Серые горы и запах жасмина (1/2)
«Не бойтесь кого-то потерять. Вы не потеряете того, кто нужен вам по жизни. Теряются те, кто послан вам для опыта. Остаются те, кто послан вам судьбой»
Фридрих Ницше
🍂</p>
Холодный осенний ветер заскрипел в ветвях старой вишни, срывая последние жёлто-красные листья. Тяжёлая серая туча с горизонта подползла ещё ближе, закрывая собой бледное осеннее солнце.
Лёгкая морось коснулась лица застывшего, как статуя омеги, возвращая с небес на землю. В эту секунду он как раз ошарашенно разглядывал того, кого не видел столько лет и, конечно, не сразу поверил своим глазам.
Небо затягивало все больше, а лёгкий ветерок превратился в порывистый вихрь, поднимающий с земли пожухлые листья.
Подобно погоде, внутри Чимина всё рвалось и рушилось. Боль с грохотом и диким скрежетом, оседала где-то внизу живота. Голубые глаза застыли в немом вопросе, созерцая то, что он, казалось бы, так долго ждал.
Треск веток где-то сбоку и пронзительный детский плач вывели Чимина из ступора. Он обернулся на звук, откуда к нему через кусты бежал мальчишка, зарёваный и испуганный. Он кинулся к парню и обхватил его где-то ниже колен, утыкаясь мокрым носом в мягкое пальто. Пак опешил, хлопая ресницами и слегка приоткрыв рот. Омега постарался быстро обуздать внезапные эмоции. Парень с непониманием посмотрел сначала вниз, а потом поднял вопрошающий взгляд на Юнги.
— Это что? — омега ненавязчиво оттолкнул ребёнка и сразу же попятился назад, одёргивая пальто. Заплаканный мальчишка поднял испуганные глаза наверх и заголосил ещё больше, увидев перед собой незнакомого мужчину.
— Ты не папа, — малыш оттолкнул Чимина, быстро оглянулся. Позади себя он увидел Юнги и сразу рванул к нему со всех ног, вытирая на ходу ладошками слезы. Альфа тоже немного стушевался, затем с простым выдохом наклонился и подхватил ребёнка одной рукой. Тот сразу обнял взрослого за шею и искоса посмотрел на Пака, который так и стоял открыв рот и широко распахнув бездонные голубые глаза. Настала очередь альфы спасать ситуацию. Не долго думая, мужчина подошёл к омеге и потянул его за локоть на себя.
— Присядь рядом, пожалуйста, — запах вереска, вперемешку с нотками жасмина коснулся ноздрей побледневшего омеги. Мин достал носовой платок и аккуратно протёр раскрасневшиеся щёчки кареглазого малыша. Заботливо поправил мягкие тёмные волосы на макушке и заправил непослушную прядь за маленькое ушко.
— Не бойся, я рядом, — ласково практически пропел старший, а младший тихонько кивнул головой и в последний раз шмыгнул носом.
— Не страшно, — пролепетал мальчик и в ту же секунду слез с колен Юнги, недоверчиво поглядывая на омегу.
Малыш поправил чёрную куртку и оттряхнул свои голубые джинсы, деловито поджал губы и зашагал в сторону кустов. Он вытащил оттуда ярко-зелёный велосипед и поволок его в сторону дорожки.
Чимин нерешительно шагнул и замер на месте. В его голове не укладывалось то, что он видел. Сердце отказывалось принимать и понимать. Оно просто стучало, как сумасшедшее, и болело.
Тем временем старая скамейка, заросшая пожелтевшим плющом, слегка скрипела под весом родного альфы в чёрном пальто, который так нежно и с любовью смотрел на маленького незнакомого ребёнка.
Глаза Чимина блестели от слез, а в голове проносились тысячи мыслей и вопросов, которых он не в силах был задать. Юнги взглянул на него и похлопал по скамейке рядом с собой.
«Нет, нет, нет… Я приехал сюда не за этим» сердце продолжало бешено колотиться, подталкивая к альфе, но разум не понимал и отказывался верить, что это и есть реальность.</p>
Омега внутри выл и скулил, просил сделать шаг ближе к любимому запаху, но Чимин не мог и шевельнуться.
Он как будто спрашивал себя: чей это ребёнок? Зачем они здесь?</p>
— Чимин, я прошу тебя. Присядь. Я все объясню, — низкий голос альфы подтолкнул омегу, и тот, наконец, осторожно присел на край скамьи.
— Чимин, ты можешь меня выслушать? — Юнги подвинулся ближе, едва касаясь рукой талии парня рядом с собой.
Чимин почувствовал пальцы альфы даже через пальто. Он инстинктивно дёрнулся, пытаясь отодвинуться, но альфа остановил, положив свою руку на его бедро. Эти прикосновения жгли и побуждали подсознание подкидывать омеге картинки того самого прошлого, которое он приехал забыть.
Юнги рванул ещё ближе, стараясь обнять.
— Я должен тебе все рассказать, не убегай, — карие глаза оставались по-прежнему тёплыми, такими родными и знакомыми. Главное, что вот сейчас альфа с запахом вереска был так близко, словно вышедший из одного из самых приятных снов омеги.
Здравый смысл и нежелание принимать причины отсутствия Мина столько лет, заставляли Пака в панике вырываться.
— Нет, я не хочу ничего знать, — отталкивал тёплые большие руки Чимин. — Мне не нужна твоя правда.
Юнги уставился на него взглядом, полным непонимания и попытался что-то сказать.
Омега и слушать не стал. Голубоглазый парнишка вскочил со скамейки и решительно направился прочь из сада. Побег был недолгим, его за секунду остановила крепкая хватка альфы со спины. Мин обнял его, пусть и против воли, прижал к себе и незаметно скользнул рукой в пустой карман.
— Я хочу, чтобы ты знал правду, — шепнул он нежно и практически одними губами.
Переступив через себя и свои чувства, Юнги выпустил омегу из объятий.
Пак при этом дышал отрывисто и резко. Слёзы застилали глаза, пока он бежал к автомобилю такси, ожидающему его за забором. Когда Чим захлопнул за собой дверь машины, то тут же отвернулся от окна, за которым чёрной тенью стоял альфа.
— Едем обратно. В Сеул, — он прекрасно понимал, что сдержать омегу, который рвётся всем своим нутром к альфе, очень сложно.
«С глаз долой, из сердца вон» </p>
🍂</p>
Полоска света просочилась сквозь бежевые шторы и блеснула на золотистой каёмке фарфоровой чашки с недопитым чаем. Такая же кружка с потемневшим от налёта дном, стояла на полу прямо под столом. Яркие бумажки от шоколадных конфет беспорядочной дорожкой разлетелись по мягкому белому ковру. Назвать его таковым не повернулся бы язык: то там, то здесь расплылись уже засохшие пятна от краски. Перепачканные кисти торчали из вазы с почти высохшим букетом цветов. Лёгкие фрезии в нём превратились практически в невесомые чешуйки, а соцветия гиацинтов обронили все лепестки и торчали кверху сухими, жёсткими, острыми стеблями. Лишь нежно-розовые крохотные цветочки вереска цеплялись за веточки и испускали лёгкий аромат.
Жёлтый плед на полу зашевелился и из-под него появилась белокурая макушка. Чимин, сонно моргая, поморщился и потянулся к чашке рядом с мольбертом. Глоток вчерашнего холодного чая не принёс желаемого эффекта. Парень поморщился, затем немного сурово нахмурился и поднял глаза на полотно перед собой.
«Всё не то» — подумал про себя омега, лёгким жестом откинул плед и поднялся на ноги.</p>
Неделя прошла с тех пор, как он увидел Юнги. Целых семь дней мучительных дум и поисков ответов. Сомнения всё это время грызли изнутри и забирали вдохновение. Бесконечные наброски не радовали глаз и казались уродливыми. Омега подошёл к холсту, где изящными мазками было нарисовано поле вереска. Художник придирчиво оглядел его и остервенело сорвал с мольберта.
Все эти дни он думал только об одном: о встрече с Юнги и о том, что он хотел рассказать. Чимин мучительно вспоминал плачущего мальчишку и ту нежность, с которой Мин смотрел на него. Ребёнок, как две капли воды, был похож на самого Юнги. Пак и так, и эдак смотрел на ситуацию и прикидывал варианты того, кем может быть этот малыш. Однако, подобные мысли ещё больше угнетали. Сердце ныло и кололо, заставляя сворачиваться в клубок под пледом и тихо скулить.
Чимин чуть ли не каждый день пытался представить, какова была и стала жизнь Юнги без него. Фантазии приносили очередные страдания, и всё опять заканчивалось слезами или злостью на самого себя.
«Может, мне надо было его послушать?» – размышлял омега, дёргая ложкой в очередной чашке ароматного травяного чая. </p>
«Даже, если так. То зачем я ему теперь? У него наверняка есть счастливая семья. А если нет?» — художник сотни раз прокручивал в голове их встречу и пытался понять хоть что-то, но попытки не приносили успокоения.</p>
Утренние заморозки октября леденили воздух и подгоняли сонного омегу быстрее вернуться в свою тёплую квартиру. Парень кутался в тёплый пуховик и прятал руки в пушистые перчатки, пока бежал домой с очередной порцией вкусняшек и коробкой свежего ароматного чая. Неожиданно он остановился как вкопанный, уловив слабый знакомый аромат. Желание было сильнее, и ноздри с удовольствием втянули родной запах.
«Вереск зацвел» — омега бросил тоскливый взгляд в сторону парка и резко, чтобы не искушать самого себя, помчался в сторону дома.</p>
Не снимая обуви, Чимин подошёл к гардеробной, где в чехле висело то самое пальто, в котором он ездил в свой старый дом. Парень достал его и стал рассматривать. Ничего нового в нём он не увидел. Поэтому с громким вдохом уткнулся в него носом, не подавляя желания уловить хоть частичку запаха вереска. Его ждало сильное разочарование, потому что ничего, кроме своего парфюма, он так и не почувствовал. Омега сжал вещь пальцами и услышал незнакомый хруст. Пак запустил руку в карман и нащупал клочок бумаги. Удары неспокойного сердца снова набрали ритм. Чимин постарался успокоиться, но для верности сел и дрожащими пальцами развернул записку и прочитал:
«Я хочу, чтобы ты знал правду.</p>
Мой адрес: Сан-Франциско **»</p>
Десять раз омега закрывал и открывал ноутбук, прежде, чем решился купить билет. Несколько раз разбирал чемодан, но тут же собирал его обратно. Пару раз даже отменил такси в день вылета. Ему ничего не оставалось, как продолжать нервничать, что опоздает на рейс. Поэтому он вызывал трансфер снова и снова. Многим позже красивый молодой человек сидел и вглядывался невообразимо светлыми голубыми глазами в ночную тьму, которая расстилалась за стеклом иллюминатора.
🍂</p>
Самой большой неожиданностью и неприятным открытием для Чимина стало прибытие в Сан-Франциско. У самого трапа его сразу же обдало холодным промозглым ветром.
«Вот спасибо за теплый приём» — проворчал про себя парень.</p>
Он поднял глаза и восхитился видом. Напротив аэродрома раскинулась поистине невероятная картина: огромная гора, за макушку которой игриво зацепилась большая суровая тёмная туча.
Насмотревшись зарубежных фильмов и сериалов Чимин ожидал немного другого. Горечи в его состояние добавляло то, что он был абсолютно уверен в одном: у Юнги здесь всё прекрасно без омеги с запахом лилий.
В конечном итоге вид у всего был довольно мрачный и уставший. Деваться теперь некуда. Решение было принято, пути назад нет. Покинув здание аэропорта, Пак очень удивился, но и обрадовался тому, что не встретил никаких «вечных» сёрферов или эксцентричных миллионеров из какого-нибудь голливудского фильма.
Окружение было недружелюбным и чужим, Пак начал чувствовать себя очень странно. Изнутри его снова начали грызть сомнения. В какой-то момент омежка решил, что замёрз, что это знак, и ему не надо никуда ехать…