47-в. Прюитт (1/2)

Конечно, он найдет время.

Если нужно, попросит у Макгонагалл разрешение репетировать после отбоя. Та позволит, потому что любит красивые традиции.

Спустя несколько дней у него начало получаться.

Лили сказала, что основной шаг нужно отработать до автоматизма. И Фабиан не мог не согласиться, потому что о ногах он в эти моменты не думал вообще. Ногам придется самим как-нибудь справиться с задачей.

— Неужели в маггловских школах учат танцевать? — спросил Фабиан в последний день года, когда Лили в очередной раз поразила его, поднявшись на самые кончики пальцев. Еще и сделала три оборота на них, едва касаясь другой ногой пола и ни разу не покачнувшись.

— В специальных маггловских школах, — уточнила Лили. — Мама отвела меня в такую, когда мне было пять. И каждый день, начиная с этого возраста, я проводила сначала в гимнастическом зале, а потом — в хореографическом. Ой, вру, еще было плавание, но я однажды чуть не утонула, и папа запретил маме продолжать эти занятия. В семь я пошла в обычную школу и хотя бы первую половину дня могла отдыхать. А потом вовсе уехала в Хогвартс и занималась только летом.

— Офигеть. И ты хочешь научить меня вот такому, — он имел в виду только что увиденное, — за пару месяцев?

— Ну, не такому. Но уверенно двигаться научу. — Она перекинула за спину волосы и предложила: — Давай еще раз, и на сегодня хватит?

Для занятий Фабиан магическим образом расширял спальню, в которой ночевал.

Лили каждый раз завороженно смотрела, как кровать остается на месте, а три стены разъезжаются в разные стороны, растягивая за собой пол.

У него получалось на удивление легко, как будто их общее — почти осязаемое — возбуждение толкало под руку.

Вчера они закончили за полночь. Фабиан даже не заметил, как прошло несколько часов.

— Мы хоть чуть-чуть продвинулись? — скептически спросил он, хватая с подоконника один из заранее приготовленных бутербродов.

Лили одобрительно хмыкнула:

— Еще как. Через пару дней можно будет переходить к самому танцу, — она хихикнула, Фабиан, запихав остатки бутерброда в рот, воздел руки к небу. — Но учти, мы делаем скидку на то, что нельзя быть одновременно хорошим охотником и хорошим танцором.

— Как это? — нахмурился он.

— Ну, у тебя очень много мышц, особенно выше пояса, они убивают гибкость. Впрочем, — она ободряюще улыбнулась, — в вальсе она не так важна.

— Это плохо?

— Для профессионального танцора плохо. А в остальном сплошные плюсы. Ты можешь прибить квоффлом какого-нибудь Томена, например. Он меня бесит в последнее время, — наморщила нос Лили. — Ну и смотрится хорошо. Мышцы, я имею в виду, а не Томен.

Фабиан усмехнулся, но когда она пожелала спокойной ночи и двинулась к двери, стер с лица улыбку и поймал ее за руку.

За окном завывал ветер, и летел в свете фонаря густой снег.

— Не уходи. Я… хочу побыть с тобой.

Он терпел несколько дней.

Лили так искусно прикидывалась, будто между ними ничего не произошло, что Фабиан сам уже собирался в это поверить.

За эти дни он пришел к выводу, что Лили все нужно говорить прямо, не намеками.

Хочу твой поцелуй.

Хочу тебя обнять.

Хочешь, помогу кончить?

Как-то так. Чтобы некуда было бежать. Сколько раз Фабиан был свидетелем того, как ловко Лили обходит основное содержание заданного вопроса. Особенно если не спросить в лоб.

Сама она вообще редко произносила вслух свои желания. Но Фабиана это не пугало.

— Пойдем умоемся сначала? — предложила Лили, склонив голову набок.

Они разошлись по разным ванным комнатам. Фабиан наскоро почистил зубы, прополоскал рот и взглянул на себя в зеркало. Даже он видел в глубине собственных глаз голод. Лили, наверное, тоже его замечает — и молчит. А что тут скажешь? Глупо рассчитывать на то, что она предложит Фабиану себя, чтобы этот голод утолить.

Он вернулся в спальню первым и забрался под одеяло, скинув свитер на стул.

Лили пришла спустя пару минут и нырнула к нему. Она подтянула колени к груди, обхватила руками, положила на них голову и внимательно посмотрела на Фабиана.

— Тебе очень хочется, да?

Он ожидал любой вопрос, кроме этого, и даже не нашелся, что ответить. Временами лучше бы Эванс продолжала молчать.

— Пока терпимо, — Фабиан представил, что речь идет о боли в спине. Получилось почти равнодушно. — Можно я тебя обниму?

Она сползла по подушке, перевернулась на бок, лицом к нему, и подложила под голову руку. Он крепко прижал Лили к себе, чувствуя, что ее футболка задралась — можно было скользнуть под нее ладонью.

Фабиан провел пальцами по тонкой талии и поднялся еще чуть выше, туда, где почти касался груди.

Он, не раздумывая, прижался к губам Лили и зажмурился, хотя и без того их окружала темнота.

И чем дальше Фабиан заходил, тем яснее понимал, что, если продолжит, в следующий раз не сможет остановиться. Поэтому нужно было остановиться сейчас.

Лили сама поймала его руку, не пуская дальше, и замерла.

Он не стал противиться и покорно двинул ладонь вниз — ниже, чем положено. Ниже живота.

Она открыла глаза, извернулась так, чтобы избавиться от его пальцев в трусах. Фабиан нехотя оставил ее рот и, не сумев скрыть удивление, сказал:

— Ты же вся мокрая.

Значит, он был прав — Лили мгновенно вспыхивала и не знала, что с этим делать.