Глава 1 (1/2)
Неприятная горечь во рту смешана с ужасной, песочной засухой. Горло режут тысячи ножей изнутри, оставляя после себя ноющие раны. Тело горит в огненной агонии, а тяжесть одеял, лежащих на груди, ограниченно даёт набрать воздуха в лёгкие. Словно сквозь вакуум, я слышу чей-то жалобный стон, за ним крик боли. Ножи начинают углубляться в раны, заставляя меня хрипеть и стонать. Так это мой голос? Совсем не узнаю. Нечто мокрое, склизкое, как улитка, ложится на мой лоб. Видимо это холодная тряпка. Прохлада растекается от головы по щекам прямо к шее, а холодные капли падают на уши. Мои глаза закрыты, но перед собой я вижу яркий белый огонёк.
–Теперь это тело твоё. – Звучит низкий голос у меня в голове. Так отчётливо, совсем непохож на мои крики.
Огонёк тускнеет, сливаясь с темнотой. Как только последний свет исчез, перед моими глазами начала проноситься чья-то жизнь, будто кадры из кино. Сначала радостное детство, за ним – смерть любимой матери. В сердце отчего-то кольнуло. Откуда я знаю, что это мать этого человека? Моя голова разрывается от количества воспоминаний, голосов, неприятных картин, и снова больной, жалобный крик. Тряпка на лбу ускользает, а пальцы непроизвольно стягивают под собой мягкую ткань простыни. По щекам льются слёзы, такие горячие, что обжигают кожу, будто свечу поднёс слишком близко. Чья-то нежная, лёгкая рука ложится на голову, приглаживая волосы, а затем уходит, оставляя новую порцию холода и влаги вместе с тряпкой. В ушах, надрываясь, плачет ребёнок, голос такой звонкий, но мелодичный. Перед глазами картина: яркий свет солнца, пышные сугробы и свежая могила. Кто-то поворачивает головой по сторонам, и теперь перед глазами стоит высокий молодой мужчина. Он одет полностью в чёрное, лицо серьёзное, будто ничего и не случилось. «Папа!» – раздаётся голос плачущей малышки, и кто-то за меня врезается в мужчину, прижимаясь с неимоверной силой. В ответ мужчина лишь расцепляет маленькие руки, зовёт кого-то по имени, и, развернувшись, медленно уходит. Я снова кричу, но теперь от боли в сердце, словно я – это и есть та малышка. Кино от первого лица прерывается, а за ним остаётся лишь тьма. Непроглядная, рвущая сердце, тьма. С ней затухает боль и обида, кажется, это всего лишь сон.
***</p>
Открыв глаза, я надеялась увидеть треснувшую штукатурку, бледно-жёлтые стены и больничные койки из противно скрипучего железа, но перед моими глазами встала совершенно иная картина. Потолок, расписанный облачным небом, настолько чист, что даже в самых дальних углах не видно грязных пятен, хрустальная люстра, свисавшая посреди потолка, словно двухъярусный торт свечами, усеяна канделябрами. Стены, оттенка небесной глазури, расписаны золотой краской разнообразными повторяющимися завитками, пол из деревянных половиц с цветочными узорами. Повернув голову влево, я вижу белый туалетный столик, он, как и стены, расписан краской, хотя, может это настоящее золото? Зеркало, немного прикрытое голубой тканью балдахина, отражает в себе растрепанную девушку. Я неуверенно ползу по кровати, путаясь в куче белых одеял, а добираясь до края, ступаю на тёплые половицы босыми ногами. Ноги, не выдержав тяжести тела, трясутся и бросают меня на пол. Боль, появившаяся в коленях, быстро проходит. Сиреневая сорочка скрывает бледную кожу ног, а руки скрыты за длинными рукавами епископа, с манжетами, вылезающими на тыльную сторону ладони. Сжав кулаки до саднящей боли от ногтей, я поднялась с пола, и, почти рухнув обратно, опёрлась на дерево столика. В зеркале отражалась совсем не я. Растрепанные волосы чистого белого цвета ниспадавшие по плечам, напоминали первый снег, который ещё никто не успел испортить дымом и грязью сапог. Длинные, густые ресницы открывали глаза, словно драгоценные камни изумруда. Бледная кожа выглядела болезненно, но придавала своего шарма, я коснулась щеки девушки, убеждая себя, что это моё тело. От превосходного зрелища меня оторвал грохот за спиной. Резкое движение головой в сторону отдалось острой болью в шее, видимо, Виолетта долго болела. Почему Виолетта? Так ко мне в воспоминаниях обратилась покойная мать, правда от неё мне досталось только плохое здоровье. Грохот был вызван разбитой чашкой с водой. Молодая девушка в тёмно-синем платье с белым фартуком стояла, облокотившись на стену и отчаянно прижимая ко рту ладони, чтобы не издать громкий всхлип. Под её глазами виднелись синяки, а причёска, состоящая из светло русых прядей, собранных в хвост, была растрепана не меньше моих волос.
–Моя леди… – Всхлипнула девушка, сползая по стене.
На моём лице появилось подобие дружелюбной улыбки. От её вида уголки моих глаз начали наливаться солёной жидкостью, а после мы в унисон зарыдали. Мелисса, так зовут служанку, плакала от счастья, что я, то есть Виолетта, наконец-то смогла подняться с кровати, я же, рыдала от осознания того, что уже не смогу вернуться назад.
Сначала я была обычным ребёнком из детского дома, таких везде полно, не важно, какой это мир, но у меня появилась небольшая семья после того, как на порог нашего никому неизвестного заведения вошла Маргарита. Она – артистка, каких свет не видывал. Пела обо всём и всегда, пела даже, когда петь было нечего. Эта женщина забрала меня в свой дом, как родную дочь. Мы жили небедно, в полной гармонии и счастье. Маргарита научила меня петь, всегда хвалила за прекрасный голос и готовность к труду, я же, делала всё, что бы ей понравилось. Мой дебют женщина встретила с широкой улыбкой на лице и одобрительными словами. Сколько во мне тогда было радости, сколько гордости и желания продолжать в том же духе. Однако моя маленькая сказка рассыпалась в пух и прах в тот же вечер. Маргарита умерла от сердечного приступа. Всегда страдала сердцем, но именно сейчас оно решило, что с него достаточно. Из-за смерти единственного родного человека я впала в отчаяние, оно съедало меня с головой, не выплёвывая косточек. Все мои силы были направлены только на песни для этого прекрасного человека, но теперь, когда рядом только пустая квартира, не наполненная пением в унисон, хотелось только одного – смерти. Мне и вправду не хватило сил встать на ноги. Никогда бы не могла подумать, что всё закончиться так. А ведь рядом со мной больше никого и не осталось, друзей не было, а всех своих ухажеров я сама не принимала. Боялась, что если брошу Маргариту, то её сердце не выдержит раньше. Сейчас же, я была в теле Виолетты Фон Розитис. Злодейка романа «Дорогая Ивонет». Как не странно, понимаю чувства Виолетты, мать рано покинула мир, оставив за собой только преданную служанку, пару книг и плохое здоровье; отец после смерти жены ушёл в себя, даже не зная, как общаться с дочерью; слабое здоровье не давало даже выйти на улицу без сопровождения лекаря. В чём заключается роман? Бал дебютанток и первая встреча двоих кандидатов на сердце дочери барона Плуме и самой Ивонет, затем встреча с главным злодеем и Виолеттой, пару козней, смерть злодея и злодейки, смерть второго кандидата и хеппи энд. Боже, какая чушь. Я невольно цокнула языком.
–Прошу прощения, но такое поведение для леди не позволительно. – Тут же поправила меня Мелисса.
–Прости, Мелисса, но я немного раздражена, так что даю волю эмоциям. – Мне не оставалось ничего, кроме как виновато улыбнуться.
На улице было очень приятно. Солнце не сильно пекло голову и не заставляло потеть, будто пробежал стометровку, а ветер был больше похож на бриз у моря. Оно не удивительно. Сад графства выходит прямо в лес, где располагается большое озеро. После того, как очнулась, прошло дня три. За эти три дня и две ночи, я смогла понять, что Виолетта могла бы с лёгкостью стать певицей, ведь её голос просто восхитителен, конечно, я не знаю, как поют оперные певицы, но попробовав протянуть пару слов, я отбила все сомнения, что не смогу прожить в этом теле. Граф один раз позвал меня к себе в кабинет, узнал, как моё самочувствие, и прогнал, когда к нему пришёл какой-то мужчина с пшеничными волосами. Меня смущает то, что тело быстро восстановилось, а от болезни, из-за которой этому телу пришлось лежать в постели почти две недели, не осталось следа.
Сидеть целыми днями в беседке – та ещё морока. Пить горячий чай летом, мне не приходилось, поэтому, заниматься чем-то подобным днями напролёт для меня новинка. Мой взгляд взлетел к окнам кабинета отца. Они, как всегда, распахнуты, а шторы намерены выпорхнуть и улететь в дальние страны. Мужчина с пшеничными волосами всё это время заходит к отцу, я встаю раньше, чем это делала Виолетта, поэтому часто ловлю его в коридоре.
–Какое сегодня число? – Вдруг разбавила я пение птиц и стрекотание насекомых.
–Двадцать четвёртое июля. – Спокойно ответила служанка, стоя рядом.
–Что? – Её слова заставили меня резко подскочить, чуть не перевернув чашку чая на светлое платье. –Почему ты такая спокойная!? – Голос сорвался на крик, а глаза расширились.
–Вы желаете посетить бал дебютанток? – Выгнув бровь, спросила Мелисса.
–Такое мероприятие нельзя пропускать, осталась всего неделя, и, если я не подготовлюсь должным образом, то мне придётся ждать следующего года. – Я опустила глаза на стол, отодвигая подальше посуду, а после начала поспешно выходить из беседки.
–А как же ваше здоровье? – Обеспокоено спросила девушка, догоняя меня. Хоть на каблуках довольно неудобно бегать, я смогла сделать это и имела преимущество над своей сопровождающей.