Персиковый закат (2/2)

— Готовишься ко сну?

— Да.

— Я не понимаю! Почему бы не отдохнуть? Здесь так спокойно и хорошо…

— Есть причина, Хоукс. И ты знаешь. Просто ты уже забыл, каково быть трезвым. Ты сейчас в том состоянии, когда два к нулю прибавить не сможешь, — конечно, он прав. Но, если бы хотел достучаться, я бы собрал извилины в черепную коробку и попытался его понять.

— Энджи-и, — я пьяно протягиваю его имя и игриво забираюсь на коленки, тут же цепляясь за шею, банально, чтобы не свалиться. Он подхватывает меня рефлекторно и сводит руки на пояснице. — Ну что?

— Я не злюсь за то, что ты мог выдать нас. Даже если и так, ГК бы все подчистили за тобой. Договорились бы с девушкой. Не было ни камер, ни репортеров…

— Тогда в чем дело? — я кладу голову ему на плечо, потому что гравитация работает сильнее под веществами. Будто я покинул Землю и оказался на Юпитере.

— Потому что, — он прикусывает губу и отворачивается. Я устало утыкаюсь ему носом в шею и чувствую, как он напрягается. — Ты пьян, — он встает, и я машинально закидываю ноги ему на талию. Эту позу комфортной не назовешь, но он умудряется подхватить меня и донести до общей спальни. Конечно, это только одна из спален, но он решил отдать мне самую пафосную. Все лучшее — для своей принцессы, ха! — Ложись, — он укладывает меня на кровать и снова садится рядом, почти так же, как тогда, на кануне свадьбы, и указывает на тонкий плед — в самый раз для комфортного сна в жару.

— Как мило, — я с трудом укрываю пледом свои ноги до колен и откидываю голову на подушку.

— Кейго? — он произносит мое имя и тем самым приковывает мое внимание. — Все, что ты тогда говорил, — звучало так естественно.

— Ага.

— Было ли хоть что-то в твоей речи… от сердца? — я нервно сглатываю. Нейроны в голове отказываются работать на меня, поэтому я трясу головой чтобы взбодриться. Я приподнимаюсь, чтобы голова держалась вертикально и я не вырубился в самый неподходящий момент.

— Конечно, как бы я сказал такое, если бы врал?

— Ты отличный актер.

— Не останавливайся, у меня кинк на похвалу.

— Пожалуйста, будь серьезен.

— Кхм, — я сглатываю и продолжаю, — конечно, там была правда.

— Я сказал это тогда и скажу сейчас… Кейго, я люблю тебя. Ты не запомнишь это, не отреагируешь, отшутишься, оскорбишь, унизишь и пошлешь, но… — я тяну его на себя и целую. На этот раз Тодороки сверху. Я слишком… не в себе, чтобы изменить позицию. Но оно и не надо. Он хотел поцелуй? Он его получит. Вот так. С языком, слюняво, страстно, инфантильно и несдержанно. Но дальше все идет по старому сценарию. Он не умеет сдерживаться — да и я в этом плох. Но я слишком пьян, чтобы сопротивляться. Это просто алкоголь, наркотики, отпуск — ничего личного.

Он стягивает с меня шорты и касается наполовину вставшего члена. Смотрит прямо в глаза, как мальчишка. Плавно массирует головку, выбивая изо рта стон за стоном. Быть со Старателем летом, так еще и в жарком климате — та еще пытка. Я весь потный от его пылающего тела. Он так возбужден. Он так меня хочет. Мне практически жаль его.

Он обхватывает меня сильнее, потому что теперь у меня полноценный стояк. Довел, чертяга. И вот он снова наклоняется. Он вытягивает мои ноги. Держит за икры и помогает найти удобное положение. Вдыхает мой естественный аромат, прикрывает глаза и снова обслуживает на шесть звезд. Та девчонка с ним рядом не стояла. Он даже в оральном сексе — номер один.

Это именно та ситуация, когда ты не жалеешь, что тебе отсасывает парень. Да и какая разница, кто у тебя между ног, — если у этого человека прирожденный талант?

— Кейго…

— Мм…

— Не сдерживайся.

— Еще чего, — он мягко то поглаживает, то сжимает мои яйца, он берет глубже, еще и еще, пока я не достигаю пика. Наконец, он отпускает мои ноги и ложится рядом, прижимая к себе.

— Кейго?

— Мм?

— Я ведь по факту точно так же пользуюсь тобой, как ты воспользовался мной?

— Ну и хрен с ним.

— А завтра ты снова будешь делать вид, что ничего не было. Будешь нести всякую оскорбительную чушь, лишь бы оттолкнуть.

— Я все еще нравлюсь тебе? — он не отвечает, но кивает, и я чувствую это каждой клеточкой своего тела. — О, Энджи, — я не договорю это фразу, потому что тут же вырублюсь. Снова усну рядом с ним. Он оказывает странно убаюкивающий эффект на меня. Такого раньше не случалось. Ни с кем. Может, потому что он большой и теплый? И его тело, несмотря на рельеф и твердость мышц, — очень мягкое и комфортное. Как большая подушка. Однако проснусь я снова в пустой спальне. И на этот раз не найду Тодороки на кухне.