Глава 2. What's up, man? (2/2)
«Том, я не маленький, уясни это себе раз и навсегда.Почему же, мучаю время от времени, у меня шаткие нервы, от этого и давление и поднимается. Давай не будем об этом?»
Говорить о своей болезни, преследующей Билла еще с детства,он не хотел.
«Не уясню, маленький. Для меня ты именно он, понятно?Как скажешь, но будь осторожен, я волнуюсь, как-никак»«Не понятно, Майер, ты старше меня всего на два года. Чего мне стоит называть тебя маленьким, м? Неверно, ничего мне не стоит»«Билл, дело не в этих цифрах.… Ох, маленький, я как-нибудь потом тебе объясню»Брюнет, откровенно говоря, начал злиться. Почему потом и почему маленький? Эти два вопроса буквально светились на его лице, и как бы остальные посетители кафе на стали косо смотретьна его столик. Билл принялся быстро-быстро строчить ответ Тому, чтобы не упустить ни одну мысль, витающую в голове. Но написав достаточно прилично и несколько раз перечитав свою «поэму», подумал, что все не то, все слова и предположения ни к чему. Проще было спросить у самого виновника торжества.«Ну, я требую объяснения здесь и сейчас, Том. Ничего не мешает сказать в данный момент. Так что….»
Судя по всему и по надеждам Каулитца, загадочный собеседник тоже втянулся в разговор и отвечал быстро, с энтузиазмом.«Хм, ну хорошо. Понимаешь, пунктик в паспорте для меня ничего не значит. Я смотрю по общению, по твоим ответам. Ты такой серьезный, это прям впечатляет. Но такой одновременно хрупкий, Билл. Тебя хочется оберегать, защищать от всего. Ты как маленьких ершистый котенок. Самостоятельный, но нуждающийся в помощи, в ласке и заботе. Надеюсь, я доходчиво объяснил?;)»Молчание. Затяжное Молчание. Вот чем Том был награжден в ответ. Одна минуты, две, пять, десять.… А ответного сообщениявсе не было. Билл перечитывал эти строчки раз за разом. Перечитывал и все больше наклонялся к экрану, будто читая что-то между ними. Недопитый какао давно уже остыл, чизкейк остался недоеденным, а карие глаза застыли, смотря прямо перед собой. «Самостоятельный, но нуждающийся в помощи, в ласке и заботе…». Ласка и забота, помощь….***Домой Билл добрался без единой мысли в голове. Вернее будет сказать, миллиарды мыслей в его сознании проносились с такой невероятной скоростью, что уследить хотя бы за одной было невозможно. И можно было подумать, что кашица в виде нитей из дум ничего не значила.
Постаравшись бережно и как можно тише припарковать машину возле ворот, Билл добрался до входной двери с надеждой, чтобы матери не было дома. У негопросто-напросто не хватило бы сил не то чтобы оправдываться перед ней и сочинять сказки на ночь, почему он без разрешения взял ее машину, он бы безо всяких объяснений проигнорировал возмущенные возгласы Елены и приказы объясниться и свалил бы к себе в комнату, заперевшись на хр*н в своем маленьком царстве. Но как только Билл закрыл за собой дверь и положил ключ обратно к себе в сумку, все его искренние надежды потерпели крах. Фрау Каулитц во всей своей грозной красе вышла из кухни, держа в руке телефон и имея при себе стрелы и луч, о существовании которых четко читалось в ее предупреждающем взгляде. Сына встречать вышла мама, что в этом такого? —Билл, меня не особо волнует, почему ты взял мою машину без должного разрешения, — сын на этих слова не смог сдержать облегченного вздоха, — но меня больше беспокоит то, что ты не берешь трубку уже два часа! Изволь ответить, почему?!А вотс этим дела всегда были и есть плохи. Билл привык сидеть в Интернете на уроке, и чтобы не было слышно push-уведомлений и звуков сенсорных кнопок, парень всегда ставил телефон на беззвучный режим, то есть на вибрацию. А обратно переключать банально забывал. Непредусмотрительно, однако, когда на тебя смотрит испепеляющим взглядом собственная мать и ждет, пока ты будешь, как беспомощный пятилетний ребенок оправдываться, а она тебя перебьет на полуслове и озвучит какое-нибудь изощренное наказание. Принцип всех мам. Они знают и ждут ваших оправданий лишь для галочки, чтобы не потерять авторитет, прекрасно зная, что будут делать дальше. Ведь от этих оправданий нет никакого толка,и ничего не изменится. Всего лишь вступление или последнее слово провинившегося ребенка перед «казнью».
—Мам, ты же знаешь, у меня телефон всегда на вибрации стоит. — Зная, что последует дальше, Билл все-таки попытался встать на свою защиту.
—Да? А что это, ты даже уже вибрацию не чувствуешь? Ты постоянно зависаешь в своем телефоне, но элементарно принять вызов своей матери не можешь! Я, между прочим, не просто так звонила тебе!—Ну, и зачем ты мне звонила? — опасный прием переключаться на другую тему, но Билл рискнул. И не зря. Елена сбавила децибелы и уже мягче продолжила, но все же с нотками упрека.
—В это воскресенье, Билл, то есть уже завтра, ты должен пойти со мной на одну важную встречу. Это не обсуждается, потому что я уже обо всем договорилась и все в курсе, что я приду не одна, а со своим сыном.
У Каулитца-младшего глаза невольно расширились, голос стал возмущенным, а язык развязался.
—Мам, но завтра же воскресенье! Мой единственный полноценный выходной, помнишь, а? Я не хочу тратить его на очередных толстосумов и твою работу. У меня есть свои дела, в конце концов, — чуть ли не провизжал Билл на весь холл, активно жестикулируя и не чувствуя страха за свой тон, он вдруг продолжил, — на сколько затянется твоя важная встреча? — Последние два слова брюнет старался произнести как можно язвительней, выражая все свое недовольство.
—Часа на два-три, не больше, — невозмутимо ответила фрау Каулитц, прекрасно зная упрямость и импульсивность собственного сына, — чтобы в десять утра был готов, — тоном, не терпящим ни одного возражения, продолжила Елена, — и только попробуй выкинуть что-то завтра, Билл, я тебе потом устрою! — закончила стальным голосом хозяйка дома и покинула прихожую, оставляя своего сына наедине с негодующем настроем и паром, выходящем из ушей.
«Терпеть не могу, когда она так делает. Решает все за меня, ни капельки не интересуясь моим мнением, и тем, что открыто использует меня для своей драгоценной работы. И ведь поделать ничего не могу,эта самая драгоценная работа и плохая мама платят за все мои шмотки, косметику и прочие нужды. Удавиться от собственного бессилия!» - закипал Билл, крутясь в расправленной постели, как в попу ужаленный. Время на часах гласило, что вечер вступил в свои владения час назад,а значит нужно в скором порядке взяться за уроки, чтобы завтра после злосчастной встречи быть абсолютно свободным.
И Билл пытался, честно пытался выполнить доклад по истории, но тот ворох мыслей, настойчиво просивший уделить ему больше внимания, все-таки одержал победу. Решив не бегать от себя, брюнет со вздохом отодвинул от себя все учебники и тетрадки, отклоняясь на спинку стула и разрешая пустить в свою больную голову того загадочного собеседника по имени Том. Новость матери немного оживила его и вывела из ступора, в котором Билл пребывал некоторое время, сидя в кафе и не отвечая Майеру и по пути домой, но вот сейчас, вспоминая те написанные слова парнем по ту сторону монитора, язык прилипал к небу, а взгляд становился стеклянным. Почему брюнет так среагировал вновь, неизвестно никому.
«Я…. Кхм, сколько мы общаемся? Как мы общаемся? И чтобы так,…. Резко, без предупреждения…. Нет, это осмыслить не под силу даже мне. Я ведь даже не знаю, что между нами, кто мы друг другу»Билл точно знал, чтобы там ни было, как с Михаелем, с Томом не будет. «И неважно, что сейчас ничего не понятно, просто Том…. Он. Он другой, абсолютно, да и я другой с ним. Удивительно, но когда я общался с Тернером, я редко вдумывался, что же будет дальше с нами. Я пустил все на самотек, отпустил себя, доверился незнакомому человеку, и все вот так вышло…. А Майер. Черт, по-моему, я опять думаю не о том, о чем надо. Почему он так написал мне сегодня? Что сподвигло на это? Мы нормально общались и то раз, или два. И такие слова в мой адрес. Это… Че-е-ерт!» - Билл со стоном закрыл лицо руками, отчаянно стараясь понять и забыть одновременно. Его разрывало от неизвестности всей ситуации. От собственных противоречивых чувств, что так неторопливо и мучительно, словно медленный яд, поражали все его нутрои заставляли прогибаться под их напором. Они с Томом общались не то чтобы непринужденно, скорей любая серьезная или несерьезная тема казалась Биллу такой правильной с Томом. Все шло медленно, в каких-то местах не очень понятно, но они ни разу не заходили за рамки, ни разу не переходили на личности. Только вот сейчас…. Будто Том сорвался и написал Каулитцу чистую правду про одиночество. Как в душу глядел и все считывал, списывал с нее.
«Бл*ть, вот я сейчас по кирпичику себя разбираю, а он, наверное, даже не вспомнил о своих словах, будто написанное им такая обыденная вещь! Хватит мучить себя,ведь ничего масштабного не произошло, разве что все мое «я» трижды переворачивалось, пока я перечитывал его сообщение, но.... Но что? Прямо спросить его об этом? Или сделать вид, что я не придал этому никакого значения? Все слишком запутанно у меня в голове, а на деле все ровно, без изъянов. Нужно просто забить сейчас, не мусорить голову. Утро вечера мудренее. Кто знает, что будет завтра…»
Биллу на момент хотелось рассыпаться. И чтобы было так мучительно больно, как в наказание за лишние мысли.
Придерживаясь стадии «забить на все и ни о чем подозрительном не думать», Билл решительно взял себя в руки, а затем иостальные уроки. Но лег брюнет лишь в два часа ночи, остаток времени проторчав на томовой странице и пялясь на его онлайн. Ответить на то сообщение Билл так и не смог.
***Но как же Билл заблуждался в своих доводах о том, что Том забыл о своих слова, что он не ждал ответного сообщения от Каулитца, что его не мучили догадки и сомнения, что он не успел пожалеть сто раз о том, что напугал шестнадцатилетнего юношу. Как же Билл заблуждался.