21-б. Поттер (1/2)

Джеймс проводил команду взглядом.

— Передай Колдуэллу, — велел он, не глядя на Эванс, как будто сообщал прогноз погоды, — если еще раз подойдет к тебе, останется без зубов.

— С какой стати, интересно? — холодно спросила та, вздрогнув — словно не ожидала увидеть его здесь.

— Просто передай ему, Эванс.

И двинулся за остальными. Вратарь Томен с любопытством оглянулся на них.

Джеймс быстро нагнал своих игроков и вывел их сразу на поле. Голдстейн уже построил своих в ряд. За ночь дождь закончился, гроза сгинула, от вчерашнего шквала осталось только тяжелое пасмурное небо.

Макдональд показала Скарлетт фак и встала замыкающей прямо напротив нее. Поттер усмехнулся про себя — пожалуй, он правильно поступил, взяв Макдональд в команду.

Мадам Хуч дала предупредительный свисток, призывая капитанов поприветствовать друг друга.

Джеймс с силой сжал пальцы Голдстейна, пытаясь унять дрожь.

У него тряслись руки при мысли, что кто-нибудь другой будет делать с Эванс то, что он делал прошлой ночью. И что она будет кончать под кем-то другим.

Джеймс с ненавистью оттолкнулся от земли, будто она была виновата в существовании других парней, и поднялся в воздух, высматривая снитч.

Квоффлом завладел Дик и сразу помчался между Фьорд и Голдстейном. Пас на Макдональд — и счет открыт. Трибуны заревели, Джеймс, пролетая мимо нее, крикнул: «С почином!» и жестом показал Боунсу прикрывать Томена. Он знал тактику Голдстейна, тот не менял ее уже второй год. Сейчас соперники накинутся на его вратаря, они всегда так делали, начиная проигрывать.

На Эванс теперь тоже накинутся, когда узнают, что она дает. Охотников-то куча.

Вчера Джеймс долго ворочался в постели. Закрывал глаза и снова видел широко разведенные колени Эванс и ее блядскую улыбку. Кажется, он позволил себе лишнего: синяки на спине Эванс смотрелись скверно. Но Джеймс не мог остановиться, он чувствовал только пульсацию в паху и желание ебать ее до рассвета. И она ему позволяла.

В районе трех ночи Джеймс скатился с кровати, наложил на Питера Оглохни, отдернул полог Сириуса и пнул его в голень. Тот ругнулся во сне и открыл глаза.

— Бродяга, можешь засунуть свои сраные советы себе в жопу, сука ты плешивая.

— Ты охуел? — спокойно спросил тот, пытаясь отвернуться к стене и продолжить спать.

— Хватит дрыхнуть, поговорить надо.

— Поговори с Хвостом, — невнятно пробурчал Сириус, натягивая на себя одеяло.

— Бродяга, — Джеймс крепко взял его за плечо, — я трахнул Эванс.

Кажется, до него дошло. Сириус глубоко вздохнул и сел на кровати, подпихнув под спину подушку. Он внимательно и почти осмысленно посмотрел на Джеймса.

— Когда успел? — приподнял бровь Бродяга. — Ну и как?

— Эванс — целка. Ну в смысле, была.

— Была, пока не пришел Сохатый и не порвал все к хренам, — заржал Сириус. — Ну и как она?

Джеймс уставился на друга.

Когда пришло время сказать все словами, он запнулся.

Поттер не собирался описывать ее сиськи и то, что она вытворяла, пока он раздевался. Все это Бродяга и сам видел не раз: он рано начал и перетрахал раза в два больше девок, чем Джеймс.

Пожалуй, Сириусу было неинтересно слушать и про то, как у Джеймса ныли мышцы во всем теле, как Эванс — нечеловечески — стонала, кончая, и как ему хотелось еще.

Он снял очки, бросил их на тумбочку и с силой потер глаза.

— Я понял, — хлопнул его по плечу Бродяга. — Либо очень плохо, либо охуенно хорошо. Но, судя по твоему стояку, скорее второе.

Джеймс чертыхнулся.

— Пойду подрочу, — буркнул он, закрываясь в уборной.

Охуенно хорошо — подходящее определение, да. Иногда казалось, что Сириус умеет копаться в его голове.

Дик и Малкольм забили по мячу, и два закинул Томену Голдстейн. Макдональд пронеслась мимо Джеймса и отправила квоффл прямиком в среднее кольцо. Поттер нырнул на пару метров вниз, уходя от бладжера, Кут взмахнул битой, отправляя его в направлении Фьорд. Та вильнула направо, и тут Джеймс увидел снитч.

Он вышел в вертикальное пике, на хвост ему сел ловец соперников, но бедняга мог с таким же успехом выйти покурить.

Как же хотелось курить.

Зрители ахнули. Джеймс у самой земли вытянул руку, схватил снитч и взмыл вверх.

«Ну, быстро управились, — подумал он под восторженные вопли комментатора, — вот и ладно».

Никогда ему еще не было настолько похуй на матч. Снитч он поймал скорее машинально — и не испытал ровно ничего. Ни капли обыкновенной по случаю победы радости.

Джеймс, разумеется, широко улыбался и обнимался с командой, как всегда. К нему тянулись сотни рук, и он с удовольствием пожимал их, а сам хотел закрыться в пустой комнате и подумать. Выспаться и подумать.

В гостиную ввалились шумной толпой. Боунс и Кут на правах совершеннолетних взяли на себя выпивку, Томен, которого второй год пыталась окрутить Маккинон, наконец сдался и уже сосался с ней в кресле. Бродяга с Хвостом организовали угощения с кухни, а вот Макдональд, совсем недавно скакавшая от радости вместе со своими сиськами, куда-то испарилась.

Джеймс еще раз оглядел весь этот балаган и, стараясь оставаться незамеченным, повернул портрет Полной Дамы.

Он направлялся в больничное крыло. Прюитт — один из его игроков, к тому же, отличный малый, пусть местами странноватый. Надо узнать, как он.

Фабиан до сих пор был без сознания. Он походил на один из трупов в морге госпиталя Святого Мунго. Там таких было много — неподвижных, синевато-бледных, Прюитту только бирки с номером не хватало, чтобы затеряться среди них.

Джеймс даже потрогал пульс — убедиться, что тот до сих пор жив. Пульс еле прощупывался; Поттер аккуратно положил руку Прюитта обратно на одеяло и тут увидел странную отметину на внутренней стороне запястья.