Часть 27 (1/2)

Прощание с матушкой Фридой и младшей врединой-сестренкой для юного Секвиллбэка были не столь болезненными, нежели долгое расставание с голубоглазой мечтой, с которой их разделяли, всего лишь какие-то несчастные несколько тысяч километров. Но сейчас Рудольф был уверен только в одном: всё, что он делает — это ради желанного и любимого смертного мальчика и, ради которого, готов на любые тяжкие испытания; преодолеть неимоверные мытарства и претерпеть всевозможную боль, только чтобы быть рядом с теплым нежным человеческим созданием.

Всю дорогу до ненавистной Германии вампир практически не проронил ни слова, вглядываясь в ночную даль пустыми глазами и изредка кивая головой на наставнические речи низкоголосого родителя. Грегори, как всегда в своей пресловутой манере пытался подшучивать над младшим братом, толкая в плечо, на что в ответ получал недовольное шипение и тонну всевозможных возмущений.

Рудольф совсем поник душой и сердцем, понимая, что идеал его бессмертной жизни, потерявшись где-то среди таких же людей в таинственном Сан-Диего, может попросту всё забыть и однажды посвятить свою любовь тем, кто заполнит пустошь в его светлой, неокрепшей душе. Как ни странно, вампир даже на расстоянии мог чувствовать некое приятное жжение в мертвом сердце, что могло говорить лишь об одном — Томпсон всё еще любил своего маленького вампира. Пока… любил. И страшнее всего для Рудольфа будет проснуться следующим вечером и не ощутить этот огонек в своей груди.

— Ну вот, дети, мы на месте, — опустившись на вымощенную камнем дорожку, с гордостью и в то же время волнением пробасил старший Секвиллбэк, поправив свой лощеный вампирский плащ.

Замок Бервайнштайн выглядел мрачнее сгустившихся над ним чёрных туч и излучал невероятную силу. Оставшийся где-то в Трансильвании отель, по сравнению с этим загадочным и мистическим местом, казался райским уголочком на планете. Густые поросли многовековых корявых деревьев будто опутывали периметр величественного строения, над крышами которого кружили стаи черных птиц, словно ночных надзирателей, выискивающих очередную жертву. Даже у жителей загробного мира, волей-неволей, могли пробежать мурашки, глядя на столь зловещий экстерьер дворца Великого и Всевластного вампира Санду.

— Мать честная! Вот это зрелище! — удивлялся Грегори, подлетая к парадному входу обители темных сил. — А нас точно здесь не похоронят во второй раз?

— Ну да, и предложат стейки с чесноком! — глумился Рудольф, фыркая с недовольным лицом, оглядывая местность своими прищуренными глазами.

— Если вы сейчас не прекратите оба, я вас точно сошлю в Сибирь, картошку копать! — гневался Фредерик, пытаясь укротить ребячью перепалку. — Имейте уважение к этому священному месту!

— Доброй ночи, Господин Секвиллбэк! Моё почтение, Грегори, Рудольф! — послышался дипломатичный голос силуэта из темноты, встречающего гостей из далекой Трансильвании. Парень в тёмных одеждах и с зализанной причёской, видимо, играл роль дворецкого и приветствовал вновь прибывающих чужестранцев.

— Прошу, за мной, Господа. Его Величество Санду уже ожидает вас, — добавил незнакомец и направился к дверям ночного замка.

— Меня зовут Аманис, сегодня я ваш проводник и покорный слуга. Так что, если что-то нужно, непременно обращайтесь, — напевно произнес придворный и распахнул дверь в таинственную обитель правителя всех летучих и кровососущих.

Несмотря на внешний вид пристанища самого властного старейшины среди вампиров, изнутри чудо архитектуры казалось не таким уж и унылым. Каменные стены украшены древними фресками с позолотой; повсюду горели факелы, а по полу, словно кровавая река, в глубь коридора тянулась узкая красная дорожка. Только зачем она нужна, если всё равно по ней никто не ступал? Бессмертные предпочитают всё же летать, а не ходить. Видимо, подобное оформление интерьера было положено по этикету, в особенности во дворцах высших правителей. Среди вампирских кланов красная дорожка, в действительности, олицетворяла кровь. И если она лежала от входа до самых покоев — это означало высокий ранг хозяина.

Наконец, Аманис приземлился около расписных ворот с черепами, покрытых золотом и вставками из драгоценных ярко-красных камней. Юный Секвиллбэк чувствовал некое волнение, понимая, что за этими громоздкими дверьми начнётся новый путь его бессмертия. Сейчас клыкастому хотелось сорваться с места и бежать… бежать со всех ног, лететь на всех порах, только подальше от этого замка. Но повернуть назад значило бы показать свою неуверенность, а в кой-то мере и трусость. Для вампира, уж тем более сына главы могущественного клана, подобное — непозволительно.

— Прошу сюда, милейшие… — сделав почтенный поклон, придворный вампир распахнул дверь. Перед взором Секвиллбэков предстал огромный зал с подвесными хрустальными люстрами и золотыми канделябрами, расставленными буквально повсюду. Вновь прибывшее вампирское семейство встретили сотни алых глаз собратьев из других кланов, стоявших по обе стороны зала. Клыкастые чуть приклонили головы. Фредерик был на особом почете среди большинства жителей темного царства, поэтому к семейству Секвиллбэк относились с глубоким уважением, а в большинстве своём, страшились.

Собравшиеся вампиры были в основном сливками ночного общества, поскольку бывать в палатах его Величества, могут избранные бессмертные, либо те, кто пребывал в статусе принца или наследника. Кровососам низшего уровня находиться рядом с правителем строго запрещено: для них был уготовлен отдельный зал, где клыкастые тусовались, ожидая приказов со стороны своих хозяев и хлестали «красное» до помутнения рассудка. Иерархия среди упырей была куда сложнее человеческой.

Звенящую тишину наполнил негромкий, хрипловатый голос откуда-то из глубины зала:

— Кровавой ночи, уважаемые! — приглядевшись, Рудольф смог увидеть в самом конце небольшой позолоченный трон на котором восседал тот самый Великий Санду. Хотя по его виду сразу и не скажешь, что этот дряхлый старикашка был «Великим». Скорее пожилым маразматиком с белыми ниже плеч волосами и красном сюртуке с древними вышивками, струившимися по всей длине одежды.

— Лунных сил Вам, Господин Санду, — поклонившись произнес Фредерик, кинув взгляд в сторону своих сыновей, дабы дать понять, что нужно поприветствовать Великого. Младшие Секвиллбэки старались повторить грациозный жест, хотя выходило немного неказисто, нежели пафосно.

— Господин Санду, это мои…

— Знаю-знаю… Это ваши сыновья: Грегори и Рудольф, — встав со своего трона, протягивал старейшина, окинув взором юношей. От столь сильного и пронзительного взгляда парни готовы были рассыпаться в прах. Санду — потомок самого графа Дракулы, поэтому обладал неимоверной силой и неземной энергией. Взгляд Великого мог испепелить нерадивого кровососа, который посмел нарушить правила и вековые традиции клана, подвергнув опасности своих собратьев. А соблюдение канонов среди бессмертных — закон.

— Фредерик… — приподняв голову молвил Санду, попивая из своего бокала красную жидкость. — Я получил твоё послание о том, что твои мальчики готовы пройти нелегкий путь к совершенствованию и стать истинными наследниками вампирского престола. Это так?

— О да, Ваше Превосходительство, — кивнул старший Секвиллбэк, — рано или поздно я покину свой пост и мне нужны приемники. Мне бы хотелось Вашего одобрения и дать моим детям попутные силы тьмы и ветра.

— Разумное решение, — кивнул Великий и поставив бокал на каменный стол, сомкнул худощавые ручонки за спиной. — Что ж, я дам благословение ночи, но вы же знаете, дорогой мой Фредерик, чтобы получить его, нужно пройти ряд испытаний, которые дадут понять истинную сущность молодого вампира.

К слову, кроме юных Секвиллбэков в главном зале собрался молодняк из других кланов, коих оставалось на земле не так уж и много. По большей части, вампирская численность за последние несколько лет сократилась в десятки, а то и сотни раз. Одной из причин исчезновения кровососов — охотники. Семейство Секвиллбэков было единственным в своём роде: впервые за несколько столетий человек встал на сторону «тьмы» и вступился за целый клан. Само собой, Санду был хорошо осведомлен о столь необычном повороте судьбы, ведь этот случай полностью ломал всеми признанные законы и стереотипы. Такого априори не должно было случиться. Человек не должен был встретиться с вампирским дитя и наоборот. Всё могло быть намного хуже, если бы маленький смертный на тот момент не был «влюблён» в тех, от чьих взглядов в жилах стынет кровь. В вампиров.

— Подойди ко мне, мой мальчик, — Санду указал на самого младшего Секвиллбэка, отчего Рудольф только нервно сглотнул. Почему он так пристально сейчас на него смотрел? Самое страшное в данной ситуации было одно — Великий читал мысли, словно строки в открытой книге. А если он увидит истину, таившуюся в голове и сердце вампирёныша, которые были полностью заняты смертным другом. А если он узрит сквозь время отношения с парнем, которые они могли себе позволить? А если Санду почувствует, что между вампиром и человеком была жаркая близость, что тогда? Будет ли Рудольф изгнан из клана с позором или всё же… хотя, нет! Мысли словно тараканы копошились в юной вампирской голове, пока Секвиллбэк направлялся к ожидающему его Всевластному правителю всех бессмертных.

— А ты смелый, Рудольф Секвиллбэк, — спустя минуту пристального взгляда констатировал пожилой кровосос, заставив обратить на себя внимание всех, находящихся в зале красноглазых и создав тем самым благоговейную тишину. — Но также я вижу то, что ты привязан к одному из тех, кто является для нас пищей.

Напрягшийся словами Великого, бледнолицый паренёк ещё больше побледнел. Молодые вампиры с ухмылкой и неким презрением покосились в сторону юного Секвиллбэка, выражая тем самым свое недовольство: это же просто возмутительно — вампир подружился с человеком, беспрецедентно и оскорбительно для обитателей загробного мира.

— Простите, Господин Санду, может Вам мои слова покажутся неуважительными, но этот человек спас наш клан, — возмущался Рудольф, отстаивая свою позицию. — Именно благодаря этому смертному моя семья всё ещё жива.

— Да, в этом есть истина, мой мальчик, — помял губы старый вампир. — Но не стоит забывать, что дружба вампира и человека претит нашим законам, ведь рано или поздно смертный может предать и воткнуть осиновый кол в сердце.

— Не правда! — воскликнул Грегори, оторвавшись от пола. — Простите, Ваше Превосходительство, но именно этот человек один на один встретился с опасностью, прикрыв грудью моего брата и заступился за нашу семью!

— Сынок, остынь! — пытался вразумить Грега старший Секвиллбэк, понимая, что разговор с Тёмным не позволителен в таком тоне.

— Всё в порядке, Фредерик, они дети, поэтому их эмоции можно понять, — мудро рассуждал Главный упырь, вернувшись на своё законное место. — Рудольф, Грегори, на сегодня вы свободны. Аманис проводит вас до ваших покоев, а нам есть что обсудить с вашим отцом и остальными. Всех юных представителей кланов я также попрошу удалиться.

***</p>

Мрачная комната в которой остановились младшие Секвиллбэки была совершенно не родной по атмосфере. На каменных постаментах стояли несколько лакированных гробов, наверняка предназначенных для гостей сего дворца. Но здесь, в совершенно незнакомом месте, не было самого главного — привычной человеческой постели, которая излучала необыкновенный аромат Тони Томпсона: такого родного и такого желанного.

— Зачем я только согласился на всё это? — проклинал себя Рудольф, метаясь по комнате. — Сидели бы сейчас со смертным где-нибудь на крыше и рассказывали истории.

— Да ладно тебе, брат, — успокаивал Грег, — рано или поздно это время наступило бы. Неужели ты не хочешь стать настоящим вампиром?

— А сейчас, я по-твоему кто? Член с глазками?

— Прости, кто? — вскинул бровь старший Секвиллбэк.

— Ай, не обращай внимания. Это одно из выражений смертного, — выдохнул Рудольф, усевшись на один из гробов. — Понимаешь, брат, всё как-то быстро произошло. Да, я очень хочу повзрослеть и уже смирился с тем, чтобы вступить на тропу перевоплощения, но, понимаешь, я не думал, что этот процесс может затянутся на много лет.

— Ты боишься, что твой смертный друг может про тебя забыть? — неуверенно и аккуратно интересовался Грег, выбирая поудобнее себе постель. — Ты боишься, что Тони повзрослеет и больше не вернется в отель?

— Возможно… — переживал младший, опустив голову.

— Делов-то, брат, — хлопнул Рудольфа по плечу клыкастый родственник, — ведь это нормально. Люди — эгоисты сами по себе. Тем более у них очень короткая жизнь, поэтому к тем порам, когда ты будешь правителем вампирского клана, Томпсону будет… эм… этак, лет пятьдесят.

— Ничего ты не понимаешь, Грегори, — нервничал влюбленный красноглазый юнец. — Просто Тони для меня больше, чем друг…

— А, я понял, — ухмыльнулся тот, оперевшись на рядом стоящий гроб. — Ты считаешь его… своим братом?

«Да что ж ты такой тупой-то?!» — мысленно проговаривал Рудольф, исподлобья заглядывая на сородича.

— Просто… я его…

— О-о! Каки-ие ли-ичности у нас тут! — в открывшейся двери покоев появились две вампирские фигуры с тошнотворной улыбкой на физиономии. — Секвиллбэки собственной персоны!

— Вы кто такие и чего вам нужно? — неприветливо задал вопрос Грег, блеснув алыми глазами в сторону гаденькой парочки.

— Ой, простите, забыли представиться, — слащавым голосом заговорил высокий кровосос с кучеряшками на голове и проколотыми ушами. — Меня зовут Саурус, а это мой младший брат — Доминик. Мы из клана Бродбери.

— И что? Нам теперь упасть на колени и взмолиться? — спрыгнув с гроба возмутился Рудольф.

— Поаккуратнее со словами, приятель. Ты не совсем понимаешь, кто мы и кто наш отец, — надменно дерзил кудрявый оппонент, сложив руки на груди. — Никто не смеет перечить клану Бродбери.

— А в клане Секвиллбэков за неуважение обычно бьют рожу! — подключился к «милой» беседе Грег, до хруста сжимая кулаки. — Хотите попробовать и ощутить этот волшебный треск зубов?

— Остынь, брат! Они того не стоят, — Рудольф пытался успокоить старшего.

— Послушай своего сородича, Грог, — кривлялся второй вампир, демонстративно проведя мизинцем по блеснувшему клыку.

— Летели бы вы отсюда ребята, пока яйца целы! — заводился младший Секвиллбэк, издавая озлобленное шипение.

— Слышишь, Доминик? Какие речи у этих убогих… Скажи-ка мне, Рудольф, — продолжал докапываться Саурус, оперевшись на дверь спальни, — а правда, что ты водишь дружбу с простым смертным? Поговаривают, что вы с ним чуть ли не влюблены друг в друга… вот же позор…

После этих слов у Рудольфа всё покраснело перед глазами, а внутри вскипела дикая ярость. Немного придя в себя он стал понимать — Грегори и Доминик пытались оторвать юного Секвиллбэка от старшего Бродбери, прижатого к двери комнаты и на чьей глотке сомкнулись его когти. Оставались считанные миллиметры до того, чтобы бледная кожа Сауруса не обзавелась десятью глубокими сквозными отверстиями.

— Ты ещё об этом пожалеешь, Секвиллбэк! — злобно кряхтел кудрявый, но в то же время напуганный вампир, потирая поцарапанную шею. — Ты просто не знаешь, с кем связался!

— Валите отсюда, уроды! — фыркнул Грег, удерживая разгоряченного младшего братца, который сейчас готов был выколоть неприятелю глаза.

— Встретимся ещё! — прошипел Саурус и напоследок клацнул клыками, вместе с младшим братом поспешно удалился из комнаты, с грохотом закрыв за собою дверь.

*****</p>

В этом отвратительном месте Рудольфа мучали безумные кошмары. В своих снах он видел Судный день, когда людская свора напала на замок и в буквальном смысле растерзала находящихся здесь сородичей. Он видел горящего брата Грегори и своего отца, которому в грудь забивали осиновый кол. Он видел себя, пытавшегося прилететь на помощь к родным, но, чем быстрее он двигался, тем семья становилась от него дальше. Красноглазый постоянно вздрагивал и просыпался, находясь ещё долгое время в каком-то сонном параличе, пытаясь сбросить с себя остатки кошмаров. Он снова засыпал и всё раз за разом повторялось. Что с ним, он не понимал, но явно предчувствовал беду, или как минимум, неприятности.

*****</p>

Последующие полгода для юных представителей вампирских кланов проходили в предподготовке к настоящим испытаниям. Первый этап тренировок заключался в проверке банальных возможностей молодых клыкастиков: умения в охотничьем мастерстве, многодневном голодании, а главное, в умении быстро ориентироваться в сложных ситуациях и попытках защитить своих товарищей. Если бы это было не вампирское скопище, то можно было подумать, что молодые ребята проходят службу в армии.

В отличии от людского мира, здесь никто не подтягивался на турниках и не жал от груди сто килограммовую штангу. Силу вампир мог получить лишь благодаря прохождению всего пути к становлению, после которого молодой представитель бессмертных мог носить гордое имя принца вампирского клана, или как их называют сами кровососы — «Черные ангелы».

Сегодняшняя ночь для юных Секвиллбэков стала ещё одним неимоверным испытанием. С каждым разом задания были всё сложнее и сложнее. Поэтому, уставшие, голодные и до охреневания злые Рудольф и Грегори еле доползли до своих гробов, которые даже в этом убогом месте казались для них самыми удобными и мягкими.

Всё это время, старшие вампиры, главы кланов, не имели права вмешиваться в процесс подготовки своих сыновей. Несмотря на жёсткий характер, они всё же переживали за отпрысков, как и любые другие отцы, но показать свою слабость перед остальными — значит уронить авторитет. Поэтому Фредерик мог лишь молиться высшим силам загробного мира, чтобы его оболтусы достойно прошли переподготовку и вернулись домой, неся гордое имя вампирского принца. Это у людей статус передается по наследству. В мире кровопийц высокий чин нужно заслужить.

*****</p>

— О, Великий Дракула, я готов умереть во второй раз! — устало произнес Рудольф, практически плашмя завалившись в своё вампирское ложе. — У меня болит всё тело и я не чувствую рук.

— Держись братец, — пытался подбадривать Грегори, сам еле держась в воздухе. От усталости и неимоверных перегрузок, он даже промахнулся мимо своего гроба, распластавшись на полу.

— А я думал, что мне хуже всех, — хихикнул младший Секвиллбэк, глядя на лежащего в стороне Грега. — Видел бы тебя сейчас Томпсон, наверняка залился бы своим звонким смехом.

— Рудольф, а ты видел сегодня, как Маргарита смотрела на тебя? — перевёл тему Грегори, пытаясь переключить брата от мыслей о смертном друге. — Мне кажется, ты пришёлся ей по вкусу.

— Брат, во-первых, я не кабан чтобы меня пробовать на вкус, а во-вторых, я же просил тебя больше не ворошить эту тему, — возмущался Рудольф, не желая говорить обо всяких там вампиршах. — И потом, не забывай, что Марго — внучка самого Великого Санду. Я даже представить боюсь, что будет со мной, если я попытаюсь с ней заговорить.

— Ну да, я тоже слышал эту историю, когда один молодой вампир пытался с ней познакомиться, — соглашался Грегори, — Его Величество узнал об этом и приказал привязать того к дереву. Собственно, с рассветом от паренька осталась лишь кучка пепла. Брр…

— Вот и я о том же, — хрипло промямлил младший, находясь одной ногой в сонном царстве. — Надо хорошенько отдохнуть, завтра очень тяжелая ночь.

Сан-Диего. Полгода спустя.</p>