Closer to the edge (2/2)

Омен молча вглядывался в мрачные лица союзников и все сильнее вжимался в кресло с каждым гвоздем вбиваемым в сердце словом. Если бы они только знали, что их ненависть направлена не туда, а что убийца на самом деле так близко… Волк в овечьей шкуре. Призрак вздрогнул, и радианитовые искры фейерверком неконтролируемо рассыпались вокруг него, вновь привлекая взгляды команды.

— Омен, мы точно ничем не можем тебе помочь? — сделала слабую попытку Рейз, с тревогой вглядываясь в тьму его капюшона.

Призрак отрицательно покачал головой и еще сильнее спрятался в спасительных тенях.

***</p>

Каждое движение целительницы невольно выдавало, как же сильно она устала. Под глазами залегли тени, щеки ввалились, а белоснежная кожа приобрела нездоровый, землистый оттенок. Она и правда отдала всю себя, без остатка, на восстановление Норы, и все ее усилия оказались напрасны. Тонкие пальцы целительницы слабо подрагивали, а на лице читалась невероятная печаль и всепоглощающая, съедающая изнутри вина. Омен тихо сидел на медицинской койке, уставившись в пол. Еще недавно здесь лежала Нора. За время их миссии тело убрали, подготавливая к захоронению.

— Все очень плохо, Омен. Тебя спас костюм. Если бы не он, не знаю, наверное, я вряд ли смогла бы что-то сделать. Почему это произошло? Из-за чего ты потерял контроль? — Сейдж подняла тонкие пальцы и нежно уложила их на виски призрака. Зеленоватое свечение охватило его голову, успокаивая, исследуя, исцеляя.

— Я… Я не знаю, Сейдж. Наверное, не стоило отправляться на миссию. Я уже был недостаточно стабилен, но не придал этому значения. Я подверг опасности команду.

Остатки сил целительницы мягкой волной разлились по телу. Подавляя боль, приглушая безумный бред едва слышимых где-то на периферии сознания голосов. Он чувствовал, как Нора вновь пытается пробиться в его разум. Хочет видеть его глазами, слышать его ушами. Удивительно сильная душа…

— Это не просто нестабильность, Омен. Приступ был очень сильным. Я чувствую изменение в твоей энергетике. В нее вплелось что-то новое, это похоже… — Сейдж задумчиво обошла его и, присев, внимательно всмотрелась в сверкающие радианитовым прорези лица, так, как будто-то бы они были глазами призрака, — это снова произошло?

— Да, — Омен тяжело выдохнул, устало рассматривая так близко замершее перед ним лицо девушки, — я упустил момент, и ему удалось вырваться. Я снова поглотил душу. Одного из тех воришек. Я едва не поглотил остальных, мне просто повезло, что Брич оказался рядом и успел оттащить меня подальше. Мне так жаль, что я не успел остановиться… — голос призрака звучал тоскливо и обреченно, удивительно искренне, не смотря на то, что каждое произнесенное им слово было безбожным враньем.

На лице Сейдж замерла жалость, она подняла руку и завела ее в тьму капюшона призрака, находя нестабильную линию подбородка. Нежно погладила, выражая этим поддержку. Она единственная из всего протокола не боялась прикасаться к нему. И вряд ли он бы позволил сделать это кому-то еще, кроме, разве что, Амира. Если бы тот когда-нибудь захотел… От вида искреннего сочувствия на лице Сейдж Омена почти по-человечески замутило.

— В этом нет твоей вины, Омен. Ты не просил о таком даре.

— Это не дар, это проклятье.

— Кто знает, — Сейдж слабо улыбнулась и села рядом, — я думаю, тебе стоит несколько дней побыть в подавляющей камере, затем возобновим тренировки. Я поговорю с Астрой, думаю, она тоже найдет для тебя свободное время. И никаких миссий, пока мы с этим не разберемся, я напишу Бримстоуну, что ты на больничном.

— Спасибо, Сейдж. Как… Как ты сама?

Омен пожалел о заданном вопросе, увидев выражение, трещиной расколовшее мягкую улыбку на губах целительницы. В ее глазах на мгновение мелькнул ужас, но тут же сменился прежним спокойствием. Сейдж удивительно хорошо умела держать лицо.

— Эта вина навсегда будет со мной. Я должна была быть рядом. Должна была задержать душу Норы. Тело восстанавливалось… Нора должна была это видеть. Я не понимаю, почему она решила, что надежды нет и предпочла уйти…

— Она очень сильно пострадала, на ней живого места не осталось. Ты сделала все, что было в твоих силах, Сейдж. Пожалуйста, не вини себя, — Омен незаметно для девушки сжал руки в кулаки. Находится рядом с ней, при этом притворяясь невинной овечкой, становилось все более невыносимо.

Целительница покачала головой и закрыла лицо руками, и в этот момент двери в кабинет разъехались. На пороге застыл Амир. Черное сердце Омена болезненно сжалось, когда он увидел его лицо. Жуткое, пустое, как будто бы неживое. Страж нажал на панель, закрывая двери, и остановился взглядом на союзниках.

— Я встретил Скай. Она сказала, что что-то случилось с Оменом на миссии. Я пришел проведать и убедиться, что все хорошо, — голос стража был тихим и хриплым. Низким и удивительно чужим без привычной, звучащей в каждом слове улыбки. Его глаза прошлись рассеянным взглядом по лицам союзников и остекленели, остановившись на медицинской койке.

Сердце Омена провалилось в пятки. Все внутри его груди скрутило так мучительно, что он непроизвольно вцепился в нее пальцами, царапая когтями жесткие пластины брони.

— Я рад, что ты жив. Я боялся худшего, и рад видеть, что ты в порядке. Завтра мы будем хоронить Нору… — лишенный эмоций голос наконец дрогнул, и Амир судорожно вздохнул, вновь собираясь, — я хочу, чтобы она была вместе с нашими родными, в Рабате. Там будет хорошее место для нее. Ее душа найдет покой в цветущем саду… Я хотел бы… Чтобы ты был рядом. Ты съездишь со мной? — страж вцепился взглядом в изуродованное лицо Омена, отчаянно пытаясь что-то высмотреть в нечеловеческих чертах. В глазах Амира застыли непрошеные слезы.

Призрак сжал пластину нагрудника так сильно, что она смялась в его пальцах, как теплый податливый пластилин, но он даже не заметил этого. Он ощущал лишь монотонный писк в ушах, бьющий порывами штормового ветра и то, как все внутри его тела закручивается в болезненный узел. Фиолетовый дым стал просачиваться сквозь щели в турах окутывающих его тело бинтов.

Амир видел в нем близкого друга, доверял ему, хотел, чтобы он был рядом в такой тяжелый и интимный для него момент. Долгожданная близость. Это приглашение, каким бы ужасным оно не было — все, о чем Омен мог только мечтать. Но сейчас каждое сказанное стражем слово полосовало его прогнившую душу острием ножа.

О Господи, Амир. Если бы ты только знал, что ищешь поддержки у убийцы…

Остатки целительной энергии Сейдж словно сдуло ветром, и Омен почувствовал, как возвращается головная боль, простреливая насквозь виски. Нора воспользовалась его слабостью.

— Милый, родной, я здесь! Я здесь, внутри! Пожалуйста, умоляю, услышь меня! Я заперта в этой твари, но я жива! ОСТАНОВИСЬ! Не хорони меня! УМОЛЯЮ! Я ЗДЕСЬ, ДУША МОЯ, ЛЮБОВЬ МОЯ, НЕ ТЕРЯЙ НАДЕЖДЫ, МЕНЯ ЕЩЕ МОЖНО СПАСТИ! — Нора кричала в голове призрака, заглушая все прочие мысли. Ее полный отчаяния и жажды жизни вопль выморозил все его внутренности. Омен не понимал не слова. Это был арабский. Но осознавал, что все это обращено к Амиру. Страж молча стоял на прежнем месте, всматриваясь в лицо Омена. Он был глух к мольбам своей жены. Никто бы не смог услышать ее, но она этого не знала, - Омен? — внезапно услышал призрак собственное имя, Нора перешла на английский, — Прошу тебя, я видела, ты не хотел забирать их души. Ты ведь не специально это сделал со мной? Все еще можно исправить. Прошу, верни меня обратно! Пока они не похоронили мое тело… Просто верни меня в него. Я не буду держать на тебя зла. Я забуду обо всем… Просто… Просто сделай это! Мне так хочется жить, я не могу уйти. Прошу тебя, у меня маленькая дочь! Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ. НЕ ХОЧУ. ПОЖАЛУЙСТА, СПАСИ МЕНЯ! ПОЖАЛУЙСТА. ПОЖАЛУЙСТА! ПОЖАЛУЙСТА!!!

Это было слишком, даже для Омена. Его безвольное тело рухнуло вперед, сжавшись в судороге на полу. Нора продолжала кричать, но он с трудом мог разобрать слова за перекрывшим все мысли шумом.

— Что с ним? — сквозь однородный гул просочился в сознание испуганный голос Амира, и призрак с ужасом увидел, как страж метнулся в его сторону.

— Сайфер, живо выметайся отсюда! — Сейдж вскочила, вставая между ними, прекрасно осознавая, во что может вылиться приступ.

— Я хотел…

— Вон!

Всю комнату заполонили вихри фиолетового дыма и радианитовые молнии. Нора наконец замолчала, но это не помогало. Сквозь мутную пелену Омен увидел растерянное лицо Амира и стену, возведенную Сейдж, что отсекла стража от них, защищая.

— Омен, ты слышишь меня? — прорвался в сознание голос Сейдж, — просто потерпи, хорошо? Я отвезу тебя к Вайпер, все будет нормально. Продержись еще немного, — она стащила с него капюшон и обхватила ладонями лицо. Только так он мог почувствовать, что у него еще есть тело.

Все оставшиеся силы Омен направил на то, чтобы удержать бушующий внутри его тела ураган. Не дать вырваться наружу кошмарной стихии, способной снести и разорвать на атомы все в ближайшем радиусе. Сейдж затащила его на медицинскую койку и быстро вывезла через вторую дверь в сторону лаборатории. Пространство постепенно темнело, очертания предметов становились мутными и смазывались, как перемешанные в однотонно серую массу краски. Голоса снаружи и внутри его искалеченного разума слились воедино, и Омен почувствовал, как проваливается в пустоту.

Лучи солнца, руками спасателя пытающиеся пробиться к нему сквозь толщу воды.

Оглушительная тишина, прерываемая писком приборов.

Радианитовые вспышки и искажения пространственной материи, мелькающие где-то на самом краю зрения, стоит голову повернуть…

Тревожный голос Сабины по рации.

Чернильная, живая темнота, как гостеприимный хозяин открывающая перед ним дверь в неизведанное…

Странные вспышки и темные вихри доселе никем неизведанной материи, пчелиными роями кружащиеся вокруг.

Искаженная, совершенно ни на что не похожая реальность. Как картина безумного художника. Всевозможные мазки темного на нестабильном, постоянно меняющимся холсте.

Тело Омена плывет в небытие, подвешенное за невидимые нити.

Зажатая в кулаке рация медленно осыпается фиолетовым пеплом вместе с его бледными, человеческими пальцами…