sei. (1/2)

Сказать, что день Этана тянулся слишком долго, было бы невероятных размеров преуменьшением. Обычно он уходит со смены раньше, но сегодня всё как будто бы было направлено на то, чтобы этого не случилось: особенно раздражающий клиент, морось, капающая с неба целый день, пробки… Но то, что он вот-вот увидит своих девочек, поднимает ему настроение — каждый день это то, что радует его и заставляет моментально забыть обо всех проблемах, несмотря на ужасную усталость.

Однако как только он забирает их из садика, с уверенностью может сказать, что что-то случилось, потому что всегда счастливая Элеонора сейчас выглядит грустной, а Мартина не говорит ни о чём всё то время, что он усаживает их в кресла и пристёгивает ремнями безопасности. Они явно капризничают, они устали, и это нехорошо.

Вся дорога проходит в непривычном молчании, поёт только радио — оно порой совсем неслышимо за помехами, и атмосфера кажется удручающей даже тогда, когда они поднимаются в квартиру. Этан помогает разобрать дочкам рюкзаки и даже весьма удачно принять ванну, и Элеонора всё это время только неуверенно улыбается, а Мартина по-прежнему ни о чём не говорит.

— Наклони голову, солнце. — Просит он, направляет воду на волосы девочке, смывает пахнущий апельсинами шампунь. Дочка даже не жалуется на прохладу ванной комнаты, что само по себе необычно.

Закончив, он быстро помогает им надеть пушистые пижамы, промакивает волосы полотенцами и возвращается на кухню, чтобы закончить готовить ужин. Девочки быстро оказываются рядом, усаживаются за стол. Мартина до сих пор выглядит грустной, и Этан, присаживаясь рядом, кладёт свою ладонь поверх маленькой девчачьей ладошки и смотрит на девочку обеспокоенно.

— Милая, я приготовил то, что ты любишь.

Мартина сразу после этих слов начинает плакать, Элеонора, будто цепной реакцией, тоже, и Этан замирает в полнейшем замешательстве — он не имеет ни малейшего представления о причине их слёз. Он хлопает себя по коленям.

— Марти, иди сюда, — Этан тянется к ней, раскрыв руки, надеясь получить объятия от девочки в ответ, а затем переводит взгляд на её сестру. — Лео, ты тоже, давай.

Он позволяет девочкам усесться себе на колени, близняшки обнимают, прижимаются с двух сторон, и Этан целует их в макушки. Он хочет, чтобы они знали: что бы ни случилось, он всегда будет рядом, будет поддерживать, любить и защищать.

— Что случилось, девочки?

Этан прекрасно понимает, что они не знают тоже, и вздыхает, прижимая их ближе и поглаживая по спине. Всё-таки они совсем юны, чтобы уметь спокойно справляться с переполняющими чувствами, и Этан знает, что должен научиться понимать их даже в таких случаях.

— Девочки, всё хорошо. Вы можете плакать, всё хорошо, у вас был долгий день, — утешает дочерей он. — Хотите посмотреть мультики?

Девочки шмыгают носами и кивают, и довольно скоро они и правда устраиваются перед телевизором. Этан за дочками, конечно, следит, он рядом, поэтому может видеть, что их совсем скоро начинает клонить в сон. За окном шумит дождь, и он поднимается, чтобы отправиться укладывать девочек, но в дверь звонят, и не то чтобы Этан вообще ждал кого-то сейчас, однако узнать, кто к ним пришёл, всё же стоит, поэтому он идёт к двери. Девочки виснут по бокам — их общее упражнение на равновесие, которое Этан отработал до совершенства.

Дамиано он увидеть за дверью не ожидает. Вообще. Насквозь промокшего и с цветами в руке — тем более. Блять. Обстоятельства встречи далеки от идеальных, потому что он сам в заляпанном фартуке и с глупой причёской, и девочки устало виснут на нём, настороженно глядя на незнакомца.

Шок на лице Дамиано ещё более очевиден, чем на его собственном, и Этан бы ударил себя по лбу, будь у него на это свободные руки. Очевидно и то, что выставлять Дамиано в разбушевавшуюся погоду и холодную улицу он не должен, поэтому Этан приглашает его войти, предлагает присесть и идёт укладывать близняшек.

— Папа, кто к нам пришёл? — Спрашивает Элеонора, зевая.

— Это мой друг, Лео. — Объясняет, улыбнувшись, Этан, а затем, убедившись, что они почистили зубы, укладывает их в кровати и читает сказку, стараясь забыть, что в соседней комнате его ждёт Дамиано, готовый начать разговор, который Этану начинать, наоборот, совсем не хочется.

Когда он закрывает книжку — она ему вообще-то не нужна, Этан всю историю уже выучил — Элеонора, явно уставшая за день, уже спит, но Мартина смотрит на него внимательно.

— Засыпай, Марти, ты устала. — Шепчет Этан.

— Пап, ты всегда будешь любить нас, да?

Этан вопросу удивляется, но понимает, почему девочка спросила именно это. Она всегда была застенчива и осторожна, когда дело доходило до знакомства с новыми людьми. Этан целует дочку в щёку.

— Конечно, солнышко, для меня нет никого важнее. Я всегда буду любить вас, моя хорошая. Засыпай, хорошо?

Девочка кивает, закрывает глаза и отворачивается, и Этан выключает ночник. Выходя из комнаты, он, как и всегда, оставляет дверь приоткрытой и, вдохнув, настраивается на разговор с Дамиано, ненавидя себя за то, что вообще переживает об этом.

***</p>

Этан появляется в комнате ещё некоторое время спустя, протягивает Дамиано полотенце, чтобы он мог высушить волосы, присаживается рядом. Дамиано, всё это время бездумно листавший ленту соцсетей с целью отвлечься, гаджет откладывает. Некоторое время в комнате царит тишина.

— Прости…

— Мне жаль…

Этан улыбается их синхронности.

— Говори.

Дамиано прочищает горло и как будто бы только сейчас вспоминает о жалких жёлтых цветах, которые он всё ещё держит в руке.

— Я зашёл, чтобы отдать тебе это, — говорит он. — Я думал, увижу тебя в магазине, но тебя там не было, поэтому я попросил твоего друга сказать мне, где ты живёшь, чтобы я мог передать тебе это лично и извиниться за ту ночь.

Этан принимает из рук Дамиано цветы, оставляет их лежать рядом.