Первая кровь. Тайна Мамору. (2/2)
Именно в этот момент к нему присоеденилась Усаги, едва тащившая пакет с вещами вампиров, где по большей части были предметы из коллекции Айно. Посмотрев на возмущающегося напарника, Цукино произнесла:
- Хоть бы помог! Нормальные парни на себя всегда берут тяжёлую ношу.
- Я вообще удивляюсь, как ты сюда-то дотащила все эти вещи. - процедил тот, закончив ругать дневное отделение. - Ещё больше я удивлён тем, что ты ничего не задела своими кривыми ручонками перед носом твоего прекрасного принца Даймонда. Ты же богиня криворукости, Цукино!
Проигнорировав очередную колкость со стороны злобного стража, Усаги продолжила досмотр. А вечером их обоих ждал отчёт у ректора...
***
- Куда этот Мамору вечно пропадает? - вслух думала Усаги, ища напарника.
Тот нашёлся на лестнице, да и то не сразу. Во время приступов Чиба старается как можно быстрее добраться до комнаты и запереться в ней до тех пор, пока жажда не утихнет. А утихала она не всегда быстро. В такие моменты за ним наблюдал ректор, как-то предложивший ему травяные таблетки, но тут же услышавший:
- Толку от твоих таблеток?! От них нет никакой пользы!
Тогда Мамору и стакан с водой, необходимой для разведения таблеток, разбил. Сейчас же не было ни Кенджи с его лёгкими странностями в поведении, ни возможности запереться в комнате. Рядом была только Усаги, всё-таки заметившая резкую смену цвета глаз.
”Я уже видела такое десять лет назад. - пронеслось у неё в голове. - Красные глаза бывают только у вампиров, когда им хочется крови или нужно использовать способности.”
Пятиться назад было бесполезно. Усаги тут же была схвачена Мамору, совсем потерявшим над собой контроль. Не выпуская её из объятий, парень вдохнул столь манящий запах дочери ректора и сделал первый укус.
За этим его и застал Даймонд, считавшийся авторитетом среди всех вампиров. Стоило Мамору оторваться от добычи, как Даймонд произнёс:
- Рано или поздно ты бы всё равно раскрыл себя, Чиба. Я забираю Усаги с собой. И даже не думай к ней приближаться, пока не придёшь в себя!
Сознание к нему начало возврвщаться в момент ухода Алмаза и Усаги. Придя в себя окончательно, Мамору прошептал:
- Усаги, я не хотел!