Эпизод 1.10. Новое убежище (1/2)

──────── ⋉◈⋊ ────────</p>

Без участия Винчестеров прошла неделя. Она выбила из меня, чай, большую долю желания высовываться дальше ближайших двух штатов. Мысль залечь на дно скопилась сгустком чего-то противного, настырного, липкого, но такого необходимого. Жаль, что не преуменьшилась ненависть к пасмурной погоде. Без последствий попасть под проливной дождь — пожалуйста, гуляй, а как пара капель на голову упадёт, так всё, пиши пропало: слягу по расписанию, минимум на четыре дня; аж дрожь пробирает, да нецензурные выражения на уста просятся. К счастью, подхваченная зараза оказалась обычной простудой с полным комплектом: общим недомоганием, соплями, повышенной температурой, лёгким кашлем и охрипшим голосом, на тот момент напоминавшем мне тон Волан-де-Морта<span class="footnote" id="fn_31185368_0"></span> в русском дубляже. Проходила она без особых осложнений. Наедаться кучей таблеток и заливаться назальными каплями с отрезвляющим полупустым бумажником не было смысла, и это же касалось прикрытия примитивныс недугом как глупейшим поводом бедному родственнику… связаться со Слейпниром. Честно, плохо помню, когда мы в последний раз встречались лицом к лицу и перекидывались хоть парой слов, насколько он с братьями могут быть заняты. Разумеется, разве что, весельем и шлянием по барам и клубам.

К окончательному выздоровлению, а точнее, ко дню, когда можно было смягчить постельный режим, я взялась за голову и заработки, окунувшись в работу. Несчастный планшет, не попрощавшись, как подобает, различными глюками, накрылся течение той же самой недели, поэтому я решила не тратить ни нервов, ни денег на ремонт, и принудительно ушла к кистям и краскам. Как, например, женщина уходит от порядочного и законопослушного мужа к любовнику, который на самом деле не очень-то её и устраивает. Смешно, пожалуй, но, по опыту говоря, не сколько обидно, сколько немного непривычно с этими красками, как в тот августовский день, у деда на чердаке, с холстом, пейзажем и старыми масляными красками… Всё, хватит, предпочту отогнать назойливые воспоминания.

— Mi se pare că în curând voi urî un hobby care a crescut în a câștiga bani<span class="footnote" id="fn_31185368_1"></span>… — я бросаю измазанную кисточку в стакан с прилично загрязнившейся водой и, радуясь окончанию мучений, откидываюсь на кровать. Не сразу ловлю себя на моментах, в течение которых принимаюсь разговаривать сама с собой, то от скуки, то по ещё какой непонятной причине. Бояться, вроде бы, нечего: такие речи не имеют совести выплывать за буйки нормы, но следует быть бдительнее. Не хотелось бы докатиться до оказания психологической помощи электрическим приборам на полном серьёзе. Я хорошо помню, как однажды, спросонья, часов в шесть субботнего утра, заговорила со свистящим чайником, благо отец дрых крепче медведя, уткнувшись лицом в подушку, и не слышал всей плохой стендап-комедии.

Приподняв голову, бросаю оценивающий взгляд на творение рук своих. С полотна на мир глядят три пса, с интересом наблюдающие за кем-то из-за деревянной ограды. Я подтаскиваю к себе подушку и укладываюсь обратно с фырканьем раздражения, или, может, так обозначается усталость от бытия. При всём нижайше-отвратительном настроении, как бы себя не настаивала, у меня не вышло отвертеться и отказать их хозяйке, милой даме, попросившей изобразить её четвероногих друзей в почтенном возрасте, а именно этих — двух рыжих лабрадоров и чёрно-белого метиса колли. Заказчица мельком упомянула, что картины сохранят долгую память. Хорошо понимаю, к чему она клонит. А вот каким образом нашёлся мой профиль в «Инстаграмме» (в то время, как по застопорившемуся «ДевиантАрту» носится здоровенное перекати поле) среди многих-многих прочих, пускающих друг друга ко дну в бурном потоке конкурентов? Кто бы знал, в какой раз отвечу я, пожав плечами, потому что никому напрямую не напрашивалась. Думаю, это кристально чистая случайность, вызванная, вероятно, тем, что для себя она высоко оценила мои прошлые работы — небольших трудов стоило вытащить их фотографии с мобильного телефона — и написала сравнительно сразу, что запросто видно по уведомлениям об паре отметках на постах.

Набираю побольше воздуха в лёгкие и выдыхаю, даже, можно подумать, с облегчением: больше, чем от портретов животных, я устаю от портретов людей — они сложны в любых, приходящих в голову, смыслах.

После полного выздоровления я впервые решаюсь выползти в белый свет. В какой-то момент подрываюсь с кровати, собираюсь за пять минут, ведомая мыслями зайти в книжный магазин и поискать что-то лёгкое, с чем можно было бы провести незамысловатый досуг за чашкой кофе. Больничный закончился, ничего ужасного, короче ноги не стали, но от долгой ходьбы я отвыкла. До ненавистной боли в пояснице, которую приходится терпеть больше получаса пешей прогулки, и это ещё без утяжелённого портфеля на плече. Так-то надо бы возвращаться к нормальным физическим нагрузкам, а то мхом заросту.

Оказавшись в лавке, здороваюсь с продавцом. Тот, кажется, не слышит меня, витает где-то не в магазинчике. Завидев чайник, понимаю, что он объявил внеплановый перерыв на чай. Что же, вместо того, чтобы доставать его я сразу же принимаюсь рассекать между стареньких деревянных книжных полок. Некоторые, помимо книг, уставлены красивыми фарфоровыми статуэтками сов разных видов, расцветок и размеров, полностью оправдывая название с вывески: «The Owl Bookstore», или, в переводе на русский, «Книжный магазин «Сова». Руки сами тянутся к стеллажу с изданиями по уценке и снимают с верхней полки «Сверхъестественное» Карвера Эдлунда в мягкой обложке.

— Что, простите?..

— Чего вы там возмущаетесь, что вас аж перекосило? А-а! — заметив моё замешательство, подаёт голос продавец. Он выходит из-за стойки и подходит ко мне. — Всю эту несчастную стопку совсем недавно принесла какая-то странная девушка. Перегорела к фэндому, иначе бы не рассталась с подобной коллекцией. Как я был рад, когда она умотала, вы не представляете…

— Больных фанаток чего бы то ни было за версту чуете, да? — горько усмехаюсь я, пролистывая одну книжку от корки до корки, замечая больно знакомые имена двух охотников на нечисть.

— Есть такое.

— Знаете, а давайте я возьму парочку, просто глянуть…

Он кивает, отправляется пробивать книжки на кассе, и я прохожу вслед за ним с стопкой из трёх штук. Перстень несколько раз исправно заменял мне чуйку на проблемы, никак иначе, но думать бы ему быстрее, чем получается на деле. Глаза мужчины на секунду, кажется, заполоняются чёрным, на что кольцо никак не реагирует. Не похоже на происки паранойи, я не в джунглях Дурного Места с пятеро человек на весь лес, и просто показаться мне не могло. При этом условный демон не предпринимает никаких действий и даёт мне уйти. По дороге домой, я, едва не срываясь на бег с потяжелевшей сумкой, звоню Сэму. Охотник отвечает мне не сразу, поэтому приходится ждать пять мучительно долгих минут.

— Корнел? — раздаётся настороженный голос в трубке.

— Я сдаюсь, мистер Винчестер, — скрипя сердце, плету я вместо приветствия. — У вас с братом есть свободная пара дней, чтобы меня подобрать?

Ни одного автобусного рейса, а на машине от Бисмарка до Лебанона, если округлить, около десяти часов езды. Проще отдать братьям деньги за потраченный на меня бензин, чем транжирить на билеты с пересадками. Я не обладаю душой любителя автостопа, чтобы спокойно согласиться стоять на дороге осиротелым самаритянином и размахивать рукой в ожидании незанятого водителя фуры. Времени собрать вещи остаётся предостаточно — две сумки, в которые складываются верхняя и нижняя одежда, зубная щётка с пастой, бутылка шампуня, геля для душа, краски, бумага, и всё, последние пожитки уложены. На следующий день за мной, как два брата из ларца, заезжают Винчестеры. Я со спокойной, насколько это возможно, душой выписываюсь из дорожного мотеля, передаю ключи от номера администратору за стойкой и прощаюсь из вежливости.

— Проблемы с демонами за одно место кусают? — закрывая дверь, догадливо спрашивает Дин, усевшись на родном водительском поудобнее.

— Не совсем. Хотя, что врать, пока что мелкие. Если вообще мелкие и с ними, а не с проклятой паранойей, — почти что скороговоркой отвечаю я, стараясь закончить на этом разговор. — И да-а, как прибудем, напомните отплатить за потраченный на меня бензин.

— Корнел, — подаёт было голос Сэм, перебивая меня, но я даю ему знак помолчать, просунув голову между передними сиденьями, и заглядываю тому в лицо.

— Я не должна была навязываться вам, тем более действовать вашему брату на нервы, а потому хочу хоть как-то отплатить за неудобства. Хоть грошами.

Сэм ничего не отвечает, принимая мою позицию. Дин, почему-то даже удивившийся моим словам, молча заводит мотор. Дорога, признать, петлявая в своей мере, и пустынная по окружающему ландшафту, проходит в тишине, с парой остановок у первых попавшихся заправок. Я не настаиваю на том, чтобы включить магнитолу, которая рассеяла бы повисшее смогом молчание, и трачу время с относительной пользой — изучаю купленные в лавке книги. Дин всё равно включает что-то из своего любимого репертуара. После одного только вступления у меня накапливается слишком много вопросов, как к автору сомнительной литературной серии, покусочно слизавшего внешность охотников с реальных людей, сам того не зная, так и к братьям, у которых та же марка машины и дневник. Но совпадение имён так же может быть просто… совпадением.

К бункеру мы прибываем к позднему утру. Убежище Винчестеров располагается в лесной глуши и, чего не скрыть, лежит под заброшенным зданием, напоминающим старую электростанцию, пережившую не одного человека. Не удивительно. Выбираясь из машины, я захватываю с собой свои сумки с маленькими холстом подмышкой и шагаю за Дином, обеспокоенно осматриваясь по сторонам. От волнения, или от прохладного ветра, разносящего пожухлые листья по асфальтированной дороге, холодеют руки. Старший Винчестер отворяет массивную дверь и мы принимаемся спускаться. Чем ближе ко входу в центральное помещение, тем сильнее нутро сжимается в резиновый мячик-попрыгунчик. С выходом на основной ярус, а по-другому, похоже, самое сердце бункера, напоминающее кабинет или штаб с неплохим техническим оснащением, глаза первым и последним отмечают мужчину, одетого на манер Джона Константина — в каноничный бежевый тренч, только вот тёмно-синий цвет галстука выбивается.

— Ам-м, Корнел, это Кастиил, — младший Винчестер берёт на себя наше знакомство, указывая раскрытой ладонью на мужчину.

— Вы тот самый ангел, о котором упоминал Джек в одном из ваших разговоров в машине? — уточняю я, после уж слишком обречённо вздыхая. Раз Сэм кивает вместо него, значит, правда. Тут же смекаю, что надо бы перестать быть мастером подслушивать. — Приятно познакомиться с вами, Кастиил.

— Корнел, позволь взглянуть на перстень, — сразу доносится до меня приятный, глубокий голос ангела и я, слушаясь, бросаю свою поклажу и протягиваю ему руку. Вероятно, братья, как могли, рассказали ему обо мне всё, что знают, так что углублённый допрос с пристрастием на сегодня уходит в закулисье.

— Nici o problemă<span class="footnote" id="fn_31185368_2"></span>, но вы же хорошо представляете, что сейчас может случиться… — как можно спокойнее выдаю я и закономерно хочу выдернуть кисть из ангельской хватки, только рука Кастиила, всё с таким же неверящим видом рассматривающего унесённый века́ми артефакт, лишь сильнее сжимает запястье. Перстень предупреждающе обжигает палец, дарит малюсенькую подсказку, чем всё обернётся, если сын небесный не отойдёт от нового хозяина на должное расстояние. И уловка, сопровождённая, скорее всего, особой энергетической аурой, уверяет Кастиила послушаться.

— Не понимаю, как, но перстень… Он взаправду подлинный, — шепчет одумавшийся ангел, бережно выпускает кисть из крепкого захвата и, отстраняясь, сканирует меня взглядом бездонных голубо-синих глаз, цветом они походят на лепестки горечавки. Клянусь шляпой, честно украденной у почившего Цапа, подобный оттенок радужки вживую я вижу впервые. — Как запросто упустил такую добычу Асмодей?

— Скорее уступил и плюнул до поры до времени… Или на что это ещё похоже? Ei bine, să spunem<span class="footnote" id="fn_31185368_3"></span>, играться с добычей не во вкусе дикой кошки, но вдруг эти самые вкусы изменились, а? — чувствуя крадущуюся неловкость, я потираю шею здоровой рукой и стараюсь как можно трезвее понять происходящее. Кастиил и охотники многозначительно переглядываются между собой. — Джентльмены, мне, как и вам, не до шуток, но, судя по всему, у Князя Ада слишком много дел, чтобы париться из-за куска серебра, который просто так не снять.

— Наивна ты чрезмерно. Асмодей, хоть и был самым слабым адским князем, никогда не славился забывчивостью, — скупо отвечает ангел, досадливо качая головой, и во взгляде его, как в прозрачной водной глади, акулой рассекает строгость. Я и не перечу, молчу, легонько прикусив кончик языка, но, если прикинуть, хотя бы поверхностно: сам факт, что я жива, что меня ещё не схапали, должен о чём-то говорить? — Отныне нельзя тебе ходить в одиночку, — с этими словами он поворачивается к братьям. — Дин?

— Да, Кас? Что ты хочешь нам сказать? — сию же секунду отзывается старший Винчестер, бросая на меня недовольные взгляды-молнии, скудно играя Зевса. — Что нам стоило на коленях уговаривать её поехать с нами? Мы похожи на нянек? Она сама отказалась. Поверишь на слово или мне процитировать?

— Как бы не умела скрываться она, Асмодей занялся бы ею, рано или поздно, — голос ангела остаётся спокойным, но в момент и насквозь пропитывается настоящим сибирским холодом. Склонив голову чуть набок, он снова обращается ко мне: — Ты можешь видеть истинный лик адских псов без закалённого стекла?

— Было дело, было, правда только дважды, но и этого хватило, чтобы vezi fețele lor urâte<span class="footnote" id="fn_31185368_4"></span>, — ровно выпаливаю я, в довесок кивая, и, признаю, только грезя о том, чтобы адские гончие, как вид монстров, перевелись до единой особи. — Первый раз двух, размером с лошадей, когда меня схватили, а второй, когда я по дурости попалась на монетный маячок. Ну а попав в безвыходное положение, я удостоилась чести прикончить и небольшого пса и его не слишком опытного хозяина.

— Нелишне сказать, что она-таки не безнадёжна, — сообщает ангелу Винчестер, как-то нехорошо зыркая на меня. Я не получаю ни малейшего понятия: распознавать комплимент как малейшее расположение охотника к моей варварской персоне или как попытку болезненно уколоть. Пусть уже окончательно решают, останусь ли я в их подземелье, покамест не утихнет шторм с расшалившимися чертями, ангелами, архангелом и князем адским.