38. Прюитт (1/2)

Фабиан, по пояс голый, стоял перед старым зеркалом в общей уборной.

Бриться он предпочитал здесь — это удобнее, чем спускаться на несколько этажей и наполнять целый бассейн. А после полуночи тут никого не бывает.

Прежде чем взяться за бритву, Фабиан несколько раз сжал и разжал пальцы: он только что кончил, и в руках до сих пор ощущал небольшую слабость.

С Изабеллой он был не в первый раз, так что не чувствовал себя говном — типа встретил ее в коридоре во время дежурства, поставил на колени и просто дал отсосать. У нее вообще парень был вот уже два года, но это им не мешало ни в первый раз после урока зельеварения в прошлом году, ни в один из последующих. Сама Стеббинс говорила, что они, как старосты школы, просто обязаны иногда трахаться, иначе в Хогвартсе секса не будет. «Плохая примета» и все дела.

Изабелла любила его член и, судя по всему, собиралась баловаться с ним всю ночь, но у Фабиана не было сегодня настроения. Поэтому он, подождав для порядка минут десять, сказал что-то стандартное типа «ты такая красивая, не могу больше ждать» и взялся за дело сам. Попробовал двинуть бедрами и, не услышав протеста, аккуратно — но достаточно грубо, чтобы суметь кончить — выебал ее в рот.

— Глотать будешь? — еле слышно выдохнул он, не убирая руку с ее затылка. Когда-то Мэри вдолбила ему в голову, что не все это любят.

Стеббинс чуть сжала его бедра, и Фабиан понял, что это означает «да».

— Надо почаще встречаться, — заметила Изабелла, вытирая рот и поднимаясь с колен.

Он улыбнулся:

— Встань в очередь, дорогая, у меня еще полкурса не выебано.

— Это потому что они страшные. Всех нормальных ты уже отымел и не по разу. Ну что-о? — воскликнула она на его укоризненный взгляд. — Я же староста, у меня все записано. — Изабелла сняла трусы, и Фабиан, прижав к стене, запустил пальцы в ее дырку. Она отрывисто вздохнула, но не заткнулась: — Говорят, ты уже по малолеткам пошел?

— Что, так заметно? — он как обычно внимательно следил за лицом Изабеллы, пока пытался поймать нужное движение, чтобы потом повторить его сотню раз и заставить ее кончить. Вот это, кажется, подходящее. — Здесь или ниже?

— Чуть ниже.

— Вот так?

— Да. Заметно, дорогой. Кто с Макдональд сосался пару недель назад перед трансфигурацией? Давно ты ей вставляешь?

— Да пару лет уже, — он запустил два пальца внутрь, смочив их, и вернул на место.

Фабиан размашисто задвигал рукой; спустя несколько минут Изабелла облизала губы и застонала, закусив пальцы, чтобы заглушить звук.

— И кто лучше — наши или она? — Стеббинс, пытаясь отдышаться, чмокнула его в губы.

— Ну, она опытнее, — заржал Фабиан, помогая ей устоять на ногах. — Это как считается — лучше или хуже?

— Смотря как посмотреть, — засмеялась Изабелла. — Опыт-то с количеством приходит. Но без него неинтересно получается. Прямо патовая ситуация.

Она ушла, а Прюитт скинул рубашку и взялся за бритье.

Вечерний разговор с Лили вытащил из него все силы.

Фабиан представлял, в каком она находится состоянии: как ей страшно за Поттера, муторно от неопределенности и паршиво из-за чувства вины.

Зная Лили, несложно было догадаться, что она винит в случившемся себя.

Он не верил, что Дэнниса лишил жизни Поттер. Вот если бы стало известно, что Колдуэлл угрожал Лили, поверил бы. А так — нет. Не считать же за угрозу желание потрахаться.

Она сидела рядом, непринужденно запустив тонкую руку Фабиану в душу, и без всякого стеснения копалась там.

В ее глазах он был человеком с сотней начатых и прерванных отношений — знающий, опытный и беспристрастный. Лили спрашивала про его влюбленность без задней мысли, и Фабиан не мог ей соврать. Большее, что он мог, — не называть имен.

Лили даже в голову не приходило, что он каждую ночь поднимается на один и тот же костер. По одной и той же лестнице, в которой ровно четыре — столько же веснушек у нее на носу — ступени.

Он наизусть знал лица в толпе. Лица всякий раз одинаково искажались в приступе звериной злобы.