Один (1/2)
Юнги в чёрной кожаной косухе, на его шее золотая цепь с толстым плетением, а в руках из стороны в сторону крутятся ключики. Он презрительно глядит на сегодняшнего придурка, который что-то где-то видел, но признаться, что именно, так и не может.
Просто они с Чонгуком увозили сегодня кое-кого в лес на разборки, мол, без свидетелей чтобы перетереть. Но, как назло, нашёлся один вшивый свидетель. Обычный работник стремной столовки, название которой большими и выгоревшими на солнце буквами выведено над козырьком, прямо снаружи. Там и свадьбы и юбилеи празднуются, место неплохое, еда - тоже. Но персонал какой-то уж слишком любопытный и появляется как раз тогда, когда пара друзей, которые, между прочим, в воздушно-десантных войсках служили и жизнь повидали, запихивают кого-то в багажник.
Мин все ждёт, что тот скажет что-нибудь путное, кроме своего: ”ничего не видел”, потому что тот всё видел, но молчит, партизан хренов. А ему, Юнги, надо знать точно, как много этот работничек успел разглядеть. Чем меньше, тем жить бедняга будет дольше.
Брюнет вздыхает до того устало, переставая играть ключами и рукой подавая знак, чтобы два головореза в спортивках начали окунать этого идиота в ванну, пока тот не признается или не захлебнется. Лучше, конечно, первое.
В помещении раздаётся звук бульканья. Мужика вынимают из воды. У того она прямо с волос стекает, он смотрит на Юнги исподлобья, а глаза так и умоляют отпустить.
— Скажи мне, Олежа, неужели ты так и будешь молчать?
— Я к-клянусь, н-ничего не в-виде-ел, — заикается мужчинка, но его просто так не отпустят.
Пейджер в кармане вибрирует, парень знает, от кого ему приходят сообщения. Только один человек шлёт их много, столько, пока не добьется желаемого.
— Ну значит ещё раз в воду его, да подольше, пока не сознается. Ладно, вы продолжайте опрос, если что... — Мин хмыкает, — пытайте, как можете и как хотите, но не останавливайтесь. Хоть виагру ему в кожу втирайте, — брюнет гыгыкает, двое из его людей тоже смеются, хотя шутка не смешная, выражение лица Юнги после ржача вдруг быстро меняется на каменное, и он уходит, туфлями с каблучком топая.
Выйдя со склада, он достаёт свой пейджер и видит на нем новое сообщение:
Малыш соскучился.
Мин закатывает глаза, убирая его обратно в карман и выходя на улицу. Там парень садится в машину, не пристегиваясь, сразу же заводя её и трогаясь с места. А все потому, что Чимину без него холодно.
Они познакомились случайно. У них общие знакомые, хоть это и тяжело себе представить. Юнги - настоящий мужик, который и в пир и в мир с братанами, а ещё в фонтан на День ВДВ. Пак же оказался другим. Мальчик, мечтающий об эстраде, но абсолютно не имеющий ни слуха, ни голоса. Денежки Юнги и найденный голос, точнее парень, у которого с музыкальностью все в порядке, но с деньгами плохо, выдавали за чиминов и этим протолкнули парня в какой-никакой шоубиз.
Теперь Пак строго два раза в неделю ходит на фитнес, правильно питается, красит волосы в пепельный блонд и не выходит один на улицу поздним вечером, потому что люди такого не понимают. Им это ещё слишком тяжело понять, их детям будет намного проще. Где это видано, чтобы мужики, да встречались? Но вот в их компашке только такие все...
Мин паркуется во дворе, напевая ”Ласковый май”, а затем идёт к домофону и нажимает на кнопочки. Дверь ему отворяют, и он заходит, поднимаясь на третий этаж пешком. Испытание, на самом деле, ещё то, потому что дыхалка не к спеху. Стресс, курит много.
Пак резко пинает входную дверь ногой, оказавшись в розовой ночнушке. Юнги хмурится:
— Ты че, баба что ли? А ну быстро сними эту хрень с себя, иначе я её сам лично на части разорву.
— Так на это и рассчитано.
Мин толкает Пака в стену, тот довольно ухмыляется. Дверь за собой они захлопывают, потому что соседям психику портить не следует. Старший смотрит на блондина. Не, ну как бесит эта тупая ночнушка, у неё ещё и рюши чёрные по краям в области груди - смотреть противно. Юнги слово держит, поэтому хватается двумя руками за середину и тянет её в разные стороны. Шёлк с треском рвётся, а Чимин хохочет.