Monster (2/2)

Феникс еще какое-то время побродил по кухне, чувствуя себя явно не в своей тарелке, прихватил пару батончиков и, попрощавшись, быстро скрылся из виду.

— Что-то он странный сегодня, — задумчиво изрек Сайфер, смотря дуэлянту вслед.

— Тебе нужно поработать над своим лицом, — пробормотал в ответ Омен.

— Что? Почему? Я сделал что-то не так?

— Когда начнешь с кем-нибудь разговаривать, посмотри на себя в зеркало.

— Ах, кажется я понял. Гипертрофированная мимика?

Призрак кивнул.

— Бедняга Феникс. Наверное, я его напугал, — страж виновато прикусил губу, — я так долго не снимал маску при ком-то, что она, похоже, почти приросла ко мне. Знаешь, когда люди не видят твое лицо, приходится по другому доносить до них свои эмоции. Ярче жестикулировать и добавлять красок в речь, делая ее более живой. Усиливать каждую эмоцию на своем лице, когда говоришь. Иначе ты будешь пугать людей.

— Да. Я, кажется, понимаю.

Сайфер зажмурился, осознавая, что невольно задел своего друга за живое. Внезапно он услышал тихий писк сигнала и, достав гаджет, посмотрел в одну из своих камер.

— Айри проснулась. Мне нужно идти, Омен.

— Конечно. Спокойной ночи, Сайфер.

— Амир, — страж тепло и открыто улыбнулся союзнику, — зови меня так. Скоро это будет мое единственное имя. Добрых снов, милый друг.

Омен еще какое-то время сидел на кухне. В тишине и одиночестве. Что-то неприятно кольнуло в его сотканное из тьмы сердце, и он сжал кулаки, внезапно разозлившись. Контроль в этот день летел ко всем чертям, и только долгие дни тренировок с Сейдж позволяли не выставлять свое состояние на всеобщее обозрение.

Сайфер… Нет, Амир. Амир хочет уйти из протокола.

Оставленная на столе кружка с недопитым чаем сиротливо стояла на краю. Устало выдохнув, Омен подхватил ее и поднес к лицу. Запаха не было, никакого. Он не мог его почувствовать. Первая вспышка лишила его даже таких мелочей. Вылив в раковину «прекрасный дорогой напиток», он сполоснул кружку и открыл стеклянные дверцы шкафа, где гордо красовалась коллекция Киллджой, возвращая позаимствованную чашку на место. Какое-то время побродил кругами, и, сам того не ведая, рассеянно направился в сторону медицинского кабинета.

***</p>

</p>The secret side of me

</p>I never let you see.

</p>I keep it caged but I can’t control it.

</p>So stay away from me: the beast is ugly.

</p>I feel the rage and I just can’t hold it.

</p>Skillet «Monster»

Нора неподвижно лежала на медицинской койке со сложенными на груди руками. Ужасные раны медленно затягивались, восстанавливались расплавленные внутренние органы, обрастали плотью. Кое-где уже была видна чистая, здоровая кожа. Ожоги исчезли с лица, открывая обзору правильные черты. Густые темные волосы рассыпались локонами по подушке, и мертвое лицо казалось на их фоне очень бледным. Вокруг тела, медленно растворяясь, лежали живительные сферы Сейдж, подсвечивая женщину неестественным голубоватым сиянием. Потусторонняя красота. Белоснежка в стеклянном гробу. Омен замер, рассматривая ее. Вглядываясь в каждую черточку. Оставленный Амиром стул так и стоял рядом, неряшливо отодвинутый. Страж просидел здесь несколько часов, молча держа супругу за руку. Призрак видел их из теней. Он сел на то же самое место и отодвинулся, одна мысль о прикосновении к Норе была ему неприятна. Омен поднял глаза вверх и увидел то, что почти никому, кроме Рейны, было не доступно. Неприкаянная душа в тревожном ожидании металась над собственным наполовину разрушенным телом.

— Ну зачем ты появилась? Все стало так хорошо… Наконец, спустя столько времени, я нашел единственного человека, способного облегчить мои страдания. И теперь все рушится на моих глазах, остается лишь молча смотреть…

Омен поднял к лицу руки, с ненавистью вглядываясь в прячущие радианитовое нутро его тела бинты. Легкие вспышки пробегали по предплечьям, выжигали из тела тонкие вихри фиолетового дыма, что с каждой минутой становились все гуще и плотнее, выдавая все нарастающую нестабильность.

Призрак встал на ноги и начал нервными шагами измерять небольшое пространство помещения. Разрушая могильную тишину. Наполняя ее звуками хоть какой-то, но жизни. Фиолетовый дым бесконтрольно срывался с его тела, расстилаясь кладбищенским туманом под ногами, но он, казалось, даже не замечал этого.

— Когда он рядом, я чувствую, что еще не все потеряно. Что во мне еще осталась хоть капля человечности. Он нужен мне, понимаешь? Как я могу его так просто отпустить?!

Злой шепот перешел в угрожающее рычание, и Омен застыл перед неподвижным телом, с ненавистью вглядываясь в замершее в вечном спокойствии лицо. Хотелось стереть это выражение. Разбить вдребезги, уничтожить само, это прекрасное, и такое одновременно пугающее именно его лицо. Сама судьба повернулась к нему спиной, пустив черную кошку впереди по дороге. Омен ничего не знал о Норе: Сайфер никогда не делился с ним настолько откровенным, он в целом был очень скрытным, когда дело касалось тайн его прошлого. И призрак лишь мог теряться в догадках, какой могла быть при жизни эта женщина. Пленила ли она Сайфера своей красотой и очарованием, свело ли их вместе общее тяжелое прошлое, а может, чуткость и тепло души навсегда притянули и покорили стража? Ничего из этого нельзя было понять только по одному взгляду на мертвое тело, и лишь тот факт, что они вместе решили завести и оставить ребенка, и этого ребенка явно любили, указывал на незримо соединяющую супругов нить. Еще немного, и сферы Сейдж восстановят искалеченное до неузнаваемости тело, с первым лучом солнца целительница появится на пороге и вновь вдохнет в него жизнь. Нора встанет с медицинской койки, встреченная теплой улыбкой Амира, их маленькая дочь, счастливо улыбаясь, прильнет к коленям матери, и утянет ее за руку прочь, из этого стылого склепа. А Омен останется и снова станет лишь тенью, лишь жалким подобием человека. Тихим, прячущимся в углах призраком, которому уже никто и никогда не захочет протянуть руку помощи. Он вновь застрянет между живым и мертвым, на границе миров, пока окончательно не утратит те крохи, что еще остались от него прежнего.

Что такой как он может дать Амиру? Нужны ли ему те остатки человеческого, что с каждым днем угасают в пораженном радианитом полумертвом теле Омена? Захочет ли он, предпочитающий женщин, видеть рядом с собой не просто мужчину, но радианта? Мучительно сжало в груди, и призрак судорожно вцепился в нее когтями, не отрывая взгляда от лежащего перед ним тела.

Нора — преграда.

Но это жена Амира, он ее так любит!

И именно из-за нее уедет!

Я не могу…

Я не могу его потерять

Выхода нет!

Рваные мысли метались по сознанию, путались, смешивались с ожившими, вынырнувшими из глубин безумными голосами. Запертые души рвались на свободу, выхватывая ненасытными пастями контроль из его рук. Омен вцепился пальцами в капюшон, натягивая ткань до предела. Из груди поневоле рвался жуткий, потусторонний хрип, а фиолетовый дым яростно закручивался вокруг предвестником катастрофы. Ему нужно было срочно успокоиться. Ему нужно было срочно убраться как можно дальше отсюда. Но он не сделал ни того, ни другого. Омен протянул вперед руку, и фиолетовая сфера души испуганно отпрянула в сторону. Она не могла отлетать далеко от тела, и призрак с легкостью поймал ее в кулак, чувствуя, как отчаянно она трепещется, стараясь вырваться на свободу. К своему удивлению, он почувствовал странное удовлетворение.

Некуда бежать.

Играючи, он выпустил ее, чтобы через мгновение схватить снова. Как кошка с клубком или смертельно раненой мышью. Такая хрупкая, такая… беззащитная. Что-то внутри разума Омена еще отчаянно вопило и умоляло, взывало одуматься и не идти на поводу у мимолетного наваждения, но он был слишком зол, чтобы прислушаться. Перед глазами встала теплая улыбка Амира. Чистая, искренняя, полная любви и привязанности: направленная на его спящую дочь. Такая, какую Омен еще никогда не видел в свой адрес, но безумно надеялся однажды заполучить.

— Прости, но его сердце — все, что мне нужно.

Чужая жизнь билась в его ладонях, как птица в клетке. Безвольная, остающаяся в реальности только благодаря милосердию их целительницы. И эта маленькая сфера энергии — самое дорогое, что есть у Амира? Стоит ли эта маленькая жизнь всех тех страданий, что неизменно вновь вернутся в жизнь Омена с отъездом стража? Призрак крепко сжал душу Норы пальцами. Теплые потоки энергии бились о его ладони. В мыслях на мгновение стало очень пусто, лишь один единственный импульс заполнил собой все его существо. Раздавить. Омен не знал, сможет ли он сделать это, и обладал ли кто-то вообще такой силой. Призрака охватила болезненная ярость, и он сильнее сжал пальцы.

Что-то темное и жуткое тихо вынырнуло из глубины его тела, заструилось под кожей, поднялось к глотке и острыми когтями располосовало шире радианитовые полосы на его лице. Помимо его воли начала активироваться кошмарная способность, на подавление которой у него ушли целые месяцы кропотливого труда. Спустя годы монстр вновь проснулся, незаметно проскользнув мимо всех барьеров в краткий миг утраты контроля. Когда Омен осознал это, было уже слишком поздно.

— Нет-нет-нет!

Омен испуганно выпустил душу Норы из пальцев и отпрянул назад, отворачиваясь, стараясь активировать телепорт, исчезнуть из комнаты, что угодно, чтобы остановить вырвавшегося на свободу, таившегося внутри зверя. Но тот оказался сильнее. Уродливые шрамы лица разверзлись жадной пастью разлома, неумолимо втягивая в себя старающуюся улизнуть душу. Это было похоже на то, как поглощала жизненную энергию Рейна. Омен тщетно пытался заткнуть ладонями жадную пасть, но душа неумолимо поглощалась, пока не исчезла внутри него целиком.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Совершенно не похожий на человеческий, преисполненный животного ужаса женский крик заполонил все его сознание, грозясь разорвать в ошметки барабанные перепонки. Омен судорожно схватился за раскалывающуюся голову и, не удержавшись на ногах, в последний момент перед падением уцепился за край койки. Сферы Сейдж почернели и рассыпались осколками, а больше не подсвечиваемое нежно-голубой целительной энергией тело Норы стало выглядеть по-настоящему мертвым. Движимый исключительно инстинктами, Омен с трудом смог телепортироваться и рухнул по центры своей комнаты, не замечая, как собственным криком пытается заглушить жуткий вопль в голове.

Пожалуйста, заткнись.

Прости, умоляю тебя, замолчи.

Что я наделал

Что я наделал?!

ЧТО Я НАДЕЛАЛ?!!!

Собрав остатки сил, он попытался засунуть Нору как можно глубже в свое сознание, туда, где медленно сходили с ума и растворялись во мгле другие запертые внутри него мученики. Нора сопротивлялась. Ей было страшно. Она боролась.

— Что ты такое? — тихим, надорванным голосом на незнакомом языке, за мгновение до того, как кануть во тьму.

Восстановившаяся тишина показалась ему оглушающей. Омен с трудом приподнялся на дрожащих от слабости руках. Границы его тела размазались, норовя потерять свою форму, нестабильность достигла своего предела и медленно начала спадать, сдерживаемая мощью костюма. Ему удалось пережить этот приступ. Встав на слабые ноги, он добрел до кресла и рухнул в него, чувствуя себя полностью разбитым. Радианитовые прорези лица вновь сузились в узкие щели шрамов. Схвативший очередную не нужную ему жертву монстр временно успокоился. Омен прижал ладони к лицу, беззвучно вздрагивая. Как никогда ему захотелось уметь плакать.