Беспризорники (1/2)
На улице было относительно безлюдно и тихо. Кир слышал эхо своих шагов и почему-то ощущал смутную тревогу, будто вот-вот должна разразиться гроза.
Возле поворота стояла белая машина санитаров, и при виде её Киру стало совсем тошно. Значит, облава идёт. Не увидеть бы… Но почему так тихо? Где выкрики в мегафон?
Поравнявшись с машиной, Кир краем глаза увидел людей внутри. Напряжённые желваки, прищуренные глаза, поджатые губы. Шлемов ни на ком не было, и шеи казались странно тонкими в обрамлении круглых металлических воротников.
Кир прошёл дальше, стараясь не оборачиваться и не замедлять шаг, чувствуя себя совершенно нелепо. Ему хотелось казаться как можно более законопослушным и невиновным — будто он преступник в бегах.
Машина осталась позади. Кир свернул за угол, представляя, как руки санитаров нетерпеливо поглаживают шлемы — наверняка они держат их в полной готовности у себя на коленях, ждут сигнала, чтобы натянуть их и рвануть на улицу, выкрикивая в мегафон угрозы и размахивая пистолетами.
— Дяденька, есть закурить?
— Дяденька, а дай денег!
— Покушать!
— Дяденька, дай!
Беспризорники налетели шумной стайкой, окружили, дёргая Кира за руки и ненавязчиво подбираясь к карманам. Кир попятился. Любой из этих оборванцев мог запросто оказаться другом Елисея, многие здорово на него смахивали осанкой, взглядом, манерой держаться. Ну, из тех, которые клянчили активно. Были в стайке и совсем отсталые, бессловесные, передвигающиеся почти ползком, как дикие зверёныши. Те близко не подходили, но внимательно следили исподлобья, не перепадёт ли и им что-нибудь.
Оставшийся за поворотом санитарный автомобиль вгрызался в сознание, сверлил ледяную дыру в затылке. Кир понимал, что произойдёт неминуемо и совсем скоро, понимал, что не хочет этого видеть, понимал, что сам виноват: надо было поворачивать назад!
— Дяденька, пошли! — сказал ломающимся голосом самый рослый из бродяжек и кивнул в сторону подворотни, похабно подмигнув.
Кир огляделся. Тепловизор на столбе — да оно и понятно, так санитары их засекли. Табло на стене дома, ещё одно — на углу магазина. Плохо. Вдруг камеры пишут?