Глава 17. Подарок (2/2)
Лель аккуратно достал один комплект и потянулся надеть. Не на себя.
Вадим пнул себя по ментальной пятой точке, вспоминая, что не отменил предыдущее распоряжение украшать друг друга. Мысленно задергался, но промолчал. Поздняк метаться, если конюшня убежала. Или там была лошадь?
Кай откинулся назад, опираясь на руки, выгибая грудь дугой. Лель привстал и нежно тронул сосок. А потом сжал. Плотно и сильно. Кожа натянулась, обнажая сквозной прокол. Лель не медлил, легко справляясь с застежкой пальцами одной руки, будто фокусник. Когда украшение заняло свое место, оно потянуло кожу чуть вниз, и Вадим только сейчас понял, что совершенно не озаботился вопросом взвешивания. Несмотря на маленькую толщину полосок, суммарный вес пирсинга был тяжелым. Но самого одаренного это никак не обеспокоило. Кай едва заметно посветлел лицом и чуть прикрыл глаза, впитывая ощущения. «Это он так на прикосновения реагирует или…»
Второе кольцо заняло свое место и Кай выпрямился, держа ровную осанку. Он тяжело дышал, сглатывал и облизывал губы.
– Кай, с тобой все в порядке?
Кивок сопроводил покрытый поволокой взгляд. Абсолютно счастливый. Вадим посчитал себя не в праве раскапывать причину. Это неважно. Почему, отчего, от ощущений, от родных рук, от факта подарка. Главное, что он в этом поучаствовал. Главное, что впервые с того момента, как отказался подписывать бумаги на перевод в клинику, получил подтверждение, что все не зря. Что может показать существам, взятым под опеку и защиту, счастье. Пусть и только тем, что купил подходящую вещь.
– Хорошо, я рад, что тебе понравилось. Лель, твоя очередь.
Он ожидал, что история повторится, что ему снова предстоит наблюдать со стороны. Но Лелю захотелось иного. Он взял Вадима за руку, вытряхнул ему на ладонь колечки и прижал к своему соску, зажимая украшение.
”Что?!”
– Лель, погоди… А как же Кай? Ты хочешь, чтобы я…
Кивок.
Вадим быстро глянул на Кая, ожидая увидеть сплошное расстройство, но ничего подобного не заметил. Юноша, не скрывая ласки, смотрел на своего обожаемого друга, изредка поглядывая из-под ресниц на «хозяина» и всем своим видом излучая любопытство.
«Да что же они со мной делают! Отказать? Да как им откажешь! Шаг влево, шаг вправо, и вся история с радостью и подарками псу под хвост! Но это получается, что я должен…»
Вадим прикрыл глаза, борясь с искушением зажмуриться. «Ладно. Не сложнее перевязок и обтираний. Что я как подросток, ей богу!» Он взял первое кольцо и потянулся к соску. Лель уловил его движение, расслабился раздвинул колени, полностью усаживаясь на пол, выпрямился и прогнулся в позвоночнике, выпячивая грудь и опираясь на руки. Вадим замер, вздрогнул.
– Это не обязательно… – прошептал он и прокашлялся, понимая, что голос неприлично просел. Но Лель, случайно или нарочно, сделал вид, что не расслышал его шепота.
Вадим склонился и потянул за сосок. Как легко было делать это первый раз, когда речь шла о медицине! И как дрожат руки сейчас, когда под тобой изогнутое в ожидании тело, а профиль жжет взгляд наблюдателя. Кай не пропускал ни движения, все так же не давая поводов думать, что ему что-то не нравится. Замочки вставали на место с глухим «щелк», и этот звук показался Вадиму безумно громким для его гостиной.
Когда оба украшения легли на грудь, он машинально потянулся подвигать их в разные стороны, чтобы убедиться, что не будут мешать и нигде не жмут. Лель шевельнулся под его ладонями, и прежде, чем Вадим отдернул руки, вильнул рыбкой, сдвигая тело так, что пирсинг скользнул на указательные пальцы ”хозяина”. До самого конца. Как влитые.
Еще одно волнообразное движение и Лель чуть отклонился назад, натягивая кожу. Из приоткрытого рта вырвалось тихое «Пха!». Вадим замер, боясь шевельнуться, навредить, порвать! А Лель медленно выпрямился, накрыл его ладони своими и прижал к своей груди, как когда-то прижимал к щеке.
Просьба звучала без единого звука, требовательная и умоляющая. И как отказать? Где взять силы отнять руки? Душу рвали противоречия. «Сделаю больно! Но просит сам! Такое нежное место! Он знает на что идет. Ему нужно. Опять».
И снова Вадима накрыло измененное состояние. «С ними не может быть грязного».
– Я понял тебя. Сейчас аккуратно снимем кольца и ты сядешь мне на ноги. Спиной.
Лель послушался. Не дергаясь, дал Вадиму убрать руки, а после скользнул на колени. Сегодня они молчали. Лель пришел в руки сам, и чувствовалось, что юноша находится «здесь и сейчас», а не где-то внутри себя, в потемках. Команды для выдергивания его в реальность больше не требовались.
Вадим аккуратно взялся пальцами за кольца и чуть оттянул. Красивые и изящные, но в то же время откровенно мужские, что на груди Леля, что в руках Вадима. Они так и просились на пальцы. И он сделал. Надел на указательные, одновременно накрывая грудь ладонями, с силой прижимая, чувствуя как заходится чужое сердце. Пропустил несколько вздохов, дождался пока выровняется беспокойное дыхание и потянул. В этом положении контроль оказался почти стопроцентным: всегда можно прижать одной или сразу двумя руками тело к собственной груди, не давая рваться. А когда оно успокаивалось, и тихие «пха» из резких становились похожими на шепот, снова потянуть, четко зная, когда остановиться.
Тело юноши быстро покрывалось испариной, цветочный аромат усиливался и бил прямо в нос Вадиму, опирающемуся щекой в изгиб шеи. Рваные вдохи поначалу напрягли, но под руками чётко чувствовались толчки кислорода. Лель в его объятиях метался, тянулся, гнулся, чуть не потерял очки, и Вадим предпочел их снять. Юноша обернулся, и Вадим словил дежа-вю.
Такие счастливые глаза. Лель никогда не показывал подобного в повседневной жизни. Даже Каю.
«Кай!»
Вадим отвлекся на зрителя и понял, что совершенно ничего не понимает. Юноша не злился, не расстраивался, не ревновал. Он смотрел как завороженный, ловя каждое движение и выражение лица Леля. Тянулся, не смея сдвинуться с места, боясь пропустить хоть что-нибудь.
– Ближе, – только и скомандовал Вадим. Даже осмыслить не успел. Просто понял, что надо.
Кай неверяще уставился на него, а потом подполз, укладывая ладони на коленях Леля, приближая свое лицо практически вплотную. И больше взгляда не отводил.
«Не думал, что когда-нибудь увижу подобное. ”Мне хорошо, пока хорошо тебе”. Я-то думал, про такое только в книжках пишут…»
Вадим курил. Стоя на балконе, обнимая сам себя руками, но не желая идти в комнату, чтобы одеться потеплее. Мысли текли, он боялся их потерять. Большая часть вращалась вокруг Леля. Остыв от впечатлений, от очередной, как бы выразился Максим, сессии, попив холодной водички и закусив стресс никотином, он вдруг со всей ясностью осознал, что проебался в оценке.
Лель – застывший сердцем дудочник. Лель – холодный юноша без желаний. Лель – бессловесное существо, лишь изредко глядящее по сторонам. Спящий.
Да вот н.и.х.е.р.а!
Обманулся. Купился на бессловесность и послушание. И не заметил, что рядом мыслящее создание, которое, может, и воспринимает всё через лабиринт непонятных оценок, но мыслит! И знает, чего хочет. Добивается, чего хочет.
Да, его желания нестандартны. Это не то, что попросишь в открытую. Но каков! Вадим сложил головоломку, когда вспомнил ощущение пирсинга на пальцах. Лель не просто так касался его руки, демонстрируя пластилиновую заготовку. Он снимал размер! С его привычкой познавать мир пальцами это нетрудно. И отщипнул лишнее от своей поделки именно потому, что вносил правку! Он хотел, чтобы кольца оказались удобными не для него. А для Вадима. Чтобы легли как родные, чтобы захотелось попробовать, применить так, как он задумал!
Что делать с этим открытием Вадим не представлял. С одной стороны – просто отлично. Живое существо. Соображает, решает задачи. Очень позитивная динамика. А с другой – волосы вставали на загривке. В какую сторону будет мыслить Лель с его бэкграундом, чего добиваться, в какую степь его занесет, не поддавалось прогнозированию. Он всю сознательную жизнь жил в мире, где нельзя просто попросить и получить желаемое и, как результат, добивается своего втихую. Исподтишка.
Вадим не любил отсутствие контроля. И все же, в целом, он оценивал ситуацию, как положительную. Макс говорил: «Пробудить желания у Леля – нужно чудо». Что же. Видимо тактика начала давать плоды. Нет поводов не радоваться. И к нестандартным потребностям парней он уже привык.
А вот звонить Максиму с очередной исповедью Вадим не спешил, хотя сжимал телефон в руке. Язык не поворачивался описать то, что творилась в его комнате некоторое время назад. Он не готов признать, что произошедшее не оставило его равнодушным.