Учебная сессия (2/2)

— Я имею в виду... как вы собираетесь отвечать на этот вопрос? — Задала вопрос Блейк.

— Генералы Мистраля и провал стратегии Фабиана - это один абзац, — начала Сансет. — Военная слабость после Великой войны, это другой абзац. Третий абзац: нежелание Вейла вмешиваться. Четвертый абзац: внутренние беспорядки в Мантле.

— Это всё человеческие проблемы, — сказала Блейк. — Ты даже ни разу не упомянула фавнов за всю свою аргументацию. Вопрос можно было бы сформулировать так: ”Почему фавны выиграли войну?” или даже ”почему война закончилась именно так, как закончилась?” для нейтралитета, но вместо этого, вопрос был сформулирован таким образом, чтобы позволить нам отвечать лишь за одну сторону конфликта, не обращая внимания на сторону фавнов, как будто они вообще не имеют никакого влияния в войне, которая велась из-за желания фавнов к свободе! Я знаю, что у доктора Ублека добрые намерения и что он не фанатик, но когда он преподавал битву за Форт-Касл, он даже ни разу не упомянул имя Ареса Клаудандуса.

— Кого? — Спросила Руби.

— Вот именно, — кивнула головой Блейк. — Он командовал армией фавнов на протяжении всей войны, в том числе в Форт-Касле, но о нём почти полностью забыли. Да, генерал Лагун поступил глупо, предприняв ночную атаку против фавнов, но он всё же мог бы добиться успеха, если бы Клаудандус и его войска не были бы готовы к такому повороту событий. За день до битвы Клаудандус послал две тысячи солдат под командованием своего брата Аполлона во фланговый марш, и именно эти войска, вышедшие в тыл войсками Лагуны, вызвали необратимую панику среди человеческих сил, но кто здесь знал об этом?

— Я, — мягко сказала Пирра.

Брови Блейка поднялись. — Тогда... ты необычный человек.

— Я человек, прочитавший Вергилия, — ответила Пирра. — В Мистрале это не сочли бы необычным. По крайней мере... не среди определенных кругов. Там описан Арес Клаудандус, хотя временами несколько демонизирован, и подробно изложены его боевые планы и стратегии.

Блейк несколько смягчилась, услышав это. — Я рада, я... я провела некоторое время в Мистрале, когда была моложе, но я так и не удосужилась прочитать Вергилия; ты бы порекомендовала его?

— Это зависит от твоих предпочтений, — ответила Пирра. — Какова твоя терпимость к героической литературе?

Блейк слегка улыбнулась. — Я заметила, что ты сказала: ”Какова моя терпимость”, как будто я никак не могу получить от этого удовольствие.

— Я просто имела в виду, — начала Пирра, — то-есть я не имела в виду, что... это что-то вроде приобретённого вкуса, если ты не мистралиец, воспитанный с детства подобной литературой.

— Блейк нравятся странные истории, не так ли? — Спросила Руби. — Как та история, которую ты читала в ночь перед посвящением? Девушка с двумя душами.

— С половиной души, — поправила её Блейк. — Но я думала, что мы говорим об истории, а не о рассказах.

— Вергилий во многом пишет в стиле рассказов, — сказала Пирра. — Рассказы типа: повесть о героях и...

— И злодеях? — Закончила за неё Блейк.

— Да, — признала Пирра. — Хотя настоящие злодеи его рассказов - не фавны, а политики, плохо ведущие войну, а герои - аристократы, наводящие порядок в Мистрале после хаоса двух военных поражений.

— Твой предок среди них? — Спросила Сансет.

Всё лицо Пирры стало ярко-красным. — Я... я бы хотела, чтобы ты не вспоминала об этом, Сансет, — пробормотала она.

— Почему бы и нет? — Спросила Сансет в искреннем недоумении. — Тебе стыдно за своих предков?

— Нет, мне не стыдно, — мягко ответила Пирра. — Но... всё равно, лучше бы ты об этом не упоминала.

— Упомянула... что? — Спросил Жон. — Пирра, о чём говорит Сансет?

Пирра склонила голову, глядя на свою тетрадь и лежащие перед ней книги. — Я... мой прапрадед был третьим сыном Императора Мистраля. Он был единственным из имперских принцев, пережившим Великую войну. Я происхожу от него и от Императора, который сложил свою корону в конце войны и всех императоров и императриц, правивших Мистралем с момента его основания. Моя мать... моя мать является законным претендентом на трон Мистраля. — Пирра слегка вздрогнула и украдкой покосилась на Жона и Руби, словно пыталась оценить их реакцию, но не слишком явно.

Рот Жона был широко открыт. Блейк откинулась на спинку стула, словно увидев Пирру новыми глазами. Тем временем глаза Руби широко раскрылись, словно блюдца.

— Вау, — только и смогла произнести Руби. — Ты как настоящая принцесса, как в сказках.

Смех Пирры ясно и высоко разнёсся по всей библиотеке. С её смехом всё напряжение, собравшееся вокруг их стола, развеялось. Не в этом ли была цель слов Руби, подумала Сансет.

— Спасибо, Руби, — сказала Пирра, пытаясь сдерживать смех. — Очень мило с твоей стороны, но я не была бы столь самонадеянной. Сейчас это ничего не значит.

— Хо? — Промычала Сансет. — Если бы я была наследницей престола, я бы точно не молчала об этом.

— Меня это не удивляет, — пробормотал Жон.

— Технически, я не могу быть наследницей пустующего трона, — ответила Пирра. — Как я уже сказал, моя мать - законный претендент на трон, но она так и не реализовала свои права. Я просто... Пирра Никос.

Правда ли это? Или это просто твоя пустая надежда?

— Поэтому ты тогда ничего не сказала? — Спросил Жон. — В то первое утро, когда мы вместе пошли на пробежку, мы говорили о моей семье, а потом, прежде чем мы успели поговорить о твоей, ты решила, что мы закончили с пробежкой, хотя... хотя в твоей то семье точно были герои. Вероятно - куда как больше, чем в моей.

— Возможно, — согласилась Пирра, хотя она произнесла это так, будто и не гордится этим. — Я не отрицаю, что у меня есть... некоторые предки, чьи деяния хорошо известны, по крайней мере, в Мистрале. И, что бы ты ни думала, Сансет, я не стыжусь этого; примеры в лице моих предков, их отвага, их великодушие, их благородный дух, определили для меня мой путь охотницы. Но я не хочу этим гордится. Итак, меня зовут Никос - это хорошее имя, славное имя, но оно не превращает меня во что-то, чем Я не являюсь.

— Но... ты сказала, что твой народ верит - и то, как ты это сказала, означает, что ты тоже в это веришь - что мы наследуем силу от своих предков, — напомнил ей Жон. — Разве это не значит, что ты сильнее любого из нас?

— Она сильнее любого из нас, — прямо указала Сансет.

— Ты действительно в это веришь? — Спросила Блейк. — Это довольно... старомодно и элитарно<span class="footnote" id="fn_32670958_0"></span>, тебе не кажется?

— Это можно использовать для оправдания элитарности, — признала Пирра. — Но само по себе... никто из нас не появился в этом мире из ничего. Все мы продукт тех, кто был до нас. Мать Руби, предки Жона, моя родословная, мы все усилены теми, кто был раньше нас; их духи ходят рядом с нами. Тот факт, что мои предки более известны, чем предки Жона, Руби или Сансет, не меняет того факта, что и у их предков есть свои значимые дела. Вот почему я не хотела поднимать эту тему. Я не хочу, чтобы вы... мы все учимся быть охотниками, чтобы выйти в мир и сражаться с монстрами, которые угрожают всему живому. Этой славы достаточно, чтобы погасить свет любой короны Ремнанта, и в этой славе мы все равны.

Жон выглядел так, будто не мог заставить себя поверить в это, но всё же кивнул. — Хорошо, если это так много значит для тебя, тогда мы не будем об этом говорить. С нами твой секрет в безопасности. — Он расплылся в улыбке. — За исключением, может быть, некоторых шуток о сказочных принцессах.

Пирра усмехнулась. — Тогда, полагаю, мне придётся жить с этим.

— Ну, ты смелая, сильная, добрая и... и, э-э, и нам, наверное, стоит вернуться к этим эссе? — Предложил Жон нервно улыбнувшись.

— Если у кого-нибудь ещё нет каких-либо откровений о своих предках, которыми они хотели бы поделиться? — Весело спросила Блейк.

— Знаешь, ты никогда не говорила о своих родителях, — заметил Жон, глядя на Сансет.

— Это потому, что мои родители совершенно неинтересны, — заявила Сансет. Настолько неинтересные, что я даже не знаю их. — И ты прав, Жон Арк, мы должны вернуться к эссе.

— Итак, после того, что сказала Блейк, мы напишем о том, почему войну выиграли фавны? — Спросила Руби. — Я думаю, что это будет правильно.

— Как ты думаешь, ты можешь написать о том, почему фавны выиграли войну? — Спросила Сансет. — Если да - я думаю, доктор Ублек оценит твои дополнительные усилия, но если нет - тебе лучше придерживаться более традиционного подхода.

— Я хотела бы попытаться поступить правильно, — настояла Руби.

— На самом деле я не пыталась никого запугать, чтобы он рисковал своими оценками, — вмешалась Блейк. — Я только указала, что формулировка вопроса... проблематична.

— Но ты также сказала, что охотники должны отстаивать то, что правильно, — ответила Руби. — И это не только на поле боя.

— Я согласна, — добавила Пирра.

— Вы в этом уверены? — Нервно спросил Жон.

— Ты проспал все уроки, так что в любом случае это будет для тебя новой информацией, — сообщила ему Сансет.

— Это..... отличное замечание, — признал Жон.

То, что последовало за этим, было намного более продуктивным, чем Сансет ожидала в начале вечера; опираясь на книги Вергилия, а также на некоторые более малоизвестные работы, которые порекомендовала Блейк и которые они нашли в историческом разделе библиотеки. Для Сансет это не было похоже на обучение Жона и Руби, для неё, и видимо для Пирры тоже, этот вечер также привнёс что-то новое, пусть и только иной взгляд на историю.

Когда стало уже слишком поздно и команда САПР начала собирать свои книги и эссе, чтобы вернуться в комнату общежития, Сансет задержалась, глядя на Блейк, чтобы задать вопрос, который мучил её в глубине души.

— Я... немного благодарна за предложение, — начала Сансет. — Но я хочу спросить, чем это вызвано? Почему тебя волнует, что вопрос сформулирован с человеческой точки зрения?

Блейк посмотрела на Сансет. Её кожа цвета слоновой кости казалась ещё светлее в лунном свете, проникающем через окна библиотеки, и она казалась почти неземной. — Ты думаешь, что люди не могут быть союзниками фавнов в их борьбе за равенство?

Сансет фыркнула. — По моему опыту, люди чаще дружатся с фавнами, чтобы убедить их, что не осталось никакого неравенства, за которое можно было бы бороться. — Рейнбоу Дэш, например, проводила всё своё время с пятью людьми - и со связями, которые она установила в результате своей дружбы с Твайлайт Спаркл - было простительно думать, что она вообще забыла, что является фавном. Сансет никогда не видела, чтобы они делали что-то в защиту прав фавнов, если не считать того вызывающего смущение трюка Сансет в первый год в Кантерлоте.

— В Атласе? — Спросила Блейк. Когда Сансет кивнула, Блейк продолжила: — У меня была подруга-фавн, которая какое-то время жила в Атласе; это случилось и с ней, но потом... кое-что случилось с ней и она вспомнила, что она фавн, и что есть разрыв между фавнами и человечеством. Что-то подобное всегда случается.

— Этого не произошло там, где я могла видеть, — ответила Сансет. — Точно так же, как я никогда не видела человека, работающего на благо фавнов.

— Насколько внимательно ты смотрела? — Ответила Блейк.

— Что это должно означать? — Нахмурилась Сансет.

— Только то, что ты не производишь на меня впечатление фавна приверженного идее солидарности, — заметила Блейк.

Сансет расхохоталась. — Я полагаю, что нет. Но почему тебя волнует чужой народ?

— Мои родители были членами Белого Клыка до того, как к власти пришла Сиенна Хан, — объяснила Блейк. — В те дни людям разрешалось присоединяться, но не в качестве лидеров, а в качестве союзников. Сиенна Хан убрала их из движения как часть своего перехода к более... радикальному подходу, но я до сих пор помню, как мои родители брали меня на митинги и марши, когда я была ребёнком. То, что я не являюсь жертвой фанатизма по отношению к фавнам, не означает, что я не признаю несправедливость, когда вижу её... даже если у меня не всегда хватает смелости действовать, чтобы предотвратить то, что вижу.