Интерлюдия. Обмен. (1/2)
Что-то с этим миром было очень не так.
Я лежала на крыше, вяло почёсывая поясницу время от времени и смотря на гуляющих внизу людей. Меня фотографировали, когда замечали, но на этом всё: правильно воспитанные парижане не особо стремились нарушить уединение супергероини. Вежливые люди, милые.
Было хорошо. Ветерок шевелил хвостики, солнце припекало бока, да и в целом настроение было вполне умиротворённым. Хотелось ничего не делать и не чувствовать себя при этом ленивым вареником.
Я знала историю Чудесной Божьей Коровки до того, как попала сюда, но это послезнание здесь ничего не стоило. Акумы были другими, Париж был другим, — тут не было Эйфелевой башни! Что вообще за Париж без Эйфелевой башни! Японцы моего мира дружно превратились бы из-за этой новости в леммингов! — семья у Маринетт была другая, причём приёмная. Мне оставалось только не раскрывать рот слишком сильно и принять происходящее как данность.
— Миледи. Нашёл.
На крышу рядом прыгнула ещё одна неправильная переменная: мой напарник. Волосы, зачёсанные назад, серьёзный серый взгляд из-за маски, шикарный костюм, обтягивающий шикарное тело. Напарник у меня выглядел лет на двадцать пять минимум, не оставив в своём облике ни капельки детских черт или доступных для узнавания особенностей. Иногда, слушая его холодный и рассудительный голос, мне казалось, что я общаюсь минимум с Габриэлем. Только вот рост у моего напарника был вполне человеческим, около метра восьмидесяти против двух двадцати у маэстро моды.
Короче говоря, я была практически уверена, что спасаю неправильный Париж не с Адрианом Агрестом на пару. И что Адринетт в этой вселенной вообще возможен. Слишком уж серьёзным был парниша, с которым я вела геройскую деятельность.
— Отстань, жестокий, не видишь что ли, что я занята.
В пакете рядом со мной была черешня: большие тёмные ягоды, разве что не лопающиеся от сока. Я ела её вместе с косточками, палочки скидывая вниз, пытаясь попасть по своим фанатам.
Безуспешно, кстати.
— Нельзя так есть черешню, — нахмурился напарник, подойдя ко мне и поднимая пакет с крыши.
— Мне всё льзя.
— Ты должна была хотя бы её помыть!