Ночь (2/2)

— Спасибо за уточнение. Но под кроватью-то тебя кто запрёт?

— А не надо так думать, дяденька. Вот Жмыха тоже думала, что поезда всегда на станции останавливаются, а в тот раз… — Елисей красноречиво махнул рукой. — Башка аж до следующего перегона докатилась. Короче, я тебе так скажу: правило — оно навсегда правило, даже если кажется, что ничего не случится.

— Ну, ты философ, конечно, — вздохнул Кир и осторожно сел на диван. — А чё ты под кроватью-то?

— Так спокойнее. Не люблю, когда это… — Елисей задумался, попытался объяснить жестами.

— Открытое пространство? — догадался Кир.

— Ну, ага. Я лучше всего в коробках сплю, — доверительно сообщил Елисей. — Или в мусорных баках.

Кир зарылся лицом в ладони и сделал глубокий вдох.

— Дяденька, а если спать на улице, но с жетоном, санитары же не доебутся?

— Ты не будешь спать на улице, — твёрдо сказал Кир.

— А под кроватью сквозит, — пожаловался Елисей, и Кир всплеснул руками:

— Ну да, в мусорном-то баке всяко лучше!

— Ну, там четыре стенки и мусор мягкий, — пробормотал Елисей, и по тону его слышалось: он и сам понимает, что говорит что-то не то.

Кир вздохнул, встал, перевернул диван, уложив его спинкой на пол возле стенки, подушками закрыл боковушки. Елисей настороженно наблюдал за происходящим.

— Вот тебе четыре стенки. Хочешь — бери запасную простыню, будет ещё и потолок.

Елисей так и сделал, старательно задрапировал своё новое жилище, залез внутрь, покопошился и констатировал:

— Даже мягче, чем на мусоре.

Кир снова залез в кровать, поёрзал беспокойно, поразмышлял о том, не намазаться ли ещё раз обезболивающей мазью, но понял, что уснуть ему поможет не это.

— Елисей! — позвал он шёпотом.

— Чего, дяденька?

— Ты это… Короче, спасибо за щипчики. Больше так не делай, но спасибо.