Дополнение: как описать иррациональный мир — как описать неописуемое. (2/2)
— Это буквально… Врата Йог-Сотота? — Кенске навёл камеру на конструкцию, попутно ещё стараясь пробежаться объективом по колоннам, составленным из Ев, чьи руки и ноги очень замысловато создавали своего рода орнамент. — То есть, это, буквально, он, Вселенский Бог Йог-Сотот?
— Смотря что именно ты имеешь в виду, когда говоришь «буквально», — развёл руками Рэндольф. — Строго говоря — каждый объект этой Вселенной, включая нас с вами, Йог-Сотот. Но если говорить практически — то эти «Врата» — провайдер с ним. Пока выключенный. Так что можете расслабиться.
— Никто не будет нас насиловать тентаклями, да? — посмеялась Мари. Её смех подхватили все, кроме Рей — загадочная девушка-альбиноска просто легонько улыбнулась.
— А вот этого вот никогда не стоит исключать, — поднял палец Рэндольф. Рей улыбнулась шире — остальные так вообще взорвались от хохота.
Второй способ заключается в том, чтобы не было вообще никаких описаний самих невыразимых явлений — зато есть описания того, что само по себе может быть понятно, но происходит при взаимодействии с неименуемым. Вот я так это сделал, когда писал свой фанфик:
Рей Аянами и Рэндольф Картер вместе, вытягиваясь друг над другом (и не только…), расставляли свои конечности на цветные кружки. Разумеется, они выполняли данное гимнастическое упражнение в большем числе измерений, нежели привычные три. Рей для этого дела поместила на себя тёмную топ-майку и светло-голубые, предельно короткие женские шорты, похожие на джинсы, чьи штанины были обрезаны у самого основания. Рэндольф носил менее примечательные эластичные штаны и футболку.
— Эй! — бледная подошва Рей заехала Рэндольфу в лицо.
— Прошу прощения…
Она скрылась, чтобы встать на кружок в другом месте. Двое уподобились индийским божествам, у которых множество рук и лиц, и теперь все могли узнать, каково это подобным существам выполнять гимнастические упражнения. Рэндольф назвал цвет, которому нет места в людском языке, и указал измерение. Рей сунула ногу в промежуток между седьмой и восьмой размерностью классической М-теории, стройная стопа отыскала там своё место. Девушка могла пощупать левую ногу своей правой рукой, так как благодаря особенностям многомерной геометрии, её ладонь и подошва, могли находиться одновременно друг в друге. Попутно, за всем этим делом, Рэндольф задался вопросом — без лишних слов, он чувствовал, Рей это беспокоит — какое время Синдзи потребуется, чтобы добраться до цели и вернуться назад. Так как Синдзи перебирался между разными изменениями и временными потоками, а на успешность процедуры влияла воля Синдзи (и ряд прочих параметров, включая циклы мироздания, которым нет названия в нашем языке), им потребовалась специальная терминология, призванная отражать эти константы — например, константы силы, с которой воля влияет на ту или иную степень прохождения сквозь пространства — степень того, как субъективно проходит череда смены событий с точки зрения субъективного наблюдателя — и многое, многое другое. Так как человеческий язык был не способен отобразить хотя бы отдалённо эти термины, им приходилось говорить на смеси ангельского гексоглифа с р’льехским. Благо среда, в которой они находились, располагала к тому, чтобы разговаривать на этом и об этом вполне свободно — несмотря на то, что Рей и Рэндольф накрутили уже несколько уровней рекурсии, заключая себя внутри другого и наоборот. И ноги и руки, да и торсы с головами, утыкались в разные цветовые кружки, их они заблаговременно разместили в разных точках многомерной конструкции мироздания.
Я думаю, вы обратили внимание, что одежда, внешность героев описана довольно подробно — на контрасте с тем, какую физкультуру они вытворяют в пространстве, чтобы создать констраст между тем, что описать можно и тем, что нельзя. А ещё мне эротически нравится описывать то, как Рей занимается физкультурой.
Наконец третий способ — в чистом виде он никогда не используется, разве что в абсурдизме: это просто сделать свалку бессмысленных сочетаний слов, которые, осознанием своей парадоксальности, создают должное внутреннее ощущение иррационального мира. Как пример приведу сцену у Льва Тихомирова, когда он описывал поглощение Земли царством Яхве в «Эсхатологической фантазии»:
Клялся Ангел сильный, у которого лицо, как солнце, и ноги, как столпы огненные, клялся Живущим во веки, что времени уже не будет. И сбылось по тому слову. Пришел конец времени и пространству. Все смешалось в состояние, для которого нет слов на языке человеческом.
Развертывается неисчислимое множество событий, но они следуют не одно за другим, а совершаются совместно, захватывают место каждое для себя, но не исключают других событий на этом самом месте, и в то же самое время. Изменяется характер, вид и формы временного бытия. Грохочет звук, неотличимый от цвета. Черный свет переливается со светящейся тьмой в пространстве без ширины, длины и высоты. Тысячи неведомых окрасок сменяют то, что мы называем цветом. Всюду реют предметы и существа без вида, отличимые отчетливее, чем нынешние определенные формы. Непредставимое и невыразимое является на место того, что можно теперь выразить и представить.
И это не хаос: это бытие вечное, не изменяемое ни временем, ни пространством, захватывает то, что было некогда выведено из него во время и пространство.
Вот это — «Грохочет звук, неотличимый от цвета. Черный свет переливается со светящейся тьмой в пространстве без ширины, длины и высоты» — сам по себе бессвязный поток слов, он только, вкупе с остальным, образует контекст.