ему свойственно. Это можно было бы списать на беспокойство из-за миссии, если бы Арлерт не заметил, каким взглядом капитан Леви смотрел на Сильвию. Каждый раз, когда девушка спускалась, Леви откладывал книгу и, с какой-то ранее не замеченной за ним нежностью, смотрел в её сторону. Разумеется, делал он это незаметно, никогда не смотрел дольше пяти секунд, постоянно сидел полубоком, кося в сторону Берг, наливающей себе чай или набирающей еды. Никто этого не замечал, да и Армин бы не заметил, если бы не обладал природным вниманием и догадливостью.

В дверь постучали, и Луиза, в миг напрягшись, поднялась со стула и направилась к двери. разведчики замолкли и отошли подальше, найдя для себя более менее надёжное укрытие. Никто точно не мог знать, стучится ли к ним в дверь кто-то из своих или кто-то, всё-таки заметив разведчиков, сдал их. Поэтому каждый такой внезапный стук заставлял нервничать и внутреннее готовиться к бою.

Щелкнул замок. Дверь отворилась и тёмная фигура, полностью укрытая плащом, не обращая внимания на испуганно вскрикнувшую Луизу, влетела в дом. Капитан выскочил со своего укрытия и, ловко вытащив нож, приблизился к гостю, хватая его за толстую ткань и прижимая к горлу незнакомца лезвие. Луиза же, придя в себя, захлопнула дверь.

— Черт, Леви! — недовольно прохрипела фигура и начала сопротивляться. — Это я - Ханджи.

Леви расслабился, сделал шаг назад и вернул нож в прежнее место. Ханджи, недовольно бурча, сняла с себя плащ и деловито прошла к обеденному столу.

— Я Ханджи Зоэ! — представилась она, бросая плащ на стул и вытаскивая из сумки карту. — Леви, Эрвин предоставил нам тут план. Нужно его обсудить. Мы тут узнали, что Димо Ривз сотрудничает с первым внутренним отрядом военной полиции.

— Думаю, мне лучше забрать дочь. — Луиза подошла к стоящему на корточках Жану и заставила брыкающуюся Ингрид встать с разведчика.

Ханджи, подавив смешок, разложила карту, жестом подзывая ребят подойти.

— Необходимо начинать действовать уже сегодня, — уверенно заявила она, обводя карандашом улицу. — Сегодня будет ярмарка. В толпе будет намного легче скрыться.

***</p>

Сильвия открутила барашек, и холодная вода пулей выскочила из крана. Сложив ладоши, девушка набрала воды и плеснула себе в лицо, желая привести себя в порядок и немного взбодриться. Работу она закончила, идеально подготовленные статьи, в которых, к сожалению, не было ни слова правды, аккуратной стопкой лежали на её рабочем столе.

Сильвия посмотрела на своё сонное лицо и улыбнулась.

— Обещаю, Сильвия, как только всё это закончится, ты сразу же пойдешь спать, — прошептала она, дотрагиваясь до холодной глади зеркала. — А потом, может, и жениха найдёшь, — от последнего ей стало забавно, и Берг тихо рассмеялась.

Внезапный вскрик матери заставил её вздрогнуть и резко выбежать из ванны, хватая по пути швабру, стоящую у стены. Нет, таким оружием ничего не сделать, но на данный момент это было лучшим решением. Чуть ли не скатившись с лестницы, девушка вбежала в гостиную со шваброй в руках и так и застыла, когда на неё удивлённо уставились разведчики.

— Мама, всё в порядке? — нерешительно спросила она, осматривая Ханджи.

Луиза крепко сжала Ингрид за руку.

— Разумеется.

Сильвия выдохнула и опустила швабру, чувствуя, как щеки заливает краска.

— Думаю, нам нужно продолжить, — Ханджи слегка покашляла.

Разведчики снова развернулись к расстеленной на столе карте города. Пока ребята обсуждали план действий, Сильвия снова вернулась в свою комнату и быстро переоделась, запихнув документы в сумку-почтальонку.

В окно попал мелкий камешек. Берг улыбнулась и раскрыла окно нараспашку, выглядывая на улицу, где её поджидал Ричард. Только он перед тем, как постучать, кидал мелкие камешки в её окно, зная, что девушка чаще всего проводила время именно там. Если же ответа не было, Ричард стучал в главную дверь и ждал в гостиной, пока Сильвия соизволит явиться из душа или доест свой завтрак.

— Выходи, — смеясь, выкрикнул Ричард, прикладывая руки ко рту. — Во дворец опоздаем. Старик ругаться будет.

— Уже иду! — крикнула в ответ Берг и выпорхнула из своей комнаты, совершенно забыв закрыть окно.

Перепрыгивая через ступени, Берг вдруг поскользнулась и звучно шлёпнулась об пол, снова привлекая к себе внимание. Быстро встав, извинившись и отряхнувшись, Сильвия выбежала из дома, даже не стараясь что-либо объяснить.

***</p>

На улице было светло и свежо. Сердце так и подпрыгивало от радости, заставляя Берг светиться. Ричард стоял около небольшой повозки и махал рукой. Водитель, крупного телосложения старичок, развернулся и, вытащив двумя пальцами дымящуюся сигарету, дружелюбно улыбнулся.

— Ричард, я такое расскажу тебе, — с ходу начала Сильвия, по-дружески прижимая парня к себе. — Здравствуйте. Рада снова вас видеть.

Мистер Оллфорд кивнул и, снова сунув в рот сигару, развернулся к лошадям. Сильвия и Ричард, быстро забравшись на раскиданную по деревянному полу солому, дали сигнал, и старичок, крепко схватив поводья, дёрнул их.

Оллфорд был курьером. Именно он привозил книги и газеты в магазин Берга. Иногда отвозил и журналистов к замку, где их ждали, дабы одобрить или, наоборот, запретить печать той или иной статьи. Платили за это дело немало, но, несмотря на это, старик всё равно продолжал одеваться бедно да питаться скудно, ибо большую половину средств отдавал своей дочери — Мишель, недавно получившей серьёзную травму.

— Ко мне тут солдат из военной полиции заглядывал, — шёпотом поведала Ричарду Сильвия, подсев к парню ближе. — после дворца расскажу.

Ричард кивнул, задумчиво смотря на улицу. На дома, людей, выходящих из них, малых детей, играющих в догонялки.

— Это всё, что ты хотела мне рассказать? — вдруг спросил он, опуская взгляд на свои руки.

— Да, а что? — неуверенно ответила девушка, косясь на старика.

— Значит, ты мне не доверяешь, — сокрушенно заявил Ричард, поднимая голову и смотря на мелькающие окна домов. — Твой отец, похоже, вот доверяет.

В сознании Сильвии вспыхнуло озарение. Девушка прокашлялась, стараясь унять смущение, и как можно тише ответила:

— Всё после дворца.

В то, что отец, возможно, доверил их большой секрет Ричарду, верилось с трудом. Он же сам много раз твердил о том, что никто, совершенно никто не должен знать о разведчиках в их доме.

«Может, я его неправильно поняла?»

Когда что-то скрываешь, невольно развивается паранойя и мания преследования. Эти два демона терзают твою душу, пока ты, наконец, не избавишься от своего страшного секрета. Сейчас же к этим двум присоединился третий — стыд, ибо скрывать от лучшего друга столь интересную информацию, когда он когда-то совершенно спокойно согласился пойти с тобой против знати, вдруг показалось Сильвии ужасно кощунственным и несправедливым.

А несправедливость она не любила.

Мистер Оллфорд остановился, позволяя движущейся навстречу карете объехать его. Это была дорогая карета, большая, явно принадлежащая богатому господину или госпоже. Когда красная, украшенная золотыми рюшами кабинка поравнялась с повозкой, девушке вдруг показалось, что сидевший внутри неё человек приблизился к полупрозрачной шторке и принялся внимательно изучать их глазами. От этого неприятного ощущения наблюдения по спине девушки пробежался холодок.

— Как поживает Мишель? — поинтересовалась Сильвия, пытаясь выбросить из головы плохие мысли.

— О, хорошо, дорогая. — старик снова дернул поводья и они двинулись. — Сегодня привёз её в город погостить к тётке. Говорят, один сердобольный врач устроил в больнице кружок для инвалидов. Вот собираюсь сводить её туда, раз уж ваш отец зарплату выдал.

Повозка двинулась дальше. Старичок всё рассказывал о своей дочери, о её способностях к вышивке и недавно связанном свитере для осени. Оллфорд любил свою дочь и мог восхищенно рассказывать о её красоте и таланте всю дорогу. Сильвия же была не против его послушать и постоянно задавала наводящие вопросы, дабы мистер Оллфорд продолжал говорить, ибо полное молчание давило на сознание Берг. Ричард же слушал в пол уха, был хмурым и бросал на Берг наполненные обидой взгляды. Эти двое были близки, и любое утаивание со стороны Сильвии казалось ему оскорбительным, ведь он никогда её не предавал.