Часть 25 (1/1)

—?Считай, дьявол бы тебя… —?Плеть свистнула в воздухе и обожгла нежную кожу.—?Девять! —?Сдавлено пискнул омега, стараясь не показать, что он практически сломлен, раздавлен и готов испустить дух прямо здесь, в этой, некогда желанной постели.—?Как ты хорош… —?Голос альфы звучал уже приглушенно, но все еще звучал в голове, а это значило только одно: омега в сознании. Он все понимает и будет понимать, он все чувствует и будет чувствовать, он жив и… это не важно. Это все не важно.Снова этот ненавистный свист. Снова полоска огня.—?Десять,?— Кривятся окровавленные, но на самом деле бледные губы, а тело уже не сжимается, уже не реагируют мышцы, потому что просто не могут реагировать на то, что происходит не первый час. Они устали. И тело устало. И сознание.—?Мммм, как ты мне нравишься, любимый. Ни о чем не хочешь попросить?Омега молчит. Он будет молчать, потому что он обязан это вынести. Если он омега?— это не значит, что он не боец или, что он слаб, что боится только за свою шкуру. Нет. Он не будет просить.—?Молчишь… —?Мужчина обходит тело омеги, распятое на огромной кровати, медленно, с чувством берет его за волосы и приподнимает голову,?— Молчи, детка. Молчи. Знаешь, каким был мой последний? Он многое терпел,?— Альфа усмехается, его губы, те губы, что только недавно ласкали, теперь кривятся в мерзкой усмешке,?— Знаешь почему мы с ним разошлись? Он был упрям. Как ты. Но с тобой мы не разойдемся. Договор, малыш. Договор,?— Последнее слово альфа буквально выплюнул в лицо омеге, а тот лишь закрыл глаза. Больно было чувствовать, больно было слышать, но видеть это еще больнее.Альфа замахнулся и нанес еще один удар, нарочно задев округлые ягодицы. Омежка лишь вздрогнул, но кричать сил не осталось. И плакать тоже.—?Скажи, чего ты полез в это? Зачем тебе роли, театры? Кто ты? Это ведь для избранных. Сцена для тех, кто умеет чувствовать искусство, кто рожден для него, а ты… —?Зубы впились в измученную шею омеги.—?Ааах?— Сорвался стон с губ омеги.—?Понравилось? Вот и вышел из тебя звук, дорогой. Ничтожество. Как там поживает твоя самая сладкая часть? Если бы у омеги была возможность увидеть своего мучителя, то он несомненно отметил бы его нездоровый блеск в глазах и какую-то маниакальную улыбку. Сразу стало бы понятно, почему такой ?замечательный мужчина? все ее одинок. Кому захочется жить с маньяком, да и кто сможет такое терпеть. Одного желания или одной любви слишком мало для сознательного мазохизма. Альфа обошел омежку и встал напротив его попки из которой красовалось колечко?— конец связки анальных шариков.—?Поиграем? —?Усмехнулся альфа,?— Но, чур, условие: каждый вздох, каждый звук из твоего блядского горла добавят тебе пять секунд сладких ощущений. Омеге было уже все равно о каких именно ощущениях говорит его мучитель. Он просто старался прожить эти минуты и все. Просто выжить. Просто пережить. Горячие пальцы коснулись кольца, что не укрылось от чувствительного омеги. За последнее время (а за какое именно?) чего только в нем не было: и фаллоимитаторы разных размеров из разных материалов (от обычного силикона до ледяного хрусталя), анальные пробки, вибраторы, кольца и шарики, пальцы и член, конечно. Задница саднила, мышцы болели, член уже мало на что реагировал и добиться эрекции стоило больших усилий, омегу постоянно клонило в сон, но вот уже около суток выспаться не получалось, скорее получалось ?отключиться?, но это состояние забытия тоже долго не продолжалось: его выводили из сладкой пропасти льдом и воском, капая последний на соски, на губы. Один раз его мучитель даже капнул на раскрытый анус, но больше такого не повторялось: он был садистом, но не идиотом.—?Может быть тебе хочется чего-то попросить? —?Спросил мужчина с издевкой, но омега молчал. Ему ничего не хотелось. Для него все уже смешалось воедино: и удовольствие, и боль, и свет, и тьма, и жизнь, и манящая смерть.Омега молчал. Но по наличию дыхания альфа понимал, что тот жив.—?На самом деле,?— Проговорил он с каким-то животным сожалением,?— Я люблю тебя. Просто ты поступал очень скверно, поэтому приходится иногда воспитывать тебя. Ты же воспримешь урок, я знаю. Все вы сначала вот такие гордые, а потом готовы пить сперму каждое утро из бокала, а обедать поцелуями. Омега почувствовал, как из его измученной попки начали доставать первый шарик. Он уж понял, что именно в этой игрушке первый?— не значит самый большой. Впереди еще тот самый ненавистный шарик с резиновыми шипами, которые кожу не царапают, но мучений причиняют не мало. А потом будет маленький-маленький мягкий шарик. Вот он самый коварный, потому что через несколько таких же (ну или почти таких же), придется выпускать из себя огромный шарик, а ведь анус уже привык к маленьким размерам и заметно расслабился. Но это все впереди. А пока нужно пережить вибрирующий шарик, который был вторым. Омега зажмурился и пообещал себе, что его член не шелохнется, когда приятная вибрация заденет простату, но… Тело решило иначе.—?О, у моего сладкого пленника появился фаворит? —?Широко улыбнулся альфа,?— Нравится?Омега молчал.—?Я знаю, детка, что вам это нравится,?— Рука альфы скользнула к члену пленника (а пленника ли?).Волны предательского удовольствия разливались по телу, а альфа все еще терзал (именно терзал) член омеги, рывками направляя сжатый кулак то вверх, то вниз, а омега старался быть сдержанным, как никогда. Отчасти, у него получалось.Шарики покидали тело измученного парня один за другим, то растягивая тугой анус, то приятно лаская простату, то обжигая болью, а альфа грубо сжимал его член, недавая кончить, что делало последние минуты особенно невыносимыми…—?Прошу,?— Сдавленно прошептал молодой человек, чем вызвал у альфы самодовольную, нахальную улыбку.—?Вот как ты теперь заговорил. Выблядок,?— Презрительно кинул мучитель, желая показать насколько противен ему этот плебей,?— А ты знаешь, что скоро, очень скоро, мерзкое ты создание, у тебя начнется течка? Куда же ты побежишь? К любовникам своим? У таких как ты, должно быть, их много.Но омега вновь замолчал, обнимая, что все эти мерзкие разговоры?— пристрастие альфы, не более. Эти слова ничего не значат.—?Скажи,?— Послышался утробный рык альфы и из ануса выскочил еще один шарик. Резко. Больно. Постыдно.Омега молчал.—?Скажи, выблядь! Скажи это! —?Мужчина явно терял контроль над собой, а это ничего хорошего не сулило: что может быть хуже разъяренного альфы?Омега молчал.—?Ах, говорить не хочешь?! —?Рычал альфа, как голодный зверь,?— Значит рот тебе дан не для общения, ебливая шлюха! —?С этими словами он резко выдернул оставшиеся два шарика и, казалось, не обошел, а облетел парня, буквально разрывая веревки на его теле и заставляя улечься того так, чтобы голова его немного свисала с кровати. В таком положении, горло омеги могло принять в себя огромный член без помех. Но это в теории, а на практике все было немного иначе: горло омеги было не особо эластично и оба знали об этом, но все-таки парень надеялся, что ему повезет, что у него получится расслабиться и все обойдется без страшных повреждений, а уж с лёгким першением и жжением он как-нибудь справиться. А вот альфа… ему было все равно. Эта ничтожная дрянь отказывалась говорить ему то, что он желал слышать, а потому, он обязан был наказать это ничтожное, жалкое существо. Омега даже не успел вдохнуть, как в его открытый рот тут же ворвался крупный и неумолимо твердый ствол. Горло рефлекторно сжалось, причиняя молодому человеку резкую боль, но альфу это не остановило, для него все выглядело диаметрально противоположно: и без того узкое, горячее горло, еще плотнее обхватило член, призывно сжимаясь и подрагивая. Узкая плоть не желала принимать нового гостя, но мужчина знал, что стоит немного поднажать и он вновь почувствует столь любимое, столь желанное тепло на всем своем органе.Парень уже откровенно задыхался. Его тело содрогалось при каждом движении мужчины, из глаз текли непроизвольные слезы, но альфу ничего не останавливало, он только постанывал от неприкрытого удовольствия.—?Нравится? Вижу, что нравится, шлюха,?— Срывался мучитель на невероятно быстрый темп,?— Ты ведь и сам знаешь, что шлюха.Омега мог лишь издавать хриплый стон, отдаленно чувствуя неприятный привкус, хватая воздух, когда член немного выходил и таким образом давал доступ минимальному количеству кислорода.Мучитель зарычал сильнее и глубже обычного буквально впихнул ствол в измученное горло омеги, а потом парень почувствовал невероятную боль, какую-то обжигающую волну, которая потекла внутрь. Как только член был извлечен, омега попытался подать голос, хоть какой-то звук издать, но вместо этого из него вырвался неузнаваемый хрип и в рецепторы вновь ударил тот привкус… привкус горячей крови.—?Говори,?— Все еще рычал альфа, но голос выдавал его усталость. Ошибочно было бы полагать, что усталый альфа лучше полного сил, потому что уставшее существо легче поддается агрессии. Особенно, когда понимает, что его жертва уже выжить не должна… Это раньше омеги уходили от него. Избитыми, униженными, изнасилованными, но уходили, а теперь, после всего, что он сотворил, не один адвокат не возьмется за его защиту, следовательно, именно этому омеге повезло меньше остальных…—?Говори! —?Заорал истошно мужчина и щедро отвесил парню пощечину, разбивая нос, из которого моментально хлынула кровь.—?Я… —?Говорить омежка не мог: связки были повреждены, да и слизистая оставляла желать лучшего,?— Люблю тебя… —?Хрипя выпалил омега и сознание его помутилось. Необъяснимая легкость окутала тело омеги, перед глазами звездочки сменились на пустоту и тьму.