Глава 5. Вечер (1/2)

Из дневника Марины:

«Не хочу ни думать, ни анализировать ничего. Хорошо это или плохо? Правильно или нет? Какая уже к чёрту разница? Если пожалею — значит, так тому и быть. Если же нет, то всё к лучшему.

… Но каким завораживающе красивым было сегодня море!»

***

Ветер за окном выл протяжно, надсадно. Он, как выпущенный из клетки дикий зверь, безумствовал, словно желал урвать как можно больше свободы. Разгонял с улицы прохожих, швыряя им в лицо пыль и мелкий мусор, трепал ветви деревьев, качал провода, стучал в окна домов. Веселился и хохотал, чувствуя себя полноправным хозяином положения.

Марина уже более получаса бездумно наблюдала за этой картиной, забыв о геометрии и о задаче, которую так и не решила. Происходящее за стеклом отчего-то волновало её, будило в душе пока не до конца понятную ей жажду чего-то. Действия?.. Совершить что-то иррациональное, безумное, то, чего никто, в том числе она, от неё не ожидал, то, о чём она, возможно, будет жалеть после, но только не сейчас. Не сейчас…

Марина мотнула головой, стряхивая с себя паутину оцепенения, и снова опустила взгляд на тетрадь. Однако отдельно взятые условия задачи никак не хотели складываться в уме в единое целое и приводить её к правильному решению. А мешало сосредоточиться то неясное напряжение, которое поселилось в ней с момента, когда она вернулась домой. Оно, как назойливая муха, неотступно следовало по пятам, служило фоном для мыслей, но разгадать его природу удалось далеко не сразу. Хотя ответ, когда он пришел, оказался весьма прост: напряжение было не чем иным как неосознанным ожиданием. Вот только чего? Не успела Марина об этом как следует задуматься, как хлопнула входная дверь, обрывая и ожидание, и вопросы. Марина поняла, кого она ждала.

Алиса вошла в комнату спустя минуту и сразу плюхнулась на свою кровать, подминая под себя подушку. Она не сказала ни слова приветствия, и Марина решила, что ей лучше не начинать разговор. Взяла карандаш и линейку и принялась механически, почти бездумно, чертить в тетради требуемый в условии задачи цилиндр. Только бы занять чем-то руки и внимание, чтобы избежать соблазна оглянуться и посмотреть на Алису. А сделать последнее очень тянуло. Сегодня она встречалась с Кириллом, и нежеланные вопросы сами собой, как по старой привычке, вспыхивали в голове. Как прошла встреча? Что сказали друг другу?.. Черт, нет! Только не снова! Марина сжала в руке карандаш, как мантру повторяя про себя: «Мне это не нужно знать, не нужно…»

— Какая же там отвратительная погода, — молчание, видимо, успело надоесть Алисе.

— Да? А мне нравится, — отозвалась Марина, не оборачиваясь и не отрывая взгляда от тетради. В голове эхом всё ещё звучало далёкое «не нужно».

— Нравится? Такой холод, я с трудом добралась, — произнесено это было с таким возмущением в голосе, словно в плохой погоде была виновата лично она, Марина. Это заставило слегка усмехнуться и пожать плечами. Отвечать Марина не стала. Нет уж, играть по старым правилам она больше не будет.

Однако пауза, последовавшая за последней фразой, оказалась недолгой. Алисе хватило меньше минуты, чтобы отыскать другую тему.

— А где твои родители?

— Папа сегодня на смене, а мама говорила, что зайдёт к подруге.

— Мм, ясно, — протянула Алиса, а затем без всякого перехода обронила: — Знаешь, а я его выбросила.

Это прозвучало настолько неожиданно, что Марина отложила карандаш, и сделала то, чего упорно избегала: обернулась, чтобы посмотреть на Алису. Её тут же охватило смятение. Алиса сидела на кровати, прижимая к себе подушку, и невидящим взглядом смотрела перед собой. Она выглядела грустной и такой понятно-близкой, что в груди на миг защемило. Душу как будто всколыхнули, потревожив осевшую когда-то на дне нежность. Алису захотелось обнять, и желание этого оказалось настолько сильным, что испугало Марину. Она тут же отвела глаза.

— Что выбросила?

— Перстень, который он мне подарил, — отозвалась Алиса. Это было сказано ровным безучастным тоном, но Марина чувствовала: нынешнее спокойствие обманчиво. Оно ненадёжно, как плотина, по которой уже расползаются крупные трещины.

— Вот как, — только и сказала Марина, снова отворачиваясь к своей тетради. Внутри бушевали противоречивые чувства. Она знала, чего от неё ждут, и как следует себя повести. И была даже готова снова сыграть роль выслушивающей и утешающей сестры, но, как нельзя кстати, ей вспоминались и детали их утренней встречи, и все свои мысли накануне. Неужели она так просто отбросит решение отдалиться от Алисы, раз и навсегда закрыть для себя эту дверь? Есть ли у неё хоть какая-то воля? Нет, пусть разнообразия ради она побудет холодной стервой.

Однако ни сухость ответов, ни явное нежелание Марины поддерживать разговор не послужили помехой Алисе. Она словно не обратила на них никакого внимания. Поднялась с кровати и принялась нервными шагами мерить комнату. Марине не осталось ничего другого, кроме как сидеть и слушать, что она говорит, потому как ни уйти, ни заткнуть уши она не могла.

— Я встречалась сегодня с Кириллом. Знаешь, что он мне сказал?

«Не знаю и знать не хочу», — промелькнуло в голове резкое. Неозвученное.

— Сказал, что хочет остаться друзьями, — продолжала Алиса. — Друзьями. Представляешь? Как такое могло прийти в голову? После всего, что было. Он так издевается или смеётся?

«Ни то и ни другое», — подумала Марина. Слова Кирилла не удивили, чего-то подобного она от него и ожидала. Но неужели Алиса действительно считает, что он мог предложить это с целью задеть или обидеть её? Судит по себе или просто не хочет принимать правды?

— Почему ты так думаешь? — нехотя Марина позволила втянуть себя в диалог. Она злилась на себя, но не могла больше продолжать играть безучастную.

— Да потому что это бред! Как он себе это представляет? Это… это же… — у Алисы, видимо закончились слова, а вместе с ними иссяк и весь прежний запал. Следующее она произнесла растерянно и как-то по-детски удивлённо: — Я не понимаю, как он мог мне такое сказать.

Марина не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Она сама не понимала, как Кириллу удалось сместить для себя Алису с первого места. Или она никогда его не занимала? Но ведь он же любил её когда-то. Хотелось узнать его секрет, но не спрашивать же о таком напрямую.

— Я не знаю, что мне теперь делать. — Алиса тяжело и устало вздохнула. — Приехала, как дура. Потому что надеялась, что у нас получится всё решить. Нет, хватит с меня первых шагов, я не буду ему звонить. Пусть сам решает, что ему важнее…

— А может уже решил?

— Что?

Сказанное оказалось неожиданным не только для Алисы, но и для самой Марины. Она не знала, что её толкнуло на прямое высказывание своих мыслей. Просто в какой-то момент всё надоело и захотелось узнать: а что если?

— По-моему, он давно уже всё для себя решил. — Марина повернулась к Алисе, и прямо без утайки посмотрела на неё.

Алиса застыла на месте, как в тиски пойманная этими словами. По её лицу, сменяя друг друга, пронеслись удивление, растерянность и, наконец, упрямое несогласие. Она покачала головой.

— Нет, этого быть не может.

— Почему?

— Потому что я люблю его, — она сказала это так, словно один этот довод в силах был смести любые контраргументы. — И он тоже не мог разлюбить меня, — добавила уже с меньшей уверенностью.

— Почему нет? Любовь может закончиться.

Слова тяжелой гирей рухнули в пространство между ними. Их воображаемый грохот всё ещё стоял в ушах и в образовавшемся молчании был особенно слышен. Всё те же растерянность и испуг, промелькнувшие в глазах Алисы, заставили Марину на миг пожалеть о сказанном. Но пока она раздумывала, взять ли свои слова обратно, услышала другие, сказанные небрежно-снисходительным тоном:

— Да ну, тебе-то откуда знать?

Внутри всё как будто застыло, а затем полыхнуло огнём. Марина стиснула зубы и, стараясь, чтобы голос не выдавал охвативших её эмоций, сказала:

— Действительно, откуда же. Тогда, может, я продолжу решать геометрию, а ты не будешь меня отвлекать? — С этими словами она круто развернулась на стуле и снова уткнулась взглядом в тетрадь. Карандаш в руке слегка дрожал от сдерживаемого гнева. Злилась Марина в первую очередь на саму себя за свою же недавнюю сентиментальность. Быстро же реальность дала ей пощёчину, в который раз ткнув в истинное отношение сестры к ней. Тебе-то откуда знать? — «Ну конечно, кто я такая, чтобы рассуждать о таких вещах как любовь? Скучная девчонка, застрявшая в книгах и учебниках. Тебе-то, милая, об этом уже всё давно известно…»

— Завтра же выходные.

Марина вздрогнула. Она настолько погрузилась в себя, что реальный голос Алисы, прервавший её внутренний монолог, застал её врасплох. Для неё в их разговоре была поставлена жирная точка, но Алиса, видимо, считала иначе. Либо она не чувствовала истинного настроения Марины, либо же специально решила поиграть ей на нервах.

— Ну и что? — Марина старалась упорно не смотреть на сестру, в то время как та подошла ближе и остановилась у края стола. Зачем-то подтянула ближе к себе тетрадь.

— Как что? Кто занимается учёбой в пятницу вечером?

— Ну, знаешь, тот, у кого в этом году экзамены и ЗНО.

— Хах, точно, — Алиса то ли хмыкнула, то ли издала нервный смешок. Она отошла от стола и снова села на кровать. Та скрипнула, и этот звук, как лезвием по стеклу, прошелся по нервам Марины. Сейчас её небывало остро раздражало всё, связанное с Алисой, вплоть до её простого присутствия в одной комнате. — А я тебе даже завидую. Наверное, это классно, когда всё что может волновать, это экзамены и вопрос поступления. Это так просто, на самом деле, хотела бы и я себе так же, но… Поэтому тебе и не понять меня.

Щелчок — и грифель карандаша сломался, оставив после себя на бумаге неровный, смазанный след. Марина и не заметила, как слишком сильно надавила на него. И вместе с ним в один миг перегорело и самообладание, которое удерживало от необдуманных, импульсивных поступков. Марина резко обернулась к Алисе, кажется, даже улыбаясь.

— Не понять? С чего ты взяла, что мне этого не понять?

— Что? — Алиса ошарашенно смотрела на неё, и Марина воспользовалась образовавшейся паузой.

— Я-то тебя как раз хорошо понимаю, а вот ты, бьюсь об заклад, совсем не знаешь меня.

— О чём ты вообще?..

— О вас с Кириллом. Да я пересказать могу всю вашу историю от начала и до конца, только у меня она уже поперёк горла. Подозреваю, и у него тоже. — На этих словах Алиса побледнела и заметно изменилась в лице. Наконец и она начала злиться. — Но ты этого не видишь, ты вообще не видишь ничего дальше своего носа. Что ты вообще можешь знать обо мне, кроме того, что у тебя есть удобная сестра, которой можно поплакаться в грустные моменты?

— Не смей говорить так, будто знаешь Кирилла лучше!

Марина закатила глаза: ну конечно, Кирилл — это единственное, что услышала её сестра. Что же, Кирилл, так Кирилл.

— А может и знаю. Мы много с ним общаемся, в последний год, так точно.

— И что? К чему ты ведёшь? — Руки Алисы, лежащие на коленях, сжались в кулаки.

— Да всё к тому же, ты думаешь, что мир должен крутиться вокруг тебя, но это не так.

— Ты и он… ещё скажи, что на что-то рассчитываешь. — Уголок губ Алисы дёрнулся в странной кривой усмешке.

— А что если и так? — неожиданно для себя сказала Марина. Она сама не до конца отдавала отчет всему, что говорит, её будто бы толкало вперёд невидимое нечто. Как бегом спускаться с горы: каждый шаг помимо воли увеличивает скорость, и уже становится сложным остановиться.

Алиса вскочила на ноги. Глаза её полыхали гневом, и гнев этот целиком и полностью бы направлен на Марину. Это было так ново и необычно, и так захватывало.

— Что ты вообще несёшь, — сквозь зубы процедила Алиса.

Марина тоже поднялась. Теперь они стояли друг напротив друга, и, наверное, впервые за всё время Алиса смотрела на неё в упор, по-настоящему замечая.

— Ты ведь говоришь, что мне не понять всех этих переживаний. Так досадно. — Марина напустила на себя фальшиво-расстроенный вид. — Но всегда можно внести коррективы. Почему бы не воспользоваться моментом и не сделать это сейчас, — она умышленно сделала долгую паузу прежде, чем, глядя в глаза, весомо произнести: — Он ведь больше не твой парень.

Правую щеку будто бы огнём обожгло, а звук от пощёчины звоном отозвался в ушах и так ошеломил Марину, что первые секунды она стояла, глупо хлопая ресницами, приложив ладонь к щеке.

— Надо же, поверить не могу, — потрясённо прошептала она. Это происходило наяву и взаправду. Их взаимоотношения с сестрой наконец-то вышли за многолетние привычные рамки. Алиса никогда раньше не испытывала по отношению к ней настолько сильных и искренних эмоций. Пусть даже это была искренняя ненависть.

— Даже думать не смей, — одними губами произнесла Алиса. Она явно сдерживала себя и боролась с желанием залепить вторую пощечину.

И тут Марина поняла, что она победила. Нет, не Алису, — себя. Сбросила оковы, связывающие каждое действие и слово. Перестала быть просто наблюдателем. Более того, теперь в её власти диктовать правила игры, влиять на ход событий, вносить свои изменения. Азарт и адреналин кипели в крови, и, как коварные советчики, подсказывали: почему бы не попробовать прямо сейчас? Именно, сейчас!

Марина торжествующе улыбнулась и выскочила из комнаты.