Он всё-таки пришел (1/2)
Оставшись наедине, Гарри всё-таки решил последовать совету Малфоя и направился в ванную комнату, чтобы умыться.
«Мне кажется, или Малфой стал по-другому себя вести со мной? Предлагает полетать вместе, да ещё и покурить. Может он меня просто хочет подставить перед Северусом? Подкинет мне сигареты и скажет, что это я его, бедняжку, заставляю курить. В прошлый раз всё так и получилось. Так что мне нужно быть осторожным. А то я сейчас уши развешу и поверю, как последний пуффендуец, что Малфой захотел со мной подружиться. Северус и так мною очень недоволен. Теперь и не разговаривает со мной. Даже не поговорил со мной после наказания, не погладил по спине, не дал свой носовой платок. Неужели я так сильно его разозлил, что он теперь будет со мной вести себя отчужденно? Мне такого поведения хватало с Дурслями. Они делали вид, что меня нет, и я и вправду порой чувствовал себя невидимкой. Я не переживу, если и Северус себя так поведет. Я понимаю, что я был очень не прав. Зря я всё это затеял. Подставил Ронни, соврал… Но я же попросил прощения, и Северус меня очень больно наказал. Задница до сих пор болит. Тем более, он снова лишил меня квиддича, а я же вовсю размечтался, как снова войду в состав гриффиндорской команды. Я сам всё разрушил. Побыстрее бы уже эти каникулы с Малфоем закончились. Может, удастся и после Рождества остаться у Сириуса. Раз Северус всё равно не хочет со мной разговаривать. А может, я вообще наплюю на всё и сам отправлюсь к Сириусу, если Северус будет меня игнорировать».
Прилетела Букля, и Гарри, угостив её совиным лакомством, решил написать Гермионе письмо. Так как пятая точка все ещё побаливала, он решил писать стоя. Гарри спросил о поцелуе и что он значит для Гермионы. Также вкратце Гарри рассказал подруге о своём пребывании в доме вместе с Малфоем и не забыл спросить о крестражах.
— Передай письмо лично Гермионе в руки, — произнес гриффиндорец привязывая запечатанное письмо к лапке совы.
Букля ухнула, и Гарри открыв окно, выпустил птицу в темноту.
«Ну, если уже Гермиона о них ничего не слышала, то информация действительно окажется закрытой. Может, даже в Запретной секции ничего не будет. Ведь Гермиона, как я знаю, периодически туда наведывается, беря у меня мантию-невидимку. Гермиона… Я уже хочу снова с ней встретиться, чтобы понять, что же всё-таки значил этот поцелуй? Будет ли у него продолжение? И что вообще скажет Рон? Не ревновал ли он её в прошлом году к Краму? И что вообще у Гермионы с Крамом? Она ему такие длинные письма пишет…»
Неожиданно раздался стук в дверь.
«Малфою скучно и он ещё решил поболтать перед сном?»
— Чего тебе? — произнес Гарри, открывая дверь.
На пороге стоял Северус Снейп.
«Мда. Некрасиво получилось. Я же ожидал, что это будет Малфой».
— Извини, я не думал, что это ты.
— Драко к тебе приходил? — догадался зельевар, проходя в комнату.
— Ну да. Приходил позлорадствовать. Я думал, что это ты пришел, и потому пригласил его войти.
— Вы не подрались?
— Нет, — ответил Гарри и закрыл дверь.
— Это хорошо, — Северус присел на кровать, а Гарри так и остался стоять у двери. — Если ты дашь Драко шанс, то вы ещё сможете подружиться.
«Северус с ума сошел? Надышался токсическими парами от зелья?»
— Не удивляйся, Гарри. У вас с ним много общего.
«Я в шоке! У меня с хорьком много общего? Я что же, такой же напыщенный придурок, кичащийся своей чистотой крови? Которой, к тому же, у меня и нет».
— Что-то я в этом сомневаюсь, — гриффиндорец покачал головой и медленно прошел на середину комнаты.
— Почему же это? — Северус приподнял левую бровь. — Вы вдвоем любите квиддич…
— Да все любят квиддич, — отмахнулся Гарри. — Ну, кроме тебя, конечно.
«Ещё могу добавить, что мы вдвоем любим курить, но Северусу лучше об этом не знать».
— Я не хочу говорить о Малфое, — произнес Гарри и сложил руки на груди.
— Тогда давай поговорим о твоём поведении.
«Или лучше всё-таки поговорить о Малфое?»
— Сядь рядом со мной, — Северус похлопал ладонью по постели.
— Я лучше постою.
— Всё ещё болит? — спросил опекун и закинул ногу за ногу.
— А ты ещё спрашиваешь? — Гарри почувствовал, что краснеет. — Конечно же, болит! Было очень больно!
— Ты заслужил.
Гарри отвернулся от опекуна.
«Может быть, но действительно было очень больно».
— Ты не согласен?
— Почему ты ушел? — гриффиндорец посмотрел на волшебника.
— Хотел дать тебе время успокоиться, чтобы после всё обсудить.
— Раньше ты не уходил, — обижено произнес Гарри.
— Тебе не понравилось, что я ушел?
«Я сейчас себя чувствую каким-то малышом, которого не пожалели. Дурслям всегда до меня не было никакого дела, и я привык к этому. Сам себя жалел и мазал все ушибы, а тут… Мне понравилось, когда Северус обо мне заботился. Давал свои противные зелья, лечил меня, успокаивал. А тут я снова почувствовал себя одиноким и никому не нужным».
— Извини, Гарри, я не должен был уходить.
«Северус извинился? Ничего себе! Он, наверное, прочитал мои мысли и сам вспомнил про Дурслей и их отношение ко мне. Он слишком много видел моих воспоминаний, чтобы понять, как ранило меня их равнодушие».
— И ты меня извини, — Гарри опустил голову. — Я плохо себя вел. Подставил Ронни… Ты не знаешь, как он?
— Я думаю, что с ним всё в порядке. Сможешь завтра сам в этом убедиться.