Старый приятель (1/2)

— Кто бы мог подумать, что мы встретимся вновь? Так вот о чем пели птички на моем окне, — никакого дерева за стеклом да и окна в принципе тоже. Долгожданная встреча с Даби — я в предвкушении.

Стоило выждать еще пару дней и, может даже, предупредить Комиссию, но они прекрасно знают, как я люблю действовать на опережение. Очевидно я не нашел нашего нулевого пациента. Поэтому путь лежал в специальную больницу для преступников-злодеев.

В палате нет ни телевизора, ни компьютера (даже окон бедняга был лишен) — Даби оторван от всех каналов связи с внешним миром. Все, чем располагает наш пламенный негодяй, — кровать, письменный стол, да листы бумаги, которые он использует для весьма, выражусь как можно мягче, своеобразных рисунков. Черт ногу сломит в том, чтобы расшифровать его образы, но и я не психиатр, чтобы копаться в этом дерьме.

Даби сидит на кровати, на руках — специальные браслеты, которые блокируют причуду. Если бы не статус Номера два и прихвостня Комиссии, меня бы в жизни не пустили повидаться со своим старым приятелем.

— Что тебе нужно, Хоукс? — спрашивает он более злобно и скалится, отчего его обожженная кожа натягивается, а сквозь скобки проступают капли крови. Выглядит — как всегда жутко, но и это не все. Он потерял добрых пять-семь килограммов, его нетронутая ожогами кожа еще бледнее, чем я запомнил. Вместо кожаных шмоток — белые больничные тряпки, будто он только перенес операцию. А еще сквозь беспорядок черных волос проглядывают белые корни (седина или натуральный цвет волос?).

— Поговорить.

— Они уже расправились с моими приятелями?

— У тебя нет приятелей, Даби. И… я не имею права разглашать информацию.

— Значит, да. Но ты прав, мне нет дела до этих лузеров. Черт, — он дергается, и я машинально делаю шаг назад, — какой же Шигараки недоумок, раз доверился Номеру два.

— Я здесь не в качестве героя.

— А кого?

— Я знаю твою маленькую тайну.

— Какую из? — я не отвечаю — выискиваю взглядом звукозаписывающие устройства. Одно было на Даби, второе на мне. У нас не так много времени, надо действовать быстро, пока врачи не заметили моей вольности.

— Ты сын Старателя.

— У-у, папочка растрепал?

— Типа того.

— Так он знает. Круто, круто, просто охуенно!

— Мне нужна твоя помощь, — серьезнею я, на что он заливисто смеется.

— Ты издеваешься? Как я помогу тебе?

— Они очень старались подчистить за вами. Но это ведь не все. Почему они держат тебя в живых? Неужели из желания шантажировать Номера один? Что-то здесь не так.

— Ты прав. Но тебе какое дело?

— Я хочу, чтобы все это закончилось, — он щурится, проверяя, насколько я искренний, и снова улыбается.

— Надоело быть их собачкой?

— Я думаю, Лига была не такой уж бесполезной бандой, в конце концов. А точнее ваш большой начальник.

— Что у тебя на уме, птенчик?

— Если ты поможешь мне, я организую семейное воссоединение.

— С обнимашками, шариками и ебаным клубничным мороженым? Как мило, — усмехается он.

— Как только твоя душенька пожелает.

— Я не верю тебе, Хоукс. Этим кретинам я не верю трижды. Но… пиздец бесит это признавать, — он разводит руками, будто в очередной раз демонстрируя свои браслеты, — но мы мало что сможем сделать.

— Мало, если будем действовать, как хорошие парни.