Глава 17: Fool's Gold (1/2)

Кинн. Кинн. Кинн. Кинн. Кинн.

Тело Порша пело, когда верховный альфа тащил его. Он держался за длинный красный рукав мантии Кинна, шелковая ткань, к счастью, была достаточно прочной, чтобы не порваться. Это заставило Порша задуматься, что именно потребуется, чтобы разорвать его на части, просунуть руки под слой одежды, чтобы почувствовать кожу под ней. Будет ли он мягким или твердым на ощупь? Он не знал, что привлекало его больше из обоих вариантов.

Подожди! Черт! Дерьмо! К черту гормоны и инстинктивную реакцию его тела на свою чертову пару. Серьезно, что с ним было не так?

— Кинн! — он зарычал, его нос уже наполнился горьким запахом бурбона, — что за черт? Оставь мою гребаную руку в покое, — никакой реакции. Кинн даже не оглянулся, продолжая идти туда, куда они направлялись, таща его за собой, и его предательское тело было таким милым и податливым для альфы.

Порш медленно осознал, куда они направляются, запах Кинна становился все сильнее в коридорах. Количество телохранителей немного сократилось, их глаза совсем не моргали при действиях Кинна, как будто они привыкли к его странным и жестоким действиям. Они приближались к крылу дома Кинна, его логову, если можно так выразиться. И Порш не хотел туда заходить. Он не мог. Единственным способом, с помощью которого он сохранял некоторое подобие самоуважения и рациональности с момента возвращения в поместье, было держаться на расстоянии от Кинна. Он не хотел входить в логово Кинна. Он не знал, как отреагирует. Часть его признала, что он не хотел делать ни шагу в месте, которое его альфа считал священным, называл домом, без части себя. Порш не знал, почему он бессознательно цеплялся за эти глупые мысли, он даже не подозревал о существовании таких понятий в своей голове, пока снова не встретил Кинна, не прикоснулся к нему и не жил в его присутствии.

— Кинн, остановись, — Порш слабо запротестовал, заставляя себя говорить серьезно. Это не возымело никакого эффекта, но он мог поклясться, что почувствовал легкую нерешительность в запахе альфы. Возможно, это было его воображение, но это все, за что он мог держаться, — Кинн, я сказал, прекрати это безумие, — на этот раз его голос звучал громче, а запах гари тоже усилился.

— Я сказал, блядь, остановись, альфа, — боже, Порш звучал отчаянно прямо сейчас, коридор, в котором они сейчас находились, был, к счастью, пуст, без какого-либо единого телохранителя. Что тоже было хорошо, так как вместо того, чтобы остановиться, Кинн развернулся только для того, чтобы впечатать Порше спиной в стену.

— Не. Называй. Меня. Так.- слова были произнесены медленно, когда рука Кинна обхватила тело Порша, его ладони со ощутимой силой уперлись в стену. Голова альфы была склонена, его волосы касались подбородка Порша. Он почувствовал силу запаха Кинна на своем теле, пробивающего каждый атом и прилепляющего его к стене. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким неуверенным.

За всю свою жизнь Порш никогда не испытывал на себе никакого воздействия от какого-либо альфа-запаха. Он слышал только случаи и страшные истории о том, как омеги подчинялись альфам с использованием ароматов, как намеренных, так и непреднамеренных, иногда даже беты становились жертвами таких ситуаций. Он слышал, как в такой ситуации тело человека сдаётся, сила покидает конечности, делая человека бесполезным в кукольном состоянии, когда вы не могли ни пошевелиться, ни закричать. Просто сиди там и жди, как гребаное домашнее животное, следующих заказов. Порш никогда не хотел испытать это на себе. Он никогда не хотел чувствовать себя настолько подавленным. К счастью для него, его не беспокоили альфы в целом. По крайней мере, это дало ему на одну вещь меньше поводов для беспокойства.

Стоя в коридоре, ведущем в крыло Кинна, где не было ни души, Порш старался не вдыхать близлежащий воздух. Он заставил себя перестать дышать, когда почувствовал реальное физическое присутствие запаха Кинна на своей гребаной коже. Он никогда не слышал об этом. Аромат — это не то, к чему можно прикоснуться, это не то, что давит на ваше тело, даже если вы его не вдыхаете, заставляя вас застыть на месте. У запаха не было физического присутствия. Но опять же, Кинн был Высшим Альфой, о них мало что обсуждалось или было известно. Кроме того, они были технически приятелями, опять же то, что совсем не было общей темой. Он также был уверен, что то, что он был Высшим Омегой, сыграло свою роль во всем этом.

Черт возьми. Поршу действительно нужно было провести некоторые исследования относительно его собственной анатомии.

Кинн не двигался со своей позиции, поскольку все еще прижимал Порша к стене, используя свое тело и запах. Порш не знал, планировала ли альфа вообще это сделать. В конце концов он не выдержал и сдался. Порш глубоко вздохнул, громко хватая ртом воздух. Он был готов чувствовать себя подавленным, готов чувствовать себя доминирующим, что-то прямо из его кошмаров. Он ждал, пока его тело отключится.

О, что-то, конечно, отключилось, но это было не то, чего он ожидал.

Запах Кинна вообще не поддавался контролю, в основном он был сырым и горьким по форме. Альфа был чем-то обеспокоен. Нет, поправил свои мысли Порша, альфа был чем-то обеспокоен. Технически Кинн боролся за контроль, как будто его запах боролся с чем-то, пытаясь вернуть все в порядок. Он также заметил руки альфы на стене по обе стороны от его лица, костяшки пальцев выступали от напряжения. Это заставляло его чувствовать себя встревоженным, его рациональное мышление отходило на второй план, поскольку его внутренний омега ненавидел саму идею видеть своего альфу таким расстроенным в его присутствии.

— Альфа? — голос Порша был мягким, когда он звал Кинна, — Хей?

— Не называй меня так, — прошептал Кинн хриплым голосом. Кинн медленно поднял голову, его глаза были устрашающе черными.

— Почему нет? — Поршу было наплевать на гнев, написанный на лице Кинна, — ты же альфа, — это звучало глупо, но для него это было самое умное наблюдение.

— Да, но я не твой альфа, — сказал Кинн сквозь стиснутые зубы.

Порш мог поклясться, что услышал, как что-то сломалось внутри него, когда он услышал эти слова, печаль затопила все его существо, — почему? — он тихо заплакал, и на его глазах выступили слезы, — как ты можешь говорить это мне в лицо?

— Блядь! — Кинн выругался, когда увидел, какой именно эффект он производит на Порша. Омега явно был слишком погружен в печаль и ненависть к себе.

Его альфа снова отверг его.

Он все еще был недостаточно хорош.

— Я не это имел в виду, — прошептал Кинн.

— Тогда почему ты сказал что-то подобное? — спросил Порш, увидев, что Кинн закрывает глаза и делает глубокие вдохи, — почему? — его голос звучал так надломленно.

— Потому что это правда, — сказал Кинн, — мне нужно взять себя в руки, — последняя часть, больше похожая на бормотание самому себе.

Порш почувствовал, как его тело становится тяжелым, когда Кинн взял свой запах под контроль. Он буквально чувствовал, как все клетки его мозга снова начинают нормально функционировать по мере того, как он медленно восстанавливал контроль над собой.

— Что с тобой не так? — закричал Порш, его сжигали унижение и смущение, — ты ведешь себя как мудак перед всеми омегами или я просто такой особенный?

— Черт, мне очень жаль, — Сказал Кинн, но он все еще не сдвинулся со своей позиции.