Дополнение: по поводу изображения одной стороны на войне отрицательной, а другой положительной. (2/2)
• В «Обратной стороне титанизма», конечно, подчёркнуто, что режим Онеста никаких симпатий вызывать не может, но те, кто выступают ему противниками, вынуждены причинять смерть и локальный хаос по отношению к тем, кто случайно оказался на пути борьбы с кликой либертинов и ницшеанцев (при этом речь идёт о гражданах их собственной страны!), и боевики Ночного Рейда готовы нести за это ответственность.
• Больше всего я оторвался на идее «общей правоты», когда писал «Революционерку во Франксе».
Вот сидит либераст и рассуждает: раз Артасанию атакует Дулебию, то надо ввести на территорию Артасании оккупационный контингент войск Западного союза. Почему население Артасании должно пасть ниц перед чужой страной? Ну потому что Западный союз является хранителем международной общей правоты, с точки зрения которой Артасания не права, потому перед ней, как перед преступником, возникает моральный долг признать своё злодейство и покорно выставить задницу. Понятное дело, что такое рассуждение — это чистая фикция. Каждая страна — это автономная единица и между ними будет общая правота только тогда, когда все страны на Земле станут одной страной.
В РВФ два злодея — ВИРМ и Саурон — упрекают Хиро и вообще всех своих противников в том, что они — ВИРМ и Саурон — наводят Великий Вселенский Порядок (а также борются с Ктулху и Азатотом — ты погляди, какие эти Ктулху и Азатот плохие — значит, мы такие хорошие!), а потому их коалиция — это нечто большее, чем просто жадная до власти держава — и потому те, кто ради своих местечковых интересов им противятся, они «объективно не правы с точки зрения общей правоты». Разумеется на протяжении всего повествования точка зрения Строителей Вселенского Порядка противопоставлена моей точки зрения — которая гласит, что каждая сторона конфликта — своя автономная единица, которую нельзя оценивать с точки зрения абстрактных надчеловеческих идей и что сама такая оценка — либо бред сумасшедшего, либо лживая пропаганда. При этом, чтобы не опошлять идею противника, я ввёл её репрезентаторами не только пару заведомых полных чудовищ, охваченных манией величия, но и куда более симпатичного персонажа:
— Он [Рюга] силён, но меня это не остановит — я всегда готов ответить за сделанное, — Курво никого не удивил такими словами.
— Нет, так нельзя! — резко возразила Ноно. — Сперва ты кого-то убил, потом за него придёт мстить другой, убьют тебя или…
— Слушай, по части того, чтобы повернуть всё к лучшему, здесь я уповаю на одного Творца, — перебил Курво. — А я делаю то, что считаю нужным.
— Послушай… но, — Ноно немного растерялась, — надо найти в себе силы разорвать круг ненависти.
— Послушай, Ноно, — заявил тут Хиро. — Я понимаю, ты хочешь сделать так, как было бы лучше, но, боюсь, пацифизм нам тут не поможет. Во всяком случае, я в это не верю.
— Нет, я считаю, что нужно разорвать круг насилия! — продолжала стоять на своём Ноно. — Вы же должны понимать, что именно круг насилия виноват в том, что случилось! Хиро, ты сказал, что ВИРМ напал после того, как посчитал, что твоя раса ему угрожает? Но к чему это привело? К тому, что ты хочешь теперь убить ВИРМ.
— Да, и с большим удовольствием, — кивнул Хиро.
— Уверена, ВИРМ тоже не передумает, потому что знает, что ты не отступишь, — сказала Ноно.
— А ты хотела бы, чтобы мы разошлись с миром? Если я откажусь мстить ВИРМ, то только потому, что это возмездие будет слишком дорого стоить, но это внешнее обстоятельство — то, что у ВИРМ есть «своя правда», меня не волнует, он — враг, с которым я веду войну на истребление при любом удобном случае, — изложил Хиро свою позицию. Тогда Ноно обернулась к другому любителю вершить страшную месть:
— Курво, ты сказал, что Мелькор убил твоего отца и забрал ваши Сокровища, ты пожелал ему отомстить и это…
— Я знаю, не надо повторять то, что мы все знаем, — угрюмо отозвался Курво. — Однако я не отступлюсь. Я дал слово. Я слишком его ценю.
Ноно не знала, что делать:
— Послушайте, вы должны помочь мне! Это надо прекратить! Я же стараюсь, чтобы помочь всем и каждому!
Хиро и Курво обменялись ироничными улыбками.
— Спасибо за помощь, Ноно, но я намерен скорее сражаться, чем поднимать белый флаг, — сказал Хиро.
— И что же? Вы намерены сражаться, пока все ваши враги не будут убиты?
— Да! — Хиро и Курво ответили в один голос.
— Но вы можете сами погибнуть и вызвать опустошения и катастрофы. Это так безответственно! Вы по своему опыту знаете, что невинные гибнут, — аргументировала Ноно.
— Да, знаю, но меня это не остановит, — стоял на своём Курво. — Передай Рюге, что именно я убил его отца и готов принять его вызов.
«…»
— Нет, — настояла Ноно, — я не позволю вам сражаться! Я должна не допустить больше смертей — я верю, что если эта сила, — Ноно сжала кулак, — дана мне Богом, то только, чтобы предотвратить кровопролитие!
Хиро и Курво взглянули на это, как на детский лепет.
— Послушай, Ноно, — наконец сказал Хиро, — каждый из нас выбрал свой метод действия, ты выбрала такой, мы выбрали — другой. И мы поступим так, как привыкли поступать.
— Но круг насилия…
— Верно, насилие провоцирует насилие, мы знаем и мы к этому готовы. Мы не остановимся.
Ноно посмотрела в глаза Хиро, потому в глаза Курво.
— Я сделаю всё, чтобы остановить насилие! — пообещала она.
— Каким образом? — сурово спросить Курво. — Оторвав нам руки и ноги, чтобы мы не могли сражаться?
— Я буду искать способ сделать это как можно более гуманно, — пообещала она.