Черные птицы (1/2)
- Бедный, страдающий принц! Вы посмотрите на него! Бенджамин, ты ждешь к себе особого отношения, раз родился с серебряной ложкой в жопе?!
- Никак нет, сэр!
- Тогда какого хера ты еще здесь, а не под сеткой?!
Рамлоу орет так, словно повышение степени зверства над бойцами способно хоть немного скрасить его настроение. А оно у командира просто по уши умазано в дерьме, по наблюдениям Джека.
- Микки! Если еще раз твоя жопа окажется ниже уровня башки Таузига, весь отряд после тренировки идет на штрафной марш-бросок!
Если совсем честно, зверское настроение Рамлоу не так уж далеко от повседневного и будь Джек проклят, если оставшись вечером в душе один не будет вспоминать этот голос, за секунду поднимающий метафорическую шерсть от загривка до копчика, гневное лицо прямо перед своим, запах пороха и туалетной воды командира, его взгляд в спину, за мгновения скручивающий внутренности в такой узел, что ни одному врачу не распутать.
Как оказалось, сбежать из крохотной европейской страны при худо-бедно обеспеченной финансовой независимости, официальных документах и абсолютно наплевательском отношении семьи к тебе не так уж трудно. Сайлас выбесился на нем за несколько лет и отпустил, а Джек собрался и одним днем сорвался в другую страну, прихватив с собой лишь сумку с вещами, документы, коробку колец и любимое пальто.
Его никто не преследовал, его никто не искал. Мать с сестрой позвонили несколько раз и на этом от Джека Бенджамина отстали. Никто не появился даже тогда, когда он ударился во все тяжкие по питейным заведениям, гей-клубам и сомнительным местам, вроде дешевых мотелей, в которых проводил несколько часов с одним, двумя или грудой тел, из которых потом выбирался, чтобы уехать в полупустую квартиру. Всем в этом мире было наплевать на принца крошечной Гильбоа, ему самому было наплевать и это было настолько охуенное чувство, что Джек в нем купался, пока не начали подходить к концу деньги.
Он мог бы пойти в политику, бизнес, даже в искусство, но после недели бесплодных попыток выбрать что-нибудь близкое к гражданской жизни, понял, что единственное, что он действительно умеет и любит - это воевать. Кадровый офицер, разведчик, только на войне Джек представлял себе, что делать.
Потребовалось повозиться с восстановлением документов об образовании, полученным во Франции, подтянуть себя к сдаче нормативов, бросить ежедневно пить и пройти медкомиссию. И вот он, проходит обучение и летит в жопу мира, где может пропасть с концами за почти смехотворную сумму.
Не пропадает. Один контракт, второй, третий и ещё один. За четыре года Джек успевает существенно повысить планку своих навыков, обрасти знакомыми и кошмарами, которые отлипают от него с поразительной легкостью. Последний шлейф дворцовой праздности и наивности выгорает где-то в Южном Судане. И после окончания первого контракта больше он не дешевит, отлично представляя свою реальную стоимость на этом рынке. Это и еще, быть может, не откинувшееся никуда самомнение, позволяет ему вцепиться в подвернувшуются по случаю вакансию в ЩИТе. Да не просто в каком-нибудь подразделении, а сразу в “Альфе” спецназа.
- Не дотягиваешь, - пролистав неспешно его личное дело, обрубает абсолютно спокойно командир той самой “Альфы”, захлопывая папку и теряя тут же интерес.
- Полковник Роджерс считает иначе, - о том, что с полковником Роджерсом он познакомился меньше часа назад по чистой случайности, Джек не говорит, выдерживая не здорово блеснувший злостью прищур человека напротив. О том, что причиной стало то, что высунувшийся из собственного кабинета, сонный Роджерс спутал его с кем-то со спины не собирается упоминать никогда и ни при каких обстоятельствах.