День первый. 21 июня (1/2)

«Уважаемые пассажиры, скорый поезд №102 сообщением Москва-Адлер отправится в 12:54 с пятой платформы первого пути. Нумерация вагонов с головы поезда», — раздалось на Казанском вокзале.

Мы с мамой ждали посадки в вагон. Точнее, на самом деле томилась в очереди лишь я, а мама просто стояла рядом со мной. И в Сочи ехала я, а она оставалась в Москве.

— До отправления… восемь минут, когда меня уже впустят? — недовольно пробубнила я, посмотрев на часы четвёртый или пятый раз за три минуты. — Ты не знаешь, какую еду нам дадут?

— Нет, — ответила мама. — Пожалуйста, не забудь, что у тебя в рюкзаке пирожки и бутерброды. И не забудь потом вытащить их, чтобы не испортились.

— Да помню я.

Я волновалась. Первый раз еду одна на поезде, как тут оставаться спокойной. Хоть бы соседи по купе попались адекватные!

Наконец очередь оживилась. Я вновь проверила документы и билет. Все на месте. Я предъявила это проводнице.

— Ваше купе №4 и тринадцатое место.

Я поблагодарила, и мы с мамой затащили чемодан в поезд.

— О, место под моим счастливым числом, — довольно заметила я. Этот факт меня приободрил.

В купе пока никого не было, поэтому мне удалось затолкать чемодан вниз и проверить комплект белья. Мама в тысячный раз напомнила о том, чтобы телефон всегда был у меня под рукой.

— Здравствуйте, — послышалось со входа в купе. — Я тоже сюда.

Это оказалась женщина. На вид ей около пятидесяти лет. Она была в темных штанах, светлой футболке и красной кофте, а в руках она держала большую спортивную сумку.

Оказалось, что она тоже, как и я, занимает нижнюю полку, но под номером 15. Женщина сразу же выложила на стол какую-то еду.

— Провожающих просьба покинуть вагон! — начала кричать проводница откуда-то из глубины вагона.

— Так, всё, мне надо идти. Хорошей дороги! Напиши папе, когда будешь подъезжать. Телефон держи около себя.

Мы попрощались, и мама вышла из вагона. Я знала, что она не уйдёт, пока поезд не тронется.

12:52. Я решила не оставаться в купе и подошла к окну в проходе, которое как раз выходило на перрон. Как и ожидалось, мама стояла там, на платформе, и смотрела на окна моего вагона. Я была занята тем, что ждала, когда мы наконец поедем, смотрела в окно и корчила рожи маме, поэтому вообще перестала обращать внимание на возню, происходящую в поезде.

Наконец я услышала скрежет колёс, и меня пошатнуло. Неужели! Я радостно начала махать маме рукой. Поезд понемногу набирал скорость.

Мы отъехали от вокзала. Сердце ёкнуло, потому что только сейчас я осознала весь масштаб происходящего. Я еду одна в поезде на юг. Это ли не мечта?

Как только я об этом подумала, из облака выглянуло солнце и заставило меня начать щуриться. «Надо посмотреть погоду в Сочи», — промелькнуло в моей голове, и я развернулась, чтобы пойти в купе и взять телефон из рюкзака. Однако сделать мне этого не удалось.

Оказалось, за то время, пока я смотрела в окно, к нам с той женщиной ещё кто-то поселился. Мама специально купила мне место в женском купе, поэтому насчёт соседей я не особенно тревожилась. Главное, чтобы не какие-нибудь скандальные тётки или бабки, не женщины в запое или мамаши с маленькими детьми.

Мне снова повезло. Новоприбывшая особа стояла ко мне спиной и глядела в окно. Скорее всего это была молодая девушка, как я видела со спины.

Я быстрым движением потянулась к рюкзаку и задела лесенку, ведущую на верхнюю полку.

— Ай-й, — прошипела я и отдернула руку.

Девушка обернулась на вход, то есть на меня. Я замерла. Во-первых, был очень красивый момент: она стояла так, что лучи солнца из окна купе попадали прямо ее светлые волосы по плечи, отчего они будто светились и переливались. Она была в чёрных лосинах и удлинённой белой футболке. С одной стороны, это смотрелось просто, с другой — лаконично.

А во-вторых, это Надя Вострикова. То есть, Надежда, да. Одна из моих любимых актрис… Я с ней немного знакома: мы разговаривали несколько раз после спектаклей, она даже вроде запомнила меня.

Надежда тоже смотрела на меня, немного прищурившись. Хоть моё лицо ничего не выражало, сердце билось как бешеное, а она будто это чувствовала. Спустя секунду я встрепенулась и поздоровалась.

До этого она была сосредоточена на собственных мыслях, поэтому с таким же отстранённым выражением лица смотрела на меня. Она поняла, что я её узнала. Отчего-то в глазах Надежды мелькнул страх, либо мне просто так показалось. Но это длилось лишь секунду, потом её лицо озарилось улыбкой. Неужели и она меня узнала?

— Добрый день, — выпалила я. И поразилась своей неуверенности, которая обычно нехарактерна для меня.

— Привет…

Она хотела ещё что-то сказать, но не успела, потому что в это время по коридору прошла проводница, говоря: «Приготовьте, пожалуйста, билеты для проверки».

Женщина со спортивной сумкой даже не шелохнулась. Она как сидела на кровати и читала газету, так и продолжила этим заниматься. Надежда перестала смотреть на меня и полезла в карман штанов. А я начала судорожно оглядывать руки, карманы, рюкзак и полку в поисках билета, но его нигде не было. У меня перехватило дыхание от страха, что я куда-то дела билет и скоро вылечу отсюда, так и не доехав до Сочи.

— Да где?.. — неопределённо прошептала я.

— Если ты про билет, то вот, — услышала я.

Надежда показывала на стол.

— Спасибо! — тяжесть упала с моих плеч.

Нет, я не могу называть её Надеждой. Сколько там ей? Тридцать четыре? Да в любом случае ей очень идёт сокращённое «Надя». Особенно, когда она в таком прикиде.

После того, как билеты были проверены, я почувствовала, что надо чего-нибудь перекусить. Видимо, не одна я так подумала: женщина с пятнадцатой полки достала упаковку с чайными пакетиками, контейнер с едой и подставила к себе стакан. Я выложила пакет с пирожками.

— Мы ещё не познакомились. Светлана Витальевна, — представилась женщина.

— Надежда. Но лучше Надя, — ещё одна милая улыбка.

— Елизавета. Лиза.

Далее последовали дежурные вопросы из серии, кто до куда едет, и кто кем работает.

Светлана — учительница русского языка и литературы в одном из московских лицеев. Едет в Ростов, к родственникам.

Как выяснилось, Надя едет до Сочи, как и я. Она представилась обычной актрисой. Во время своего рассказа Надя закинула сумку на верхнюю полку, а потом сама забралась туда же. Однако она поскользнулась на ступеньке и опасно пошатнулась, но быстро восстановила равновесие.

Поэтому разговор перешёл в русло травм. Я не могла не поделиться историей о том, как получила растяжение связок лодыжки в школе. Так к травмам добавились учебные заведения. Мы со Светланой Витальевной тут же взялись за обсуждение Государственной Итоговой Аттестации, куда же без этого.

Как только мы начали об этом говорить, Надя достала из сумки книгу и улеглась на своей полке. Однако это совсем не означало, что она не слушала наш разговор.

— Может чаю? — предложила Светлана Витальевна, пока я искала в телефоне фото с нашего последнего звонка.

— Я только за, — согласилась я. — Сейчас, только фото найду.

Светлана Витальевна взяла свою чашку, то есть стакан в подстаканнике, и вышла из купе, чтобы налить кипятка. Надя тут же отложила книгу и повернулась ко мне.

— Странно, что мы не встретились после Фандорина, — хитро улыбаясь, сказала она.

Она имела в виду тот спектакль, после которого мы несколько раз встречались и разговаривали. Я тоже непроизвольно улыбнулась и спросила:

— Неужели вы меня даже здесь узнали? Даже сейчас?

— Конечно.

Когда мы встретились второй раз после спектакля, она меня сразу узнала. А я тогда стояла, как громом поражённая. Сейчас улыбка не сходила с моего лица, глаза сияли.

— Я, честно говоря, до сих пор в шоке, — призналась я.

Вернулась Светлана Витальевна, я тоже налила себе кипятку, и мы продолжили обсуждение школы и скандальных историй.

В разговорах в поезде быстро, что называется, раскрепощаешься. От моей былой стеснительности не осталось ни следа. Светлана Витальевна рассказывала истории из своей учительской жизни, что было очень занимательно. Ну, а я разбавляла её рассказы своими. Надя иногда, на смешных моментах, поворачивала голову в нашу сторону и смеялась. Смех у неё был очень заразительный и задорный.

Так, за болтовнёй, мы доехали до первой остановки, совсем этого не заметив.

15:31. Рязань-2. Погода начала портиться. Облака сгущались и темнели. Мы со Светланой Витальевной замолчали: я решила снова перекусить, а она начала решать кроссворд.

Стоянка длилась пять минут. За это время я доела пирожок и, глядя на соседок, решила занять себя каким-нибудь делом. К примеру, почитать, как Надя. Кстати, она книжку отложила, спустилась, накинула кофту и ушла. Скорее всего на улицу.

Я достала свою книгу из рюкзака и легла. Перед тем, как погрузиться в чтение, я мельком осмотрела её. Потрёпанная, немного даже разваливающаяся, столько раз я её перечитывала. Вдруг я почувствовала, что ужасно хочу спать. Почему-то только в поезде мои чувства метались из крайности в крайность: то сильно хочу есть, то спать, то ещё что-то. Я сама не заметила, как уснула.

Поезд дёрнулся, и я чуть не слетела с кровати. Потом по привычке быстро взглянула на наручные часы, чтобы понять, сколько проспала. 17:58. Поезд остановился.

Я поняла, что больше не засну, поэтому валяться без дела нет смысла. Да и в купе стало как-то холодно. Я приподнялась с полки с недовольным сонным лицом и огляделась. Светланы Витальевны не было, а Надя сидела за столом и смотрела что-то в телефоне. Точно, телефон! Я в ужасе схватила его и обнаружила пропущенные от мамы и бабушки и по два сообщения от них же.

— Проснулась уже? — задала риторический вопрос Надя, отрываясь от телефона.

Я в это время набирала мамин номер и кивнула несколько раз.

— Алло, мам, я уснула. И связи не было, — медленно проговорила я, пытаясь оправится после сна. — Мы сейчас где-то остановились… Мичуринск-Воронеж.