Дополнение: о проблеме отсутствия границ между телами. (2/2)

Научная теория существования души — в те времена, когда она была выдвинута, она могла считаться научной — она должна была пролить свет на два разных, но связанных вопроса:

1) что есть человеческое сознание;

2) что есть жизнь, то есть чем живое отличается от неживого.

Для ответа на первый вопрос была введена теория наличия в мире двух субстанций: духовной (или идеальной) и материальной — я уже описывал их противоположные свойства: материя — имеет место в физическом пространстве, духовное/идеальное — его не имеет, но тем не менее существует. Ярким примером идеальной/духовной субстанции служит наше собственное сознание. Мы постоянно ощущаем сами себя, собственно все наши ощущения возможны благодаря сознанию.

Что же касалось второго вопроса, то он получал ответ следующим образом — в телах живых существ есть некая компонента под названием «душа» (аналоги по смыслу можно найти в других языках), эта компонента обеспечивает жизнедеятельность организма, однако она материальна, то есть она имеет локализацию в пространстве — а именно внутри тела, очень часто указывалось даже место конкретной локализации: кровь, сердце и т.д. Если отделить такую душу от тела, то она будет существовать в виде локализованного в пространстве объекта, но состоящего из некого иного рода вещества, чем привычное нам вещество — то есть оно полупрозрачное или прозрачное, может проходить через твëрдые тела и так далее. Такую субстанцию обычно называют духовной материей. Большинство архаических религий верят именно в такую душу. А вовсе не в идеальную, полностью нематериальную душу. При этом в виду ошибки языка нематериальной называют в том числе и эту душу, хотя она материальная, так как по определению имеет локализацию в пространстве.

Если вы собрались описывать духовный мир, то вам следует знать об этой разницы и не называть нематериальным то, что им не является. То есть существует два взгляда на душу — идеальная душа, тождественная сознанию, и материальная душа, тождественная жизни. Часто они могут как совмещаться, так и идти порознь — например, в одном случае идеальная душа может выступать генератором тела из духовной материи (кажется такова метафизика в NGE и в «Человеке-дьяволе», в Мифах Ктулху и, уж точно, в РСБЕ-версии), в другом идеальное сознание вполне может наблюдаться у тех существ, у которых нет души (типа роботов или нежити, в сериале «Проповедник» сознание не тождественно душе, которую можно в виде маленького сгустка вообще извлекать из тела безо всяких последствий, кроме того, что после смерти из этой души будет воссоздано типичное духовно-псевдонематериальное тело, чтобы служить носителем идеального сознания после гибели первого тела).

Материальная душа делима, так как делить можно только имеющие протяжение объекты, вторая — неделима по определению. Отсюда мы приходим к тому положению, что, коли у нас разница между живым и неживым — условная, в фэнтези есть объективная разница, то такая разница должна обосноваться двумя способами — либо делимая материальная душа, пронизывающая каждую часть тела, либо неделимое абсолютно нематериальное сознание, которое неким неведомым образом привязано к телу, к обычному или к духовному-псевдонематериальному. Вот только проблема в том, что живыми являются в том числе бессознательные объекты — такие как растения и бактерии. Им тоже можно приписать что-то такое — из двух моментов выше, чтобы отличить от неживых.

Зачем это отделение от живого и неживого нам так сдалось? А потому оно нам сдалось, что многое в фэнтези действует так, словно тут есть фундаментальная разница между живым и неживым. Наиболее банальное — это то, что машина времени из «Терминатора» переносит только живых существ или роботов в человеческой шкуре. Механицистам не понять.

Или вот пример, с которым я столкнулся, когда писал свои фанфики — называется: «Помогите Икуно убить гауну Авада Кедаврой». Что такое гауна? Это существа из манги/аниме «Рыцари Сидонии». Это инопланетные монстры, которые состоят из ядра и плаценты — ядро это основная часть тела, она неподвижна, но выделяет из себя нечто вроде теста, из которого гауна лепит плаценту — вернее она сама себя лепит — плацента может принять всякую форму и нужна она для перемещения гауны, для манипуляции с окружающими предметами и т.д. Гауны могут быть любого размера — от самого маленького, с младенца, до величиной с небесные тела. Авада Кедавра у нас выпускает некий луч, который, при облучении неодушевлëнного предмета, просто разрывает его, при облучении живого — оно без внешних повреждений убивает его. Вопрос, какое значение имеет масштаб облучения? Икуно (персонаж с палочкой) вот надо убить гауну размером с небоскрëб. Тут возможны два варианта — луч не может облучить всю гауну, она слишком большая, а луч слишком короткий и узкий, тогда он убивает не всю гауну, а только ту часть вещества её, которая окажется поражена; либо, несмотря на то, что луч не может облучить всю гауну, он убивает её всю. Как сработает эффект? Я поначалу исходил из того, что раз Авада различно реагирует на живое и неживое, разница между чем проводится либо по линии пронизывания живой материи околоматериальной, но неуловимой энтелехией, либо благодаря некой немыслимой связи с бесплотным сознанием — то есть я разобрал два варианта объективной одушевлëнности. По первому случаю погибает лишь часть гауны и если Икуно или любому иному юзеру надо убить Авадой гауну, то тогда придëтся добираться до ядра, а само ядро тоже может оказаться очень крупным и мгновенно убивающим заклинанием его надо будет затыкивать долго. Как бы смешно это не звучало. По второй ситуации — гауна гибнет вся, так как Авада действует не на некую часть вещества, пронизанного энтелехией, а только на само сознание, и воздействие на это сознание приводит к смерти всего тела, независимо от его размеров — так как условие смерти — просто попадание в сознание посредством попадания в тело. После раздумий я склонился к первому варианту, так как он более логичен — ибо: раз Авада при наложении должна попасть в цель, то значит — это проклятие ограничено расстоянием и масштабом. Стало быть слишком большое, чтобы быть облучëнным, существо, Авада завалит не сразу. Только тогда вопрос, не сумев убить цель, как заклинание это будет действовать — по первому случаю, то есть когда оно действует как просто убийство, Авада вызовет смерть всех клеток, которых облучит. Проблема в том, что Авада, при попадании в живых существ, тратится только на их убийство, но не на разрушение неодушевлëнных предметов — это можно заключить из того факта, что Авада не крошит одежду жертв. Стало быть, если Авада ударит в великана, которого нельзя облучить до смерти из стандартной волшебной палочки, то, получается, не сумев его убить, проклятие разорвëт ту часть плоти, которая таки была облучена. Можно, конечно, вспомнить, что это заклинание было создано людьми для убийства форм жизни, похожих на них. Потому эффект Авады в том, чтобы убивать именно клетки. Тогда при поражении клеточных форм жизни не будет наблюдаться грубых разрушений, как при попадании в неживую материю. Подумав, об этом я задумал игру «помогите Икуно убить Пса Тиндалоса, промара и жидкого терминатора» — неизвестно, клеточная ли форма жизни гауна или не очень, но скорее всего — нет; а вот эти ребята ещё хуже: псы состоят из эфира, промары — из плазмы и магнитного поля, терминатор — вообще набор нанороботов. Как на них будет действовать Авада? Это я ещё не продумывал, но у меня есть в планах при написании фанфика дать пострелять в них убивающей магией.

• Отсутствие семантической объективности. О ну это в конец уже банальщина. Например, в ГП магией нельзя создать еду, но можно создать крысу, птиц и так далее. Они что — не еда? Понятие «еда» — наша привычная пища, если бы магия была не способна творить того, что ни при каких обстоятельствах нельзя скушать, то тогда «Правило Гэмпа» имело бы смысл. Но когда можно создать тех животных, которых потом можно приготовить и скушать — это то же самое как если бы Роулинг написала, что магией можно создать лëд, но нельзя создать воду. Словом — это очень нелепо. И, да, обратите внимание, там говорится именно о еде, а не о том, что созданные магией животные непригодны в пищу сами по себе, так как как-то отличаются от естественных животных. В той же ГП тем паче магией можно создать воду, которую можно пить.

Другой, более интересный пример — это исцеление через отрицание ранений. Например, Орихиме Иноу может лечить именно через «уничтожение повреждения» — повреждение, это даже не материальный объект, это просто одна из форм сгустка материи, которая, отрываясь от нашего восприятия, ничем объективно не в большей и не в меньшей степени не является — как бы это сказать? — «повреждением», чем любая другая. Просто мы собираем сами или выделяем восприятием из окружающей материи некие её сгустки, которые подвергаем классификации как отдельные конкретные предметы. Повреждением мы называем такое изменение их формы, которое мешает исполнению функций искусственных предметов и значительно деформирует естественные таким образом, что мы уже в силу восприятия и наших потребностей изменяем классификацию. Если на наших глазах спалить дом, то мы уже будем классифицировать то, что осталось, не как дом — а как «пепелище», «куча руин» и т.д. Для нас становление дома пепелищем — есть повреждение. Но объективно, если смотреть без нашего восприятия, то никакого повреждение нет. Стало быть не может Орихиме лечить отрицанием раны. Но она лечит. Как это у неë выходит? Есть две парадигмы, которые проливают свет на этот вопрос.

• 1. Парадигма Платона — вообще существует во всех древних мифах и религиях, но именно такой пропагандист мужского гомосексуализма как Платон, смог оформить эту парадигму в научную — по своим временам — которая смогла стать очень известной. Суть её в том, что есть мир идей и мир вещей. В мире вещей все предметы имеют чëткие границы — которые проходят по их форме, но форма эта принимается ими в силу объективно существующих чистых идей, которые как бы отбрасывают тени в мир вещей и всякая отдельная вещь — тень своей идеи — и по границы тени существует разделение. То есть раны объекта излечения  — это не просто деформация, наблюдаемая нами, это ещё и объективный результат схождения тени от идеи повреждения в наш мир вещей. Соответственно магия Орихиме воздействует на эту конкретную тень магией от идеи отрицания, сводя одну объективную тень (от идеи отрицания) на вторую объективную тень (от идеи повреждения) и тогда вторая отступает и как следствие, рана пропадает, предмет — исцелённый — возвращает первоначальный вид.

Например, по такому принципу сознательно устроен сеттинг романа Яцека Дукайя «Иные песни». Здесь всë устроено по принципу сеттинга Платона и Аристотеля — у которых были разные взгляды — так, например, если Платон рекомендовал мужчине жить с мужчиной, то Аристотель мужскую гомосексуальность осуждал и считал, что она ослабляет мужчину — были у них и иные разногласия, на мой взгляд — менее важные, по поводу которых спорили уже их последователи. Но вернëмся к указанному сеттингу. На планету в «Иных песнях» прилетают некие ксеносы, которые в силу своей природы мешают привычным образом идеям отбрасывать свои тени — потому в мире античных философов начинает происходить всякая дичь — объекты теряют свою форму и растекаются в сюр. Например — вот в такой:

Негры танцевали вокруг бьющегося в речном потоке создания, тыкали в него куррои, били курротами, отскакивая и снова приближаясь; но оно не хотело умирать. В нем было почти пятьдесят пусов длины, веса, должно быть, с сотню литосов. Голова женщины, туловище шакала, крылья нетопыря, лапы (с десяток лап) крокодила, обезьяны, паука, гепарда, хвост — не хвост, а большая ветка папоротника, по спине — хребет кварцевых камней, на холке — темные термитники, в волосах — лианы; и все это умноженное на десять и отчаянно фиолетовое.

Это одни из моих любимых зверушек.

Стоит отметить, что Платон, как и практически все религии в мифах о творении, придерживались того положения, что боги создали обозримый мир вещей не из ничего — хотя позднее были и такие варианты — но из некой первичной материи. Сама по себе она бесформенна, но может принять форму отдельного объекта, когда бог даëт вещи имя — то есть привязывает к сгусткам хаотичной материи понятие и эти сгустки становятся вещами с очерченными границами, которые созданы и поддерживаются магической силой изречëнного богом понятия. В индуизме мне на глаза попадалось упоминание ритуала приношения в жертву богу предмета — суть такова, что именно сила бога, заключëнная в предмете, придаëт форму предмету, которая скажем, позволяет классифицировать нам этот предмет как таковой, и ломая этот предмет, адепт возвращает божеству ту часть его силы, которую он затратил на формирования этого предмета из чего-то бесформенного. Ещё, например, в египетской вере бог Атум подрочил в первичный океан и из вод океана образовались различные чëткие предметы — при этом сила божественной кончи не может держать их вечно, потому египетская религия предрекает конец света, когда всë начнëт растекаться обратно в воду. В Библии Яхве аналогично сотворяет мир, только он использует не сперму, а слова. Античные философы, включая примазавшихся иудеев и христиан, придумали концепцию Логоса. По представлению иудея Филона Александрийскиого бог-творец Яхве лично не захотел связываться с той известной субстанцией, из которой он сотворил материальный мир. Надо полагать, данная субстанция образовалась после похода в туалет. Ну, а из чего ещё мог быть создан мир, где одни животные постоянно едят других животных, и где маленькие дети болеют раком? Конечно же из фекалий. И вот, удумав лепить из него что-то, творец решил для этого воспользоваться специальной палочкой — или, вернее сказать, программой. Он выделил из себя Логос — это меньшая сущность, которая держала в себе все те идеи будущих форм, которые Яхве задумал. И Логос уже, зажимая нос, сварганил из первичного элемента обозримый мир. Эта концепция использовалась автором т.н. «Евангелия от Иоанна» — после него христиане отождествляли Логоса с Иисусом — богами именовали и его и Яхве, а для различения использовали специальный артикль греческая языка: он ставился перед словом «бог», когда разумелся «единственный истинный бог» — т. е. сам Яхве, но Логос, который не есть «единственный истинный бог», носит титул бога, так как хитрый еврей трогает этот мир только через, зажимающий свой нос, Логос и никак иначе. Потому когда говорят про бога Логоса, то говорят без артикля [4]. Впоследствии в году 325 главный тогдашний собор принял догму о том, что Логос-Иисус и Яхве — одно и то же, вопреки традиции, и приговорил к аду всех тех, кто не верит теперь так. Это на заметку.

К слову, в отношении Ньярлатхотепа, если именовать его Богом по-гречески, разумно писать просто без этого самого артикля, чтобы не путать его с единственным истинным Богом — Азатотом, который уже с артиклем. Ибо, хотя Азатот полностью безумный бог, даже ему хватает одного только запаха, чтобы не трогать и пальцем то, что он из себя навалил — и только такой извращенец и копрофаг как Ньярлатхотеп удумал влезть в эту кучу по самую тысячу форм. И, да, тут нет никакого оскорбления чувств верующих — по моему личному опыту веры верую, если бог есть, то так оно и было, а коли так, то одна вера не может оскорблять другую подобно тому, как иудаизм не может оскорблять христианство, а ислам — буддизм.

• 2. Кстати о буддизме — вторая парадигма, противоположная парадигме Платона, провозглашает, что таки между предметами нет чëтких границ. Как и самих объектов. Такая парадигма была характерна, например, для взглядов Гераклита, который сказал, что «В одну и ту же реку нельзя войти дважды». Но более всего она известна из некоторых течений индуизма и отделившегося от него буддизма. Основатель последней веры пошëл настолько далеко, что применил логику Гераклита по отношению к реке уже по отношению к нашему сознанию. Мол, нет одного и того же сознания, осознавая себя как целое, мы ощущаем иллюзию, в то время как эти «мы» изменяемся с каждым мгновением. Данная концепция отчасти схожа с той, которая есть у нас перед носом сейчас. В индуизма-буддизме магия проясняется тем, что всё — иллюзия и магия лишь умение управлять иллюзией, как бы постепенно пробуждая себя и, тем самым, расширяя свою магию. Соответственно во вселенных с магией такого рода сама работа магии, на первый взгляд нелогичная, будет проясняться тем образом, что магия работает так именно потому, что завязана на восприятии реальности нашим сознанием. Она и иначе будет работать, если начать смотреть на реальность иначе, как правило, расширяя сознание всякими медитациями и психотропными препаратами. Таким образом работает сеттинг Мифов Ктулху, а стало бы моих фанфиков.

Это очень удобно, нет нужды пояснять, почему магия взросления от какого-нибудь Шрайка превращает младенца во взрослого, хрен знает откуда беря дополнительную материю. Материи и взросления не существует — это иллюзия, просто по мере пробуждения сознания от этой иллюзии, можно отдельными картинами этой иллюзии управлять так, как тебе привычно в целом эту иллюзию созерцать, то есть соблюдая некую кажущуюся логику, согласно которой, попав под воздействия магии времени, объект будет стареть или молодеть в значимости от того, куда повёрнуто «предметное время». Проблема тут однако в том, что такая магия, во-первых, может безгранично расти в силе, а, во-вторых, принципиально игнорирует все физические законы и, скорее всего, не нуждается в мане или каком-либо топливе. Соответственно желательно это чем-то ограничить, а это делается с помощью степени пробуждения сознания. Иная проблема — персонаж, понимая изложенное выше, будет стараться как можно изощрëннее применить абилки, а такая абилка, чьи пределы — это только восприятие персонажа — может быстро стать очень грозной.

Приведу пример, чтобы вы всё яснее опознали, как обычно, из своих фанфиков — мне так удобнее — вот Синдзи из РСБЕ-верса умеет стирать из реальности то, что ему не нравится — катализатор для стирания заключается в том, что это должно вызывать негативную реакцию у героя. Допустим Синдзи раздражает сильно дующий в лицо ветер и он решает это убрать. Как эта способность, раз она работает от восприятия Синдзи, удалит проблему ветра? При этом ветер — это не конкретный сгусток вещества, вокруг которого можно провести границу хотя бы пространственную, ветер — это сгусток молекул газа, который потоком направлен в лицо на скорости в силу перепадов давления в атмосфере, возникающих из-за гравитации планеты, изменений температуры в разных частях атмосферы и от тысяч других факторов, которые мы выделяем, но которые все вместе являются одной единой реальностью. Или буддийской иллюзией, в нашем случае. Варианты, Синдзи при помощи «удаления ветра» может убрать:

• Конкретно сейчас вокруг себя изменить ситуацию так, чтобы в него лично ветер не дул. Изменений глобальных в законах физики не будет, скорее просто воздушные массы изменятся так, чтобы вот прямо так сейчас в лицо ему не дуть. Подобное может вызвать такое смещение воздушных масс, что где-то в Канзасе — или нет, это далеко от Синдзи — Сахалин ближе: на Сахалине благодаря эффекту бабочки случится шквалистый ветер, град и может что ещё. Это не очень интересно. Это абилка Синдзи 1 левела.

• Синдзи заюзает первый уровень абстрактного мышления — и захочет, чтобы ветер не дул в него до окончания этой непогоды или никогда ему в щи не дул. Потому вокруг Синдзи законы физики всегда будут меняться так, чтобы в него ветер не дул — эффект может быть как одиночный: до тех пор, пока ветер не «прекратит пытаться» в него дуть, либо ветер всегда будет обтекать Синдзи впредь. Оба варианта возможны, просто если первый сразу воздействует на относительно глобальную причину конкретно того потока воздуха, который Синдзи отмечает как ветер в силу своих ощущений, восприятия, то во втором случае законы физики локально вокруг Синдзи перестраиваются так, чтобы всегда пассивно отторгать от него ветер. Это уровень выше, так как «глубже» масштаб изменения законов физики — в первом случае он чуть ли не мгновенный, после чего всë становится естественным, а сейчас он длится дольше. Но да не будем мелочиться — в другой раз накидаем сразу 80.

• Космический уровень. Синдзи, хмуря брови, желает, что ветер ну вот вообще не дул. Вообще. В результате все базовые, фундаментальные закон физики так меняются, чтобы воздушные массы никогда больше не могут двигаться так, чтобы Синдзи мог бы данную скорость и силу их воздействия на себя и по своим ощущениям охарактеризовать как ветер. Это значит практически останавливаются все вихри в атмосферах газовых гигантов. Это значит… Короче, в самом хреновом случае — хотя почему хреновом? Быстрая смерть это не так уж и плохо — вся обозримая вселенная трансформируется и существует по иным физическим законам. При которых нынешняя жизнь невозможна. Однако, в ином случае, если Синдзи хочет только избавить себя от ветра вообще (в самом широком смысле вообще), но при этом не хочет чтобы не только вселенная разлеталась к хуям, но и чтобы для него она оставалась как можно более узнаваемой. Тогда, возможно, многие формы жизни во вселенной, о которых Синдзи не знает, сдохнут — всякие там обитатели атмосфер планет-гигантов, например, ибо Синдзи никогда не знал, что оно есть — но вот люди как-то останутся, то есть вселенная максимально подстроится под сиюминутное желание Синдзи. О мельницах, вертолëтах можно будет забыть. Короче, такие дела.

В общем, как видите, эта игра в «Помоги Даше… Синдзи избавиться от ветра и не разебать Вселенную» наглядно показывает, как устроен наш мир и как его приспособить под магию.

Буддийская концепция магии тем хороша, что она объясняет наличие побочных суперспособностей — неосязаемый человек ходит по поверхности планеты и не проваливается в толщу потому, что толща и гравитация — иллюзия, как воображает он, так магия и работает.

Однако проблемой тут, если все персонажи понимают истинную мощь своей магии, стоит, как я говорил, в необходимости ограничивать и одновременно продумывать каждое ограничение, чтобы не возникло ситуации, когда персонаж не догадался применить широкие абилки для неких тонких эффектов — манипуляцию временем для воскрешения, например. Подобные ограничения придумать можно — скажем, так как буддийская магия основана на силе сознания, то угроза злоупотребления силой может привести к безумию. Например, я когда писал опять же свои фанфики, ввëл объяснение, что стремление расширить своë сознание, чтобы использовать ещё более мощную буддийскую магию, чревато выбросом сознания из того времени и пространства, где оно привязано к телу, и тогда на сознание как бы начнут накручиваться сознания всех прочих существ по всей вселенной — их жизнь, их воспоминания, их боль, их страхи, их удовольствия, как бесконечный адский кинофильм будут тысячью стрел пронзать твоë сознание. Но ты не сможешь это прекратить, потому что не сможешь должным образом сосредоточиться, чтобы вырваться из этого состояния с помощью магии, и умереть ты тоже не сможешь, потому что жизнь и смерть — тоже иллюзорны и ты уже вышел за пределы этих иллюзий, потому они тебя не спасут, и это состояние для мага, который перекачался, будет длиться вечно. Это называется внутри сеттинга «падение в бесконечный ад». Вот таким образом я спасаю свой сеттинг от обилия перекаченных персонажей — и вам тоже рекомендую, так как подобный элемент космологии укладывается в буддийскую парадигму, хотя я не встречал его в реальных религиях. Это если вы будете применять еë — он самый оптимальный, на самом деле.

p/s.

• Про проблематику одежды мы ещё поговорим с вами отдельно — как и когда она подвергается трансформации, рвётся на куски и так далее.

• Многим моим читателя, быть может, интересно, почему я занимаюсь изучением всяческих религий, культов, древних философий, метафизических систем и мифологий? Для меня это не в последнюю очередь просто способов позабавить себя весёлым трэшаком. Идиотские заповеди, священный инцест, ритуальное поедание спермы, ритуальная кастрация, ритуальное сношение в зад, а также бесконечные «матюки, убийства и голые сиськи» — ах, чего только люди не придумали!

Платон не просто так пропагандировал мужской гомосексуализм с бодуна — это прямо следование его философии! Он считал, что мужчина отражает идею бога и был создан по образу и подобию бога. Женщина — результат искажения мужчины и потому хуже мужчины. Платон верил в объективную мораль и объективные хужесть и лучшесть, согласно его представлениям — разные явления, феномены, предметы и т.д. в рамках обозримого материального мира могут находиться в разной степени удаления или приближения к идеям-прообразом — и те из них, которые ближе к идеалу — лучше тех, кто дальше. Нет, конечно, понятно, откуда это взялось, это происходит через ассоциацию между идеальным как «морально положительным» и идеальным как «некий объект наиболее точно копирует или отражает некий объект-прообраз», при этом когда мы нечто отражаем или копируем, мы ставим цель сделать это как можно точнее, потому для нас большая степень близости к объекту-прообразу имеет яркий позитивный окрас.

Сам Платон, живя во время кризиса полисного устройства своего общества, был достаточно пессимистичен — в частности он полагал, что материальные вещи склонны отдаляться от своих прообразов и становиться хуже, деградировать. Таким образом он считал, что «среди произошедших на свет мужей были и такие, которые оказывались трусами или проводили свою жизнь в неправде, и мы не отступим от правдоподобия, если предположим, что они при следующем рождении сменили свою природу на женскую, между тем как боги, воспользовавшись этим, как раз тогда создали влекущий к соитию эрос и образовали по одному одушевленному существу внутри наших и женских [тел]». Не ясно откуда могло быть это следующее рождение, если женщин до того не существовало (а их не существовало, т.к. боги, пользуясь этой деградацией, модифицировали появившихся таким образом женщин, чтобы они хотя бы плодить людей могли), наверное — боги самолично, зажав носы, из известного вещества людей лепили специальными Логосами. Но как бы то они ни было, Платон женщин предназначал для расплода, а для достойной любви мужчине советовал использовать более близкое к идеалу существо. А из этого следует — раз в мире идей есть идея секса от большой любви — и она должна быть у богов — т.к. люди — в первую очередь мужчины — созданы по образу и подобию богов и всё, что есть в людях есть у богов, только лучше, то боги по Платону — сплошные пидарасы. Я не шучу — это так чисто логически получается из всей этой высокой философии античных эллинов. При этом они не только геи — включая Демиурга — но и, прежде всего, пидорасы, так как создали мир, где всё неизбежно со временем становится хуже. Не могли создать мир, в котором не было бы боли и смерти — так не пытались бы.

• Идея бесконечного прогресса буддийской магии может показаться кому-то уж очень имбовой. Как и то что она даёт такие силы.

Но, во-первых, индуизм и буддизм и родственные религии действительно обещают просветлённым такие силы — взгляните на уровень сил канонического Сунь Укуна [3].

Способ семидесяти двух превращений — используя свои духовные силы, Сунь Укун способен превратиться во все что угодно (включая ветер или луч света), легко уменьшиться или увеличиться без конца (вплоть до того, чтобы схватить руками Луну или тысячу гор и, вероятно, намного больше), маскировать свою истинную природу. Этот способ основывается на идее, что все вещи лишь понятия, а на самом деле их нет. Согласно информации из недостоверного источника, Великий Мудрец ограничен семьюдесятью двумя полными превращениями в день, хотя, став Буддой, должен был потерять и это ограничение.

Сунь Укун — один из самых первых эпичных имбо-героев.

Во-вторых, мощь героев должна укладываться в то, какие идеи вы хотите сказать и сколь нестандартны и интересны они будут. Например, я не зря сделал Синдзи таким мощным, как и прочих, ибо фик, подобно канону, писался ради деконструкции идеи «обыкновенный японский школьник становится путём упорных тренировок самым сильным и всем надирает задницы». От таких мощностей персонажи сами вынуждены постоянно озираться на то, чтобы не разрушить что лишнего, учитывая риск сойти с ума или пасть в ад или навредить кому-то ещё, они используют эти способности по большей части только для боя со всякой отборной хтонью. По ходу всей истории ближайшие космические соседи — разумные грибы-коммунисты — охуевают от того, что творят людишки с такими силами, и решают прийти и всю имбу отнять, мотивируя это тем, что если у людишек что-то пойдёт не так, то вся Вселенная загнëтся. И бесчисленные миллиарды всех грибов-коммунистов с ней в придачу. Герои, однако, ради предотвращения риска для всей Вселенной не намерены приносить в жертву себя и человечество, отдаваясь на растерзание всякой хтони и грибкам-совкам с Юггота. Вместо этого мой протагонист прямо поднимает этот моральный вопрос — должно ли человечество, имеющее шанс в борьбе с хтонью уничтожить Вселенную, во избежание такого риска от борьбы отказаться и лечь на растерзание либо под хтонь, либо под грибов. Из этого герой делает вывод — что, нет, не должно: категорический императив Канта, Толстой и высокие идеалы Мира Полудня и Ефремова, которые потребовали бы принести Землю с семью миллиардами обитателей в жертву во имя выживания 100500 миллиардов разумных грибов и ещё over9000 представителей иных разумных рас во Вселенной, что все эти идеалы — хуйня; люди по природы эгоисты и все биологические виды во Вселенной — что грибы-коммунисты, что хтонь — тоже эгоисты, и вся мораль — это просто договорённость членов некой стаи бороться за совместное приятное выживание, а заботу по отношению к остальным ради укрепления своего морального духа эти эгоисты осуществляют лишь постольку-поскольку — и что в данном случае им надлежит продолжить борьбу и с грибами и с хтонью. Более того, герои не только так делают, но и фактически берут в заложники Вселенную в глазах грибов, угрожая уничтожить её, если те ещё раз попробуют причинить вред человечеству. И, как неоднократно подчёркивается, грибы-коммунисты абсолютно правы в своих действиях, но и человечество, которое не хочет умирать ради блага Вселенной под хохот тёмных богов, тоже право — таким образом я постулирую полный моральный релятивизм. Чем вообще хороша фантастика — она позволят обсудить многие идеи, применительные в реальной жизни, конструируя те ситуации, где всё наглядно видно. Так что, все эти имбы и так далее, можно богато применить для самых разных вещей, я считаю.