Глава 2 (2/2)
— Не переживайте. Я ведь только за хлебом, а магазин буквально за углом.
Через некоторое время Танджиро вернулся домой. Он помог маме приготовить вкусный ужин, а после они все вместе стали играть в настольные игры. Вскоре вернулся и отец с работы. Дом, в котором слышался задорный смех, пахло вкусной едой, и согревал уют. Казалось, так будет всегда.
Но порой жизнь бывает слишком жестокой…</p>
Через год отец и глава семейства Камадо попал в страшную аварию. В той аварии погиб только Танджуро. Виновник катастрофы остался жив и отделался лишь ушибами и заключением не на пожизненный срок. В то время, как Танджуро возвращался домой после командировки, его любящая жена и дети ждали его с нетерпением.
Скрежет метала, визг колес и последние слова мужчины о своей замечательной семье. В тот день только Танджиро было не по себе. Он ждал отца, как и все остальные, но поздно вечером, когда уже младшие легли спать, а Незуко с братом и мамой решили дожидаться на кухне и пить чай, старшего передернуло. На это обратили внимание и женщина, и девочка, но сам мальчишка не понимал, отчего так… А может, просто не хотел признавать то, что так тихо нашептывало ему в глубине души.
На следующее утро, когда семья Камадо только уселась за стол, объявился незваный гость. Шинджуро Ренгоку — друг семьи и коллега Танджуро.
— Шинджуро? Что привело тебя в такую рань? — Киэ была удивлена гостю. Тут же вышел на крыльцо и Танджиро, а Незуко осталась с младшими.
— Прости, Киэ… — начал Ренгоку.
— Дядя Шинджуро? — голос подал обладатель алых глаз. Гость молчал, опустив голову. Пряди огненных волос скрыли взгляд мужчины, а его руки дрожали. Спустя несколько минут он все же нашел силы устремить свой взор на обеспокоенные и встревоженные лица. После он что-то достал из кармана плаща и в раскрытой ладони протянул мальцу. В ней лежали фамильные серьги ханафуда.
— Прости… — вновь подал голос Ренгоку. Танджиро смотрел на серьги, не смея их тронуть. Он стиснул зубы, сжав руки в кулаки.
— Отец…
В тот миг пламя в глазах Танджиро Камадо впервые колыхнулось, все еще не смея стихнуть… Насовсем.</p>