Глава 15. День первый (1/2)

Чайник вскипел минут пять назад, но Марина так и не поднялась из-за стола. По правде, чая не хотелось. Она включила его на автомате, как делала всегда, когда возвращалась домой. Привычные действия лишь ненадолго дарили чувство спокойствия и контроля, позже всегда обнаруживали свою бессмысленность. Правильнее сейчас было бы переодеться и сразу идти спать, пока её не догнала бессонница, но Марина только с тяжёлым вздохом опустила голову на сложенные на столе руки. Интересно, когда расстаёшься, всегда так тошно на душе? И никакого чувства свободы от сброшенного с плеч груза? Наверное, всё так, потому что они и не расстались окончательно. Взяли перерыв в отношениях, чтобы через месяц ещё раз вернуться к этому разговору. Почему она согласилась, а не настояла на своём? Потому что хотела поскорее уйти или потому что сама верит, будто месяц в одиночестве может поменять что-то в её сознании и чувствах? Ну не нелепица же?

Марина не обратила внимания, как хлопнула входная дверь. Подняла голову лишь после того, как услышала шаги в коридоре. Через несколько секунд на пороге кухни с растерянным видом застыл Кирилл.

— Привет, — переминаясь с ноги на ногу, сказал он. — А ты чего здесь? Разве не должна была у Андрея остаться?

— Обстоятельства изменились, — ответила Марина. У неё совсем вылетело из головы, что Кирилл сегодня ночует в её квартире.

— А что так? — Он всё-таки вошёл в кухню.

— Да так, ничего. — Марина пожала плечами, а потом криво и болезненно усмехнулась. — Мы с ним вроде как расстались.

Кирилл подошёл и сел рядом с ней за стол.

— «Расстались»? — осторожно спросил он. — Совсем?

Боже, какое точное попадание в цель. Правда, случайное, не мог же Кирилл знать о деталях их разговора.

— Самое смешное, что нет. Мы сошлись на том, что вернёмся и обсудим это ещё раз через месяц. А пока считается, что временно расстались. Ну, или взяли перерыв. Какая формулировка больше по душе. — Она замолчала, осознав, что вывалила на Кирилла слишком много информации за раз. — Прости, не хотела грузить тебя. А у тебя как день прошёл?

— Не поверишь, но тоже фигово, — с невесёлым смешком ответил Кирилл. — Даже более чем.

Не сложно было догадаться о причине. Можно и не спрашивать дальше: ответ будет один — Алиса. Но жгучему интересу, поднявшемуся в ней и подмявшему собою все прочие удушливые мысли — о себе, Андрее, — этого оказалось мало. Хотелось подробностей, мельчайших деталей, всего, что касается Алисы. Но ведь не скажешь Кириллу так просто, в лоб: «Рассказывай всё».

Марина встала из-за стола и подошла к холодильнику. К Кириллу повернулась уже с бутылкой вина в руках. На вопрос в его глазах ответила:

— Раз уж вечер не задался у обоих, мне кажется, более подходящего случая открыть эту бутылку и не найти.

— Думаю, у нас нет другого выбора, — с понятливой улыбкой сказал Кирилл.

Следующие полчаса прошли весело. Они болтали о чём-то лёгком, вспоминали школьные годы, пока нарезали фрукты, сыр и на скорую руку сооружали бутерброды. Эти разговоры здорово отвлекали, и Марина радовалась своему временному освобождению.

— Марин, скажи, мне всегда было интересно… — Кирилл расслабленно откинулся на спинку дивана, на котором они расположились, и сделал глоток вина из бокала. А затем задал вопрос, который она меньше всего ожидала сейчас услышать: — А чего ты меня в детстве ненавидела?

Губы сами собой сложились в улыбку.

— Не преувеличивай. Не было такого.

— А вот и нет, помню, я даже маме сказал: «А почему эта девочка меня ненавидит?»

— В семь лет ты не мог использовать это слово. И ты явно сгущаешь краски.

— Да почему же? Ты смотрела на меня так, будто хотела испепелить взглядом, хотя мы даже не были знакомы.

Обиды в его голосе не слышалось, он всего лишь хотел удовлетворить своё любопытство, поэтому Марина долила им в бокалы вино, а после сказала:

— Ну хорошо, может быть, так и было, не буду спорить. И что, ты аж до девятого класса не мог понять, почему так?

— Почему до девятого? — хмыкнул Кирилл. — Я до сих пор этого понять не могу.

— О‘кей, давай глянем: ты был весь такой идеальный и правильный, — Марина начала загибать пальцы, — тебя больше любили учителя, и тебе всегда лучше давалась математика. О, а ещё в третьем классе ты прямо перед моим носом забрал последнюю трубочку с кремом, которую я, между прочим, очень хотела. Достаточно причин?

Кирилл рассмеялся, но каким-то неуверенным смехом, словно не до конца разобрался, сколько процентов шутки было в её словах.

— За трубочку, конечно, прости, я постараюсь как-то компенсировать этот проступок. Но всё это не объясняет, почему ты невзлюбила меня с самой первой встречи.

— Потому что я ревновала. Жутко. — Как просто это оказалось сказать, глядя ему в глаза. Марина испытывала странное удовольствие, выкладывая правду. Впрочем, ничего нового она для себя не открыла. Сейчас, по прошествии нескольких лет, легче было анализировать себя прошлую. Конечно, ревновала, пусть и не соглашалась использовать это слово. Но меньше ревностью оно от этого не становилось.

— Кого? — так неуместно выпалил Кирилл.

— Алису, естественно. — Будто бы были варианты.

— Почему?

И снова она ответила легко, без каких либо усилий или времени на размышления:

— Потому что она была моей сестрой, а ты в один день появился и забрал мою Алису. — Стало смешно и совсем немного — грустно. Надо же, уйма времени прошла, а ей до сих пор жаль себя, или точнее — ту Марину, какой она когда-то была.

Кирилл отнёсся к её словам серьёзно. Поставил бокал обратно на журнальный столик и посмотрел на Марину так внимательно и сочувствующе, что захотелось скривиться.

— Ты извини меня, я этого не хотел. Тем более что я её и не забирал. Она же всё равно оставалась твоей сестрой.

— Да какая уж разница. — Марина махнула рукой и осушила свой бокал. Разве ему объяснишь? — Это было давно и уже не имеет никакого значения. Давай лучше выпьем за то, — она потянулась к ополовиненной бутылке и разлила им по новой порции вина, — какими хорошими друзьями мы стали.

Кирилл поддержал тост, а после Марина сказала:

— Кстати, у меня встречный вопрос. Зачем тебе это было нужно? Подружиться со мной.

— А для этого нужны особые причины?

— Естественно. Ты ведь думал, что я тебя ненавижу.

— Ты была сестрой Алисы и была мне симпатична, конечно, мне хотелось как-то наладить с тобой отношения. Достаточно причин? — С улыбкой он возвратил её же фразу.

Марина медленно покачала головой. Нет, такой ответ её не удовлетворит.

— Не достаточно. Продолжай.

Кирилл задумался, постучал пальцами по бокалу, а затем снова посмотрел на Марину.

— Я видел, что по какой-то причине не нравлюсь тебе, и хотел это как-то исправить.

— И это, — Марина навела на него указательный палец, — главная причина.

— Говоришь прямо как Алиса. — Кирилл усмехнулся и взял с тарелки сыра.

— Это сегодня она тебе что-то такое сказала? — Марина очень постаралась, чтобы в её голосе не прозвучало излишнего интереса, и в то же время — чтобы он не показался искусственно равнодушным. Однако её усилия прошли зря: Кирилл, казалось, и не обратил внимания, как был задан вопрос. Он углубился в себя: между бровей залегла складка, а лицо приняло не по-кирилловски жёсткое выражение.

— Ага, что-то о том, что мне нужно чувствовать себя хорошим и правильным в собственных глазах.

— Вы поссорились?

— Нет, бери больше: окончательно разорвали все отношения. — Кирилл смотрел не на неё, а куда-то в сторону.

— Как это произошло? — Марина взяла со стола салфетку и принялась нервно сминать её в пальцах.

— Честно сказать, сам не понимаю, как так вышло. Вроде только нормально говорили о чём-то, как тут она начинает предъявлять мне какие-то нелепые претензии.

— И всё-таки, с чего началось?

Марина слушала его с жадным вниманием, не перебивая, только задавая наводящие вопросы. Кирилл говорил охотно, будто ему самому было важно поделиться с кем-то. Он рассказывал, что предшествовало ссоре и с каких слов она началась, а Марина нутром чуяла: из-за присущего ему такта он говорит не всё. И это несказанное сводило с ума.

— А что именно она сказала обо мне? — всё же не выдержала она.

— Ты же ещё утром не хотела этого знать, — напомнил ей Кирилл.

— Ну и что. Всё поменялось. Рассказывай. — Последнее выпалила нетерпеливо и повелительно, но Кирилла не возмутил её тон, или он не подал виду.

— Не помню точно, — с неохотой ответил он. — Её взбесил сам факт, что я остаюсь ночевать у тебя, и с этого начался вынос мозга. Я спросил, чем её не устраивают наши с тобой отношения, она ответила, что самим их существованием. Представляешь?

— Ещё как, — мрачно ответила Марина, не замечая, как стала отрывать от салфетки мелкие клочки. — А что было дальше?

— А дальше поинтересовался, из-за чего же вы с ней поссорились.

— И она сказала…

— Сказала, — он замялся, — сказала, это потому, что ты оказалась… дрянью. — Последнее слово выдавил через паузу, поморщившись, словно ему самому было неприятно произносить его. — А после что-то о том, что я, напротив, считаю тебя хорошей.

Странно, слова, доставленные через вторые руки, должны были бы потерять большую часть своей силы, и всё же своими зазубренными краями они царапали ощутимо больно. Салфетка под её руками успела превратиться в крошево. Марина сгребла клочья бумаги, поднялась и выбросила их в мусорное ведро. Отряхнув руки, вернулась к Кириллу и ровно, без эмоций, произнесла:

— Что же, то, о чём я и так подозревала, подтвердилось. Можно больше не думать об этом. Какое облегчение. — Она попыталась улыбнуться, но улыбка, короткая и жёсткая, мигом слетела с лица, словно чувствовала — ей там не место. Марина слегка мотнула головой. — Ладно, не об этом сейчас речь. Значит, ты так и сказал ей: «Больше не будем друзьями»?

— Да, типа того. А что? — в голосе Кирилла прозвучал вызов. — Скажешь, что это было грубо?

— Я считаю, вам давно следовало это сделать. Эта игра в дружбу… скажи, ты правда верил, что из этого может что-то выйти?

— Не знаю, возможно. — Кирилл взял с тарелки бутерброд, покрутил его в пальцах, словно раздумывая, что с ним делать, и, видимо так и не решив, положил в свою тарелку. — Когда-то мне казалось, что да. Наверное, ошибся, — продолжил он, не глядя на Марину. — Но ведь и она тоже так считала.