Глава 24. Осложнения (2/2)

Кристина положила тыльную сторону ладони на щеку Локи и обнаружила, что Тор был прав. Она приложила к его лбу термоиндикатор и нахмурилась, увидев показания, затем использовала более точный ушной термометр. Посмотрела на Ника, который видел те же показания, что и она. Температура Локи тревожно подскочила.

Ник проверил мониторы. — У него немного учащен пульс, но другие жизненно важные показатели в порядке.

Лихорадка была обычным явлением после операции, и даже тревожно высокая температура не была чем-то необычным. Но физиология Локи была совсем другой, и у него была значительно высокая температура. Ник не хотел рисковать.

— Наверное, нам следует его остудить.

Ник послал за холодными компрессами, в то время как Кристина сняла простыню, прикрывавшую Локи, и помогла Тору снять рубашку.

— Что вызвало это? — спросил Тор, печально глядя на потрепанный вид Локи. — У него в голове уже давно была эта каменная штука. Почему именно сейчас?

— Доктор Стрэндж считает, что диск послушания на Сакааре вызвал распад чего бы то ни было, и образовавшиеся фрагменты нарушили нормальную мозговую деятельность, — объяснил Ник.

Кристин поморщилась. Как главному хирургу, Нику рассказали об истории болезни Локи, в том числе о диске послушания, но он не знал, что Тор был тем, кто прикрепил его на Локи и оставил активированным.

Тор выглядел совершенно удрученным, но ничего не сказал, просто стоял рядом с Локи и поглаживал его левую руку там, где было больше всего ощущений.

Медицинский работник прибыл с целой тележкой, полной охлаждающих пакетов. Они быстро приступили к работе, поместив их рядом с головой Локи, под его руками, в паху — везде, где предположительно были крупные артерии. И поскольку это был Локи — Ледяной Великан — они разместили их везде, пока он не был ими почти полностью покрыт.

Локи, в своем сумеречном состоянии между комой и сознанием, осознавал прекрасный холод, окутывающий его голову и плечи, и руку, которую он мог чувствовать. Это облегчило его пульсирующую головную боль, охладило кипящую кровь и расслабило ноющие мышцы. Странное стеснение в груди начало ослабевать, и он смутно осознал, что ненавистная трубка снова оказалась у него в горле. Он пытался протестовать, но не мог говорить и, казалось, не мог полностью проснуться. Тор был там, и их руки соприкасались. Он понял это по теплу, размеру и текстуре кожи, а также по тому, что никто, кроме Тора и Фригги, никогда не прикасался к нему по-настоящему ласково. Тор мог быть идиотом, но сейчас он был для него спасением.

Тор почувствовал, как пальцы Локи схватили его собственные.

— Локи? — с надеждой спросил он. Локи не открыл глаза, но сжал пальцы Тора во второй раз.

Кристина смотрела на мониторы. Собственное дыхание Локи теперь вызывало срабатывание аппарата ИВЛ. Она выключила его и наблюдала, как Локи сделал несколько самостоятельных вдохов.

— Я думаю, мы можем экстубировать его, — сказала она Нику, который согласился.

Тор отвел глаза, когда респираторный терапевт извлекал дыхательную трубку. Он видел, как эту процедуру делали раньше, и был в ужасе от того, насколько она была длинной и как глубоко проникала в грудь Локи.

Как только трубка была извлечена, Локи начал слабо кашлять. Терапевт надел ему на лицо маску, от которой исходили странные испарения. Она объяснила Тору, что это всего лишь кислород и успокаивающий туман.

Что бы это ни было, казалось, сработало быстро, но Локи все равно двигал головой так сильно, как только мог, как будто пытался стряхнуть маску. Затем, ко всеобщему удивлению, он протянул левую руку и попытался оттолкнуть препятствие. Ему это не удалось, потому что он был очень слаб, но это был первый раз, когда он так двигал рукой.

Тор крепко сжал его руку, но не смог ничего сказать. Он все еще испытывал чувство вины из-за того, что, возможно, был ответственен за состояние Локи.

Локи пробормотал что-то, чего нельзя было разобрать из-за маски. Тор посмотрел на терапевта, который кивнул, что было бы неплохо снять ее на мгновение, что Тор и сделал.

— Что это за место? — спросил Локи, нахмурившись.

Кристина вошла в поле зрения Локи.

— Это больница на Земле… Мидгард, — объяснила она.

Локи нахмурился еще больше. — Почему?

Тор посмотрел на Кристину. — Он не помнит.

Локи кашлянул. — Мне нехорошо.

— Да, брат, — кивнул Тор. — Так и есть.

— Мы должны вернуться в Асгард, — умолял Локи. — Мама… она знает, что делать.

Тор снова посмотрел на Кристину, его глаза спрашивали, должен ли он сказать Локи, что Асгарда и его матери больше нет. Она покачала головой. Не было смысла расстраивать Локи, тем более что его дезориентация могла быть временной.

Но Локи, даже в полубессознательном состоянии, уловил этот обмен взглядами. Он глубоко вдохнул.

— Мать умерла, — тихо сказал он. — Я помню. Я убил ее.

— Локи, нет, — предупредил Тор. — Это были темные эльфы. Ты не знал.

— Неважно, — сказал Локи. — Все еще моя вина.

Хотя это был обнадеживающий признак того, что память Локи хотя бы частично не пострадала, Тор не мог не разделить горе своего брата. Он должен был признать, что в глубине души когда-то винил Локи в том, что темные эльфы нашли и убили их мать. Но отчасти вина была и на нем, потому что она защищала Джейн, которая была там из-за него.

— Не думай об этом сейчас, Локи. Мы поговорим о них позже, когда ты станешь сильнее.

Локи это устраивало. Постоянная боль в голове, которую он отчетливо помнил, хотя все остальные мысли и воспоминания сейчас сплелись в беспорядочную массу, угасала, и ему было холодно и уютно. Он решил довольствоваться этой незаслуженной милостью и заснул.