Неприятные последствия (2/2)

Я осмотрела свою шею и уши, и тоже от души намазала пострадавшую часть кожи. Мне всё ещё немного тянуло под глазами, но это ощущение не шло ни в какое сравнение с тем, что было пять минут назад.

— Тикки… почему ты не сказала про аллергию на янтарь?

Квами выглядела пристыженной. И очень грустной. Я бы даже если хотела, не смогла бы на неё ругаться: малышка, судя по выражению мордочки, наказывала себя сама.

— Не у всех Ледибаг она проявляется… я и подумать не могла, что янтарь могут добавлять в косметику.

— Ой, туда что только не пихают, — я осторожно коснулась опухшей щеки, жалея себя и ругая свою «удачу». — Ты и не представляешь. Может, есть ещё что-то, о чём тебе стоило бы мне сообщить?

Тикки мелко закивала и принялась тараторить. У некоторых Ледибаг была аллергия на молочку, — не мой вариант, я нормально ела сыры, — у других на мёртвый мех; это было больше похоже на то, что Тикки подбирает девушек по одному шаблону и генетическому коду. А вот аллергия на янтарь встречалась чаще всего, и была проявлением слияния с квами.

— У меня тоже непереносимость янтаря… я чешусь, очень сильно.

— Но это не опасно для тебя?

— Нет. Но очень, очень неприятно!

В этот раз подарок Супер-Шанса не особенно тянул энергию, что меня несомненно радовало. Я с отвращением рассматривала своё лицо, заранее представляя реакцию в коллеже на такую смену имиджа. Блин, а ведь ещё с родителями говорить… бедная Сабина, она очень ответственно относилась к внешнему виду. Китаянка же.

А может и не говорить вовсе? Хм-хм-хм… аккуратненько спуститься по пожарной лестнице, а потом и вовсе прогулять уроки.

Нет, прогулять — не вариант. Учителя сразу звонят родителям, спрашивая, на какой дороге жизни потерялось их дражайшее чадо. Мне только этого не хватало, учитывая потенциально возможные прогулы в будущем. А вот идея с лестницей очень даже ничего.

— Как думаешь, за день пройдёт?

Тикки подлетела к моему лицу так близко, что воспалённой кожи коснулся воздух. Больно не было, хотя я напряглась в ожидании неприятного укола.

— Должно. За пару применений стало намного лучше.

— Ну и отличненько. Эй, расслабься, — я пощекотала квами, — всё нормально, я жива. И это всё пройдёт, даже шрамов не останется.

По крайней мере, я на это надеялась.

Перед выходом я ещё раз щедро намазала щёки и лоб, как самые пострадавшие зоны лица. И, собравшись на учёбу, вылезла на балкон. Благо, до пожарной лестницы можно было добраться через крышу, никаких трудностей.

Самое неприятное ожидало меня впереди: разговор с одноклассниками, а особенно с Альей и Адрианом обещал быть просто незабываемым. Ведь ещё только вчера эти двое видели меня с ровными сероватыми щёчками…

— Интересно, насколько сильно взбесится Алья, если я пошучу про то, что решила вернуть на щёки немного румянца и перестаралась?

Щёки у меня были бугристыми и красно-пурпурными, с тёмным подтоном. Просто ух, а не румянец.

Тикки закашлялась в почтальонке.

— Я бы так не рисковала, Маринетт, — услышала я её приглушённый голос.

— И то верно.