Часть 28 (2/2)

— Ну что ж, сыны мои, — хрипло глаголил Санду, стоя на возвышавшемся над землёй постаменте и держа в руках алый камень «Атамона». — Через несколько мгновений вы ощутите себя истинными и могущественными. Совсем скоро вы сможете стать во главе своих кланов после сегодняшних правителей, будете сильны и вампирское солнце в небе, и дух Графа Дракулы помогут нам.

— Ну что, брат, ты готов измениться? — тихо спросил Рудольфа Грег, пока старый вампир изливал свои речи.

— Угу, — кивнул тот и сжал клыки от волнения, понимая, что через несколько мгновений он станет совершенно другим. И он готов. Ведь перевоплощение, о котором так мечтал Рудольф уже совсем близко. Он станет сильным и смелым… и всё это ради одного «никчёмного» человечишки, так плотно засевшего в маленьком вампирском сердце. Он готов измениться ради Тони, готов преодолеть самые трудные испытания, лишь бы быть рядом с голубоглазым смертным, подселившим в душу Секвиллбэка ранее невиданные чувства.

Наконец, Великий поднял руку вверх, протягивая камень к белоликой луне, пристально наблюдавшей с высоты за хрупкими бледными вампирскими тельцами. Наступила гробовая тишина, которая оглушала своим молчанием и сгущала волнение ещё больше. Санду окинул взглядом полуголых юношей, чтобы убедиться в их готовности принять на себя мощный энергетический удар ночного светила. Не каждый вампир выдерживал подобного. Если бессмертный был плохо подготовлен к перевоплощению, световой поток суперлуния мог убить кровососа, испепелив его, словно утреннее солнце. Чтобы такого не произошло, необходимы были годы тренировок.

Повелитель стал произносить заклинание, которое эхом расползалось по бескрайнему кладбищу, ударяясь о стены склепов. И хотя старый вампир говорил не особо громко, складывалось такое ощущение, что его голос заглушал окружающий мир.

Договорив слова из древнейшего вампирского писания, камень в руках Санду ожил. Он стал светиться ярко-алым и зазвенел, словно хрусталь в ладонях музыканта. В какой-то момент, тонкий луч направился ввысь и коснулся поверхности огромной луны. Вампирята напряглись. После последних речей старого кровососа, луна отозвалась на мольбы ночного правителя и направила к земле мощный энергетический поток, который ярким светом озарил кладбищенское уныние, окрашивая воздух в фиолетовые цвета.

Рудольф, как и все остальные, почувствовал на своей коже сильное жжение. Он немного приоткрыл глаза и увидел просто нечто… по ней пробегали маленькие электрические разряды, вызывая неприятные покалывания и значительно ощутимые боли. Складывалось впечатление, что внутри вот-вот что-то лопнет и его разорвет на части. Грудь сдавило многотонным прессом, а в ушах раздался невыносимый гул. Секвиллбэк стиснул зубы и сжал кулаки, но это были только цветочки.

Старый Санду повысил голос и направил руку в сторону юнцов, завершая последний этап перевоплощения.

Лунный энергетический удар сбил Секвиллбэка с ног и, словно дорожный каток, прижал к земле. Нестерпимая боль пронзила тело, выворачивая нутро наизнанку, обжигая бледную кожу. Рудольф не слышал и не видел находящихся рядом собратьев, но понимал, что они сейчас испытывают тоже самое, наверное…

Практически прощаясь со своей жизнью, или «не жизнью», клыкастый рыл когтями землю под собой. Больно… неимоверно больно. Тело вот-вот вспыхнет пламенем и пепел разлетится по уголкам огромного кладбища. «Тони, отель, постель, звонкий смех голубоглазого мальчика и его нежные поцелуи», — всё проносилось перед глазами вампиреныша, который уже проклинал себя за то, что вообще на это согласился. Он не выдержит — слишком тяжело. Очень-очень больно! Огненный жар стал окатывать с ног до головы, а кожа будто трескалась. Рудольф из последних сил сжал клыки… из вампирской груди вырвался истошный крик, уже похожий на рык огромного волка. Дальше… темнота.

***</p>

Секвиллбэк открыл глаза и пытался понять, где сейчас находился. В размытых образах он с трудом мог разглядеть стоящих перед ним Грегори и отца.

— Ты как, братишка? — волновался Грег, положив свою руку на грудь Рудольфа. — Ну ты и напугал нас!

— Сын, ты как себя чувствуешь? — вопрошал глава клана, не меньше переживая за своего отпрыска.

— Меня словно сожгли и вновь воскресили, — кряхтел младший, пытаясь подняться со своего ложа. — А что произошло?

— Ничего не понимаю, если честно, — молвил старший Секвиллбэк, потирая пальцами задумчивое лицо. — Во-первых, ты чуть не сгорел, чего быть не должно. А во-вторых, ты единственный из всех, кто потерял рассудок и упал без чувств. Да, процесс перевоплощения достаточно сложен, а порой опасен. Но в твоём случае… он был критичен. Ты мог не выжить, сынок.

Рудольф непонимающе смотрел на своих родственников, ведь сейчас он не чувствовал ничего кроме… Парень посмотрел на свои руки, а потом окинул взглядом своё тело. От всего увиденного юный Секвиллбэк боялся потерять дар речи — он изменился до неузнаваемости. Грудные мышцы, пресс, бицепсы, будто налились металлом и выглядели, как бы сказал смертный: «Крышесносно!». Вампир стал крупнее раза в три и был похож на накаченного мачо.

— Отец, что со мной? — округлил глаза Рудольф, пытаясь найти объяснение своему облику.

— Поздравляю, сынок, теперь ты истинный мужчина! — гордо произнес старший Секвиллбэк, немного отлетев назад. — Теперь ты стал взрослым и сильным! Ты же этого хотел. Что ж, тебе нужно отдохнуть. Завтра возвращаемся домой, в Трансильванию.

Глава клана ещё раз кинул взгляд на своего возмужавшего вампирёныша и, улыбнувшись, покинул комнату.

— Ну, рассказывай, как ощущения, брат? — воспарил к потолку Грегори, интересуясь непривычным образом младшего. — Каково быть в теле настоящего вампира?

— Хм… Пока непонятно, — нахмурился юный Секвиллбэк, проведя рукой по рельефам собственных мышц. — Скажем, непривычно…

— Я тоже стал сильнее! — поиграл бицепсами Грегори, продемонстрировав свой покрепчавший торс. — У меня даже ягодицы стали мощнее!

— Прекращай, брат, — скривил лицо клыкастик, натягивая на себя свой вампирский сюртук. — Мне совсем неинтересно знать, какого размера твоя задница. Отец сказал, что завтра летим домой, это здорово! Я очень соскучился по матушке, Анне и, что греха таить, по нашим пожилым владельцам отеля.

— А как же Тони? По нему ты не соскучился? — тихо спросил Грег, усевшись на край гроба. — Наверняка он ждет твоего возвращения.

Рудольф, завершив процесс своего одевания, нахмурил брови и, поглядев на старшего брата, непонимающе произнес: «А кто такой, Тони?»

***</p>

— Господин Санду, — вёл диалог с Великим Фредерик, пытаясь уточнить некоторые детали. — Почему мой сын Рудольф так странно принял на себя энергию Луны? Он ведь чуть не погиб.

— Видите ли, мой дорогой Фредерик, — осторожничал старый вампир. — Ваш мальчик особенный. Не удивляйтесь. Он, безусловно, мудр и силен внутри. Но, в отличие от остальных ребят, Рудольф испытывал некие чувства к смертному ребенку, чего априори не должно быть. Это перечит всем правилам бессмертных.

— Да, соглашусь с Вами, Ваше Превосходительство, — кивнул Секвиллбэк, — мой сын действительно очень привязан к человеку, поскольку тот спас нам жизнь. Он обрел истинного друга.

— Увы, мой дорогой Фредерик, — остановился Санду, вглядываясь в темноту замка. — В сердце Рудольфа жила далеко не дружба, а что-то большее… чего никогда не должно было быть. Это против всех законов нашего мира. И то, что перенес Ваш сын — это следствие тёплой энергии человека, которая в нём обитала. Парень мог погибнуть из-за этого.

— А что же теперь с ним будет? — насторожился Фредерик.

— Сейчас всё в порядке, — успокоил мудрец. — Сила вампира в его тёмном сердце, но в него нельзя было вместить одновременно две разные сущности. Ваш сын стал сильным, как физически, так и духовно. Но, вместе с тем, горячая человеческая энергия больше не будет беспокоить Рудольфа. Её больше нет.

— Хотите сказать…

— Совершенно верно, друг мой, — подтверждал догадки Секвиллбэка старый кровосос. — Ваш мальчик больше не будет привязан к смертной душе. Энергии, связывающей вампира и человека больше нет.

Зная о том, как Рудольф и Тони дорожили друг другом на протяжении многих лет, вердикт Великого не особо прельщал. Хотя, с другой стороны, может, оно и к лучшему. Сейчас необходимо направить все силы на подготовку к наследию, поэтому времени на дружбу со смертным не осталось бы вовсе. Впрочем, сейчас вампирёныш… вампирёнышем не казался. Это был вполне взрослый и статный парень, который выглядел достойно, чтобы в будущем взять бразды правления в свои когти. Завтра домой.

***</p>

Весь вечер Рудольф посвятил самому себе и своему одиночеству, бесцельно бродя по старому кладбищу, на котором и произошло его перевоплощение. Вроде бы всё встало на свои места, вроде бы получилось так, как хотел сам вампир. Но, окидывая алыми глазами родную среду обитания, почему-то на душе было тяжко и неспокойно. Да, возможно, это остаточные явления после перенесённого лунного кризиса. Возможно, это переживания за предстоящее наследие, поскольку на него будет возложена большая ответственность за семью и весь многочисленный клан. Голова разрывалась от осознания предстоящего посвящения в принцы с красивым названием «Чёрный ангел». Но, больше всего красноглазого гложил вопрос брата Грегори: «Кто этот загадочный Тони?».

— О, и снова наш великий Секвиллбэк, — раздумья Рудольфа прервал уже знакомый и до дрожи неприятный голос Сауруса, медленно спустившегося откуда-то сверху, вместе со своим братом-молчуном. — А я думал, что тебя черти на огне жарят.

— Чего хотел, Бродбери?! — оглянулся бледнолицый, не желая сейчас вступать в диалог с неприятелем. — Оставь меня.

— Ладно, не кипятись. Просто хотел узнать, как себя чувствуешь после изменений.

— Тебе-то что, Саурус? — буркнул Рудольф, стараясь поскорее покинуть кладбище, чтобы только не видеть эту мерзкую холеную рожу.

— Да так, ничего, — ухмыльнулся Бродбери, качнув головой. — Смертный явно тебя не узнает в таком виде. Напугается, а может и наоборот, влюбится ещё больше.

— Кто? — удивленно спросил Секвиллбэк, сдвинув брови в недопонимании.

— Кто-кто, человек, к которому ты испытываешь не-ежные и тре-епетные чувства.

— Не смей. Так. Говорить! — вспыхнувший злостью, клыкастый прижал Сауруса к земле своей мощной рукой. От столь сильного давления почва под кудрявым вампиром стала продавливаться, а сам Бродбери вот-вот превратится в блин.

— Я — вампир-р-р! А ни кисельная дама. Тебе ясно, приятель?! — рычал Секвиллбэк, злобно оскалившись, в лицо охреневшего прижатого бессмертного.

— П-п-понял… отп-п-пусти… — хрипел Саурус, пытаясь освободиться от мертвой хватки Рудольфа. — Да, отп-п-пусти же ты!

— Милорд, что вы делаете? — в полутьме нарисовался образ Маргариты, которая не совсем понимала, что происходило между разъярёнными парнями. — Отпустите его…

Немного остыв при виде дамы, Секвиллбэк отстранился от, фактически вкопанного противника.

— Прошу прощения, Миледи, — извинялся клыкастый, поправив свой сюртук, который стал на порядок меньше и сжимал всё, что можно на теле. — Мы просто немного поспорили, но сейчас всё в порядке.

— Псих! — прошипел Саурус, воспарив над землёй и стараясь привести себя в надлежащий вид. — Ты не знаешь, с кем связался…

— Знаю, — саркастично произнес Рудольф, вскинув брови. — С подлым и заносчивым убожеством.

В какой-то момент из темноты резко образовался перепуганный до смерти Грегори, глядя на всех огромными глазищами.

— Что случилось, братишка? — почуяв неладное, поинтересовался Рудольф. — На тебе сейчас лица нет.

— Ребята… там это… в общем… охотники! Они пробираются к замку.

Сердце юного Секвиллбэка неприятно дрогнуло.