Часть 4 (1/2)

Мне было непонятно, почему Рудольф так странно себя повёл? Просто покинул комнату, ничего не сказав. Что сейчас творится у него внутри, такое же чувство собственности, что и у Анны, или что-то ещё? Если он умел сканировать человеческие эмоции, то почему не заглянул ко мне в душу и не прочитал, что я ничего, кроме как симпатии, к Анне не чувствую. Хотя, какое это имеет значение. Странный. Безусловно, я в первую очередь приехал именно к нему, но мне бы хотелось повидаться со всем семейством Секвиллбэков, ведь у нас с ним впереди две недели для общения. За это время я успею ему так надоесть, что он сам меня будет отсюда выпроваживать.

— Тони, не обращай внимания на моего брата, он в последнее время какой-то нервный стал, — пыталась успокаивать меня Анна, ткнув своим тонким бледным пальцем мне в кончик носа. Вот же какая… Всё-таки пытается со мной заигрывать. Но в глаза ей точно глядеть не буду — чревато. И, похоже, она это поняла.

— Даже стараешься на меня не смотреть, хитрец, — ухмыльнулась маленькая вампирша, прищурив свои глаза. — Ладно, Тони, не буду к тебе приставать, во всяком случае, пока… У меня ещё есть свои маленькие девчачьи дела. Так что, до встречи, красавчик, — выдала Анна, обхватив мой подбородок своей прохладной ладонью и оглянувшись, скрылась за массивной дверью комнаты.

Что значит «пока»? Эта фраза Анны явно настораживала. Вдруг она всё же не отступит и попытается вновь применить свои чары. Как бы меня не радовала перспектива оказаться зажатым где-то в углу и очнуться от клыкастого поцелуя Секвиллбэк младшей. Но я решил не заморачиваться этой темой и всё же узнать, что происходит с Рудольфом. Он действительно какой-то нервный. Может, что-то произошло в его вампирской жизни, пока меня не было с ним рядом… или… вдруг его вновь пытались убить? Черт, аж током прошибло от этих мыслей. Несмотря на его образ зверя, он всё также оставался беззащитным ребёнком, против человеческого равнодушия и, в особенности, оружия. Страшно даже думать об этом. В глубине своей души я всегда боялся приехать в отель и узнать о том, что семейство Секвиллбэков истреблено. Я бы просто этого не пережил. Поэтому всеми силами стараюсь удержать семейную тайну вампиров, чтобы эти существа для всех так и остались несбыточной легендой.

Мне неоднократно снились кошмары, в которых осиновый кол пронзал грудь друзей-вампиров. Видел, как они горели, как на моих руках погибал мой друг Рудольф, оставляя после себя лишь пепел. Я просыпался в холодном поту и пол ночи выл белугой, пытаясь прийти в себя. В этот момент мне хотелось обрести крылья и рвануть сюда на всей скорости, чтобы лишний раз убедиться — это всего лишь сон.

Так, Томпсон, спокойно, даже не смей про это думать. Даже на миллиметр не допускай к себе подобные мысли. Сходи лучше вниз и приготовь себе перекусить. Действительно, нужно закинуть в себя что-нибудь съедобное, потому как «пение» желудка громкой трелью раздавалось на всю комнату. Еще бы, время уже 4:20 утра, само собой организм требовал подзарядки в виде пары бутербродов с сыром и крепкого напитка с запахом вампира, то есть кофе.

Наложив целый Эверест бутербродов на тарелку и сделав горячий кофе, я уж было хотел направиться обратно в свою спальню, но краем уха услышал, как из дальней комнаты до меня донёсся очень громкий разговор; это был харизматичный, басистый голос Мистера Секвиллбэка. Он высказывал кому-то свои претензии, общаясь на повышенных тонах. Я, конечно, не особо люблю подслушивать чужие разговоры. Собственно, я бы и не обратил даже внимания, он глава клана, начальник. Ему по статусу положено вызывать на ковёр и отчитывать за провинности. Блин, всё как у людей. Меня больше зацепила донесшаяся фраза: «Ты не должен подходить к смертному!» Вот вам здрасти — вампирские страсти!.. Что отец Рудольфа имел в виду? Если я правильно понял всю суть конфликта, то Мистер Секвиллбэк запрещал общаться Рудольфу со мной? Это благодарность за помощь в спасении его клана? Я просто не поверил своим ушам.

От всего услышанного потемнело в глазах, и стрелка настроения упала на ноль. Сейчас мне хотелось бросить всё, быстро собрать вещи и уехать обратно домой. Что же я такого мог сделать вампирам, что глава клана на меня так рассержен или обижен. Но, с другой стороны, он всегда прямолинеен. Если ему что-то не нравилось — он без тени сомнения мог сказать это в глаза. Ну, вот и аппетит пропал. Я оставил тарелку с бутербродами и кофе на столе. Спешно отправился наверх, чтобы вместо ночного перекуса переварить всё услышанное. Слова старшего Секвиллбэка стучали в висках, вместе с пульсирующей кровью, вызывая тревогу, гнев, растерянность и непонимание происходящего. У меня перед глазами стоял только один вопрос: за что?

Я так рвался сюда в надежде провести время со своим бессмертным другом. Три года ждал этой поездки, старался угодить родителям, чтобы они меня отпустили одного, но, получается, всё было зря? Горькая обида подступила комком к горлу и стала разъедать его, будто кислота. Я лежал на своей постели, которая сейчас казалась каменной плитой. Обидно. Очень обидно. Столько сделал для вампирской семьи, чтобы сохранить им жизнь и их маленький мирок, а в ответ получил нож в спину.

Я лежал на кровати, укрыв лицо подушкой, чтобы не было слышно моих всхлипов. Сердце охватила такая дикая боль, что хотелось крушить всё вокруг. Но я ничего не мог поделать, кроме как всё сильнее прижимать подушку к лицу и не выходить из комнаты, чтобы не попадаться на глаза вампирам.

— Тони, ты плачешь? — Вдруг послышался тихий голос Рудольфа, который, судя по звуку, парил где-то около кровати. И как я не услышал появления в комнате вампира? Видимо, бессмертный умел перемещаться в пространстве, словно перышко, не издавая не единого шороха. — Что случилось, друг? Тебя кто-то обидел? Или причина твоих слез — я? — Продолжал допрос Секвиллбэк.

— Нет, всё в порядке, просто настроение дрянь. Устал, наверное.

Я на секунду посмотрел из-под подушки на парящего надо мной Рудольфа. Его глаза были наполнены какой-то печалью. Видно, что парень был не на шутку напуган моим внутренним состоянием. Он, как никто другой, это чувствовал. То, что бессмертный проявлял подобные эмоции и переживания, всё больше доказывало — вампир не бессердечен.

— Нет, не в порядке, я же вижу! — стал нервничать Секвиллбэк, повышая голос. — Если ты расстроился из-за того, что я тогда покинул комнату, то прости — так надо было. Не могу тебе объяснить, во всяком случае… пока.

Да вы что, с сестрой сговорились, что ли? Промелькнуло в моей голове. Она — «пока», этот тоже — «пока». Тоже мне, «дракулы-пока-кулы». Никто ничего не хочет мне объяснить по факту. Что, мать его тут происходит?! Хотя, о чём это я. Я всего лишь простой смертный! Куда мне до величия этих превосходствующих существ!