Часть 5 (1/2)
Эрик сидел в своем кабинете и, с выражением триумфа на лице, смотрел на документ, лежащий на столе. Наконец-то это свершилось! Рауль де Шаньи окончательно и бесповоротно разорен! В течение двух-трех месяцев его семейный особняк должен перейти в собственность мужчины. Если, конечно, виконт не сможет уплатить залог и проценты. А он не сможет! Эрик сделает всё для того, чтобы этого не случилось. Вот будет весело посмотреть на лица виконта и его напыщенного сынка, когда их выгонят из родового поместья!
Уже несколько лет мужчина влиял на финансовое состояние семьи де Шаньи. Для этого он не жалел ни средств, ни сил, ни изобретательности. Вначале Эрик убедился, что сам виконт абсолютно не разбирается в делах и после смерти старшего брата полностью положился на поверенного. Рауль, который с самого детства был окружен заботой, деньгами, любовью и не знал ни в чем отказа, просто не представлял, что его финансовое положение может измениться. Он с раннего возраста знал, что деньги есть всегда и никогда не задумывался о том, как они к нему поступают. Филипп, его старший брат, был осторожным, но достаточно удачливым бизнесменом. Он не любил рисковать, но, в то же время, охотно вкладывал деньги в ископаемые, хлопок, лес, сельское хозяйство. Он не имел сверхприбылей, но получал стабильный доход и мог везти вполне роскошный образ жизни. Со смертью брата делами виконта полностью занялся поверенный семьи – месье де Лесси. Это был пожилой, но честный человек, который был хорошим другом отца Рауля и знал мужчину с пеленок. Эрик через своего человека «настоятельно рекомендовал» месье де Лесси отказаться от ведения дел семьи де Шаньи. К счастью, поверенный оказался достаточно умным человеком и сделал правильный выбор. Затем, как говорится, дело техники. Где-то подкупить, где-то поставить своего человека вести дела семьи, сделать несколько неудачных вложений, продать хорошие, крепкий бумаги за бесценок, купить что-то мутное и вуаля, кто-то разорен, а кто-то - баснословно богат! Естественно, виконт даже не подозревал, кто стал обладателем основной части его имущества и ценных бумаг. Все сделки совершались через третьи, а то и четвертые лица. Имя Эрика Мулхейма нигде не фигурировало.
О, как бывший Призрак Оперы ненавидел виконта и его сына! Наверняка, ребенок такой же напыщенный индюк, как и папаша. Избалованный, привыкший все получать по первому желанию, высокомерный, заносчивый. О дааа, каков отец, таков и сын!
Мальчишка… Живое доказательство того, что Кристина предпочла ему другого. Живое доказательство того, что кто-то еще обладал ей и подарил то, что Эрик никогда бы не смог сделать. И это был никто иной, как этот чертов виконт! Мужчина был уверен, что Господь позаботился о том, чтобы он, Эрик, урод и чудовище, не смог произвести на свет себе подобных. Хоть в чем-то же Господь должен был смилостивиться над ним! Он бы себе никогда не простил, если бы Кристина стала матерью урода. Никогда! Но они были бы счастливы вдвоем! Эрик бы сделал все для этого: он, она, музыка, богатство, слава, роскошь – всё это было бы у ее ног!
-Кристина…, - прошептал мужчина.
О, Эрик прекрасно помнил тот день, когда впервые увидел ее. Маленькая, в старом сером платьице, с огромными испуганными глазами, длинными каштановыми локонами… «Наверно, они очень мягкие,» - подумал тогда Эрик, отчаянно отгоняя от себя желание их потрогать.
Когда мадам Жири ввела новую ученицу в класс, юноша, скрытый ото всех, присутствовал на уроке пения первогодок. Его забавляло слышать их неокрепшие, непоставленные голоса и гадать что же из них в итоге получится. Он каждый год делал своего рода ставки на том, кто будет отчислен, а кому откроются небывалые перспективы.
-Месье Лорен, извините, что прерываю Вас. К нам поступила новая ученица – Кристина Дае, она дочь известного скрипача Густава Дае. Он недавно умер. Наш директор взял на себя обязательства по обучению девочки.
Мужчина кивнул и пригласил маленькую Кристину подойти к нему.
-Ну что, мадемуазель Дае, подойдите ко мне и спойте нам что-нибудь.
Девочка послушно подошла и запела какую-то песню на неизвестном языке. Месье Лозен нахмурился, девочки в классе издали смешки.
-Довольно, мадемуазель, довольно.
Эрик, притаившийся в своем укрытии, сжал кулаки. Да как они смеют! Да, девочка спела откровенно плохо, но… но… Он сам не знал, что заставило его так разволноваться. Между тем Кристина, опустив плечики и понурив голову, скромно села на край свободной скамьи и принялась слушать преподавателя. Видно, что она была очень расстроена. Сердце Эрика сжалось от боли и жалости. Она такая же как я! У нее никого нет, люди над ней смеются. Возможно… возможно, она сможет принять мою… дружбу.
Последующие годы для Эрика обрели смысл. Он ежедневно общался с Кристиной, развивал ее голос. О, как он ждал их уроков и разговоров по душам! Сердце каждый раз замирало в предвкушении чего-то нового и важного. Он любил ее… любил как отец или старший брат, хотел заботиться о ней, радовать. Он читал ей книги, рассказывал разные истории, фантазировал, пел.
Вечер, когда Эрик понял, что желает Кристину как женщину, стал для него одновременно вечером как самой большой надежды и радости, так и самого большого горя и разочарования.
Мужчина, с легкой улыбкой на лице, пробирался к комнате Кристины по тайным коридорам Оперы. Завтра у нее день рождение! Он должен незаметно оставить свой подарок у ее кровати. Подумать только, завтра его Ангелу исполнится пятнадцать лет! Девушка уже наверняка спит. Сегодня они расстались пораньше, Эрик хотел, чтобы его малышка выспалась и в свой день рождения была полна жизни и веселья!
Поворот, поворот, поворот… Вот уже зеркало, скрывающее вход в комнату Кристины. Но что это? В комнате горит свет. Эрик уже готов был раскрыть рот, чтобы пожурить девушку, как замер. Кристина стояла перед зеркалом и внимательно смотрела, казалось, на Эрика. На секунду сердце мужчины остановилось. Нет-нет, она не может видеть меня, она смотрит на себя, в зеркало! Да, это было действительно так. Девушка внимательно разглядывала свое отражение. О чем она думала? Эрик бы отдал все на свете, лишь бы у него появилась возможность читать ее мысли.
Кристина между тем поднесла руки к волосам, выдернула из них шпильки и тяжелые локоны, красиво блестя в свете пламени свечей, упали на спину и грудь девушки. Эрик, открыв рот, смотрел за ее действиями. Казалось, будто он оцепенел. Когда девушка потянула завязки ночной рубашки и та, упав на пол, позволила Эрику впервые увидеть обнаженную девушку, он задрожал. Его взгляд блуждал по ее телу: небольшая, но упругая девичья грудь, узкая талия, покатые бедра, длинные ноги, плоский животик… О. Боже, она идеальна! Мужчина, никогда прежде не знавший женщины, проживший все эти годы в воздержании и никогда никого не желавший, вдруг почувствовал, как его плоть оживает , а сердце готово выпрыгнут из груди. О, Боже, он ее хочет, хочет! И правда, которую он столько лет скрывал даже от себя самого, открылась ему – он любит ее, любит Кристину Дае!
С тех пор его отношения к ней изменились. Нет, они, как и прежде, ежедневно занимались, разговаривали, смеялись, но Эрик не мог отделаться от своего желания, а еще … ревности. Теперь он неустанно следил за своим сокровищем. Он не мог допустить, что кто-то прикоснется к ее идеальному телу, а еще больше его страшило, что однажды она полюбит.
О, сколько музыки он написал для нее, сколько портретов нарисовал! Было время, когда он, никогда прежде не обращавшийся к Господу, стоял на коленях и глядя в потолок, заламывая руки и рыдая, умолял сжалиться над ним и сделать Кристину его женой. Возможно, всё было бы именно так. Кристина бы полюбила его, обязательно бы полюбила, затем стала женой, но появился этот виконт. При одном воспоминании о нем глаза Эрика вспыхивали яростью. Ох, если бы он только не появился в их жизни…
Когда Кристина выбрала его, Эрик готов был упасть перед ней на колени и обливаясь слезами, целовать ее туфли. Он был абсолютно счастлив. Да-да-да! Она будет с ним, все его мечты осуществляться! Еще немного, и он наденет кольцо на ее пальчик, поцелует ее, их объявят мужем и женой и потом… От одной только мысли о потом дрожь пробегала по всему телу. Столько лет он ждал этого и неужели Господь смилостивился над ним?!
И когда она, чистая и невинная, потянула его к себе на кровать, он не выдержал. Да, он не хотел марать своего Ангела. Видит Бог, он хотел сделать все правильно, но если любимая настаивает, то кто он такой, чтобы ей отказать.
Он, как сейчас, помнил каждый изгиб ее тела, ее запах, ее нежную кожу. О Боже, какое блаженство он испытал, слившись с ней воедино. Даже сейчас, спустя десять лет, возбуждение пробежало по телу мужчины. О, как он себя корил тогда за то, что испытывал ничем не заслуженное удовольствие, а она, хныкая и плача под ним, испытывает боль. Ох, если бы он только мог забрать ее боль! Это бы было правильно, ведь именно Эрик заслуживал боли, а не Кристина.
Резко соскочив с кресла, мужчина подошел к окну, затем зло усмехнулся. Да, Эрик, в тот раз Господь услышал твои молитвы. Ты испытал боль и дорого заплатил за то мгновение блаженства.