24-а. Эванс (2/2)

Все равно я готова прямо сейчас лечь под него снова, так, может, заодно уберегу ни в чем не повинных людей от нападок. Башка болела, хотелось, чтобы он перестал ходить вокруг да около и просто снял с меня трусы.

Где-то в пятнадцатом веке мое прошлое тело горело на костре за блуд.

— Хорошо? — его глаза сузились. — Что — хорошо? — шепотом заорал Поттер и саданул тем же кулаком, что врезал Дэннису, по каменной плите стены. — Не трогать больше никого? А если этот никто язык тебе в рот засунет, тоже не трогать? И много у тебя таких Колдуэллов, за которых ты переживаешь?

Я поднялась на носки, ухватилась за его шею и прижалась к сухим губам.

Поттер заткнулся, и я почувствовала, что держать равновесие стало легче — одной рукой он накрыл мои пальцы на своей шее, другой притянул к себе за поясницу.

Внутри его рта было прохладно, как будто даже горячее дыхание не согревало. Он коротко провел по верхней губе языком, прихватил ее своими губами и медленно переместился к нижней. Я еще в прошлый раз заметила, что Поттер не суетится, как большинство из тех, с кем я целовалась. Словно ему некуда торопиться, и я никуда не денусь. Но, наверное, именно благодаря этому, он не пускал слюни как первая треть парней и не жевал судорожно мои губы, как вторая треть. Последняя треть была вполне сносной, и, судя по всему, стоило отнести Поттера к ней.

У меня одновременно защекотало и кольнуло в бедре, когда он закончил с моим ртом, нашарил мою ладонь и переместил с шеи на свой затылок. А сам ткнулся носом около уха и четко сказал — даже дыхание не сбилось:

—Так сколько у тебя таких, как Колдуэлл, а, Эванс?

Я пожала плечами, потому что давно старалась не обращать внимание на все эти взгляды. Их было слишком много, но Дэннис при этом еще и ртом сказал, что хочет сходить со мной на свидание. И тем самым заработал десять очков форы.

А Поттер сказал, что хочет потрахаться — и мы потрахались. Когда они все уже поймут, что говорить правду — проще? Ну не понимаю я намеков. Наверное, именно поэтому я легко подружилась со Шмэри, которая всегда вываливала на тебя все, что у нее на уме.

Поттер все еще прижимал меня к себе. Желание сунуть в трусы руку стало совсем скверным, и я ляпнула наобум:

— Включая тебя или нет?

Он отпустил меня. Я видела, как до него доходит смысл сказанного.

— А-а-а, — он машинально взлохматил себе волосы, хотя я этого жеста давным-давно не видела, и отрывисто рассмеялся. — Я понял, Эванс. Ты имеешь в виду, что ничего такого не произошло. Я понял. — Смех стал громче. —Что, чистюля Колдуэлл не соглашался ебать тебя до свадьбы, и ты просто нашла другой член?

Я закатила глаза.

— А тебе не все равно, Поттер? Ты разве не этого ждал, пока три долбанных года звал меня на прогулку? Ты хотел меня выебать, я тоже этого хотела. Я устала этому сопротивляться. Мне просто нравится с тобой трахаться.

Поттер провел по лицу пятерней.

— Тогда послушай меня еще, Эванс. Колдэулл не выйдет из больничного крыла, если ты и дальше будешь ему улыбаться, поняла? Я буду отправлять его туда снова и снова, пока ему не надоест, или пока у него не закончатся целые кости. И мне похуй, он тебя облизывает или ты его.

Его глаза лихорадочно блестели, как будто чума завладела и им тоже.

У него тряслись руки от злости, и Поттер спрятал их в карманы брюк.

— Ты доиграешься, Поттер, — я правда хотела донести до него свою мысль, чтобы мозги Поттера наконец заработали и взяли верх над упрямством. — Дэннис — живой человек, и ты не можешь ломать его как хочешь. Этим занимайся со своей метлой. Он может постоять за себя, он уже совершеннолетний. У него есть родители, а еще есть учителя, и есть закон. И все они не на твоей стороне. У магглов за причинение тяжких повреждений отправляют в тюрьму, и я не думаю, что здесь поступают иначе.

Поттер свел брови и теперь смотрел в пол.

Сейчас он более или менее походил на обычного школьника, который натворил делов и вот-вот будет наказан.

Я вздохнула свободнее и продолжила, мысленно зажмурившись:

— Я не хочу Дэнниса. Хотя он с удовольствием оказался бы на твоем месте, — я усмехнулась. — Он тебе не соперник.

Поттер стряхнул с себя оцепенение и внимательно посмотрел мне в глаза, будто пытался решить, верить мне или нет.

— Тогда прекрати ему улыбаться.

— Но я люблю улыбаться, — я пожала плечами, повысив голос. — Кому я должна улыбаться — тебе? Нет, Поттер, жизнь, если ты еще не заметил, устроена по-другому: одним ты можешь только улыбаться, а другим — только сосать. Все вместе редко бывает, и, кажется, для таких случаев даже слово какое-то специальное придумали.

— И я, значит, отношусь к другим.

— А ты хотел бы к первым? Сомневаюсь, — я фыркнула и подвернула юбку еще на раз.

Краем глаза я видела, как Поттер наблюдает за каждым моим движением, но я не успела заметить, как он оказался рядом.

— Ты права, лучше ко вторым.

Поттер, как три дня назад, смотрел на меня с едва заметной усмешкой. Теперь мы точно думали об одном и том же. Зачем мне его ухаживания, если он умеет кое-что другое всего лишь парой пальцев.

— Эванс, у меня тренировки каждый день со среды по пятницу. Заканчиваются в десять, — раздельно сообщил Поттер, встав сбоку от меня. — Приходи.

А записываться нужно, чуть было не брякнула я, но вовремя заткнулась.

Плечом я чувствовала его грудь и пыталась уложить в голове, что меня только что позвали перепихнуться. Как там приличные девочки должны реагировать на такое предложение?

«Да прекрати ты уже считать себя приличной», — раздраженно пробурчала Шмэри в моей голове.

— Это нормально, Эванс, — я услышала Поттера как будто издалека. — Хотеть кого-то. Ты привыкнешь.