Последнее занятие перед Рождеством (1/2)
На последний перед Рождеством сбор ОД Гарри пришел в Выручай-комнату рано. Рон и Гермиона сказали, что придут попозже, так как они заняты обязанностями старосты. Филч решил посменно вместе со старостами патрулировать коридоры, потому что, по его мнению, предпраздничное настроение приведет к массовым дуэлям юных волшебников. («Я бы после этого его самого вызвал на дуэль, но что со сквиба возьмешь», — негодовал Рон). Они теперь были настолько заняты, что Гарри больше времени начал проводить в апартаментах Снейпа, что зельевару очень нравилось.
Постепенно комната наполнялась людьми. Последними пришли Рон и Гермиона.
— Добрый вечер! — сказал Гарри, и ученики замолчали. — Я думаю, сегодня мы повторим то, чем занимались в прошлые наши занятия. Это последняя встреча перед каникулами, и я думаю, что не имеет смысла начинать изучать что-то новое, если впереди перерыв аж в три недели…
— Ничего нового не будет? — недовольно спросил Захария Смит. — Знал бы, не пришел.
— Захария, ты можешь выйти, если тебе не интересно, — спокойно сказал Гарри и кивнул головой на дверь.
— Я останусь, — Захария скрестил руки на груди.
— Мы с Джорджем безумно этому рады, — усмехнулся Фред.
Несколько человек засмеялись.
«До чего же противный этот Захария!»
— Будем работать парами, — продолжил Гарри. — Для начала десять минут — Чары помех. Потом разложим подушки и — Оглушающее заклятие.
Разделились. Гарри, как всегда, стал напротив Невилла. Комнату огласили резкие выкрики «Импедимента». Один застынет на минуту, другой в это время вертит головой, смотря, как идут дела у остальных. Потом первый приходит в себя, и теперь его очередь наводить чары.
Невиллу пошли на пользу занятия ОД. Он стал собраннее, решительнее. Даже Снейп начал хвалить его не только на Защите от Темных Искусств, но и на Зельеварении. Невилл уже и забыть успел, когда в последний раз оставался на отработке у зельевара за взрыв котла. После того, как Невилл трижды заморозил Гарри, тот, по обыкновению, передал его Рону и Гермионе, а сам пошел смотреть, что получается у других. Когда он поравнялся с Чжоу, она радостно улыбнулась ему.
«Видно, что я до сих пор нравлюсь Чжоу, но она для меня всё так же осталась девушкой Седрика».
Поупражнявшись десять минут в Чарах помех, они разложили по полу подушки и занялись Оглушением. Пространства было слишком мало, чтобы всем заниматься одновременно; половина группы наблюдала за другой, а потом они менялись. Гарри смотрел на их работу, и его буквально распирало от гордости.
Примерно через час Гарри скомандовал: «Стоп».
— У вас уже очень хорошо получается, — сказал он, обводя их довольным взглядом. — Когда вернемся с каникул, попробуем что-нибудь посерьёзнее, может, даже Патронуса.
Ученики одобрительно зашептались.
«Я знал, что эта идея им понравится! Посмотрим, как у меня получится обучить их вызову Патронуса».
Учащиеся стали расходиться, как всегда, по двое, по трое. На душевном подъеме он вместе с Роном и Гермионой собрал с пола подушки и сложил в стороне аккуратной стопкой.
— Я смотрю Чжоу с Мариэттой не уходят, — Рон подмигнул Гарри. — Они хотят остаться с тобой наедине.
— Явно не Мариэтта, — хмыкнула Гермиона. — Она тут только из-за Чжоу.
— Гермиона, могла бы и промолчать, что Мариэтта осталась не из-за Гарри. Он, может быть, всегда мечтал о тройничке.
— Рон, что у тебя за мысли! — вспыхнула Гермиона и стукнула его по плечу. — Что ты несешь!
— Мне ни Чжоу, ни тем более Мариэтта не интересны, — твердо произнес Гарри.
— А в прошлом году Чжоу тебе очень даже нравилась! — не унимался Рон. — Ты же даже хотел пригласить её на бал…
— Мне теперь кажется, что это было так давно…
— Ну, не вчера, согласен… — кивнул Уизли.
— Рон, идем уже, — Гермиона начала отталкивать рыжего к выходу. — Гарри сам разберется.
Рон с Гермионой ушли, а он остался, надеясь на то, что Чжоу осталась ради того, чтобы просто пожелать ему хорошего вечера.
— Нет, ты иди, — сказала она своей подруге Мариэтте.
«И вот мы остались одни. Я не знаю, что ей сказать. Раз она захотела остаться, то, может, у неё и речь заготовлена».
Гарри услышал громкий всхлип.
Он обернулся. Чжоу стояла посреди комнаты, и по её лицу струились слёзы.
— Что случилось?
«К этому жизнь меня готовила!»