Часть 49. Суд начинается (1/2)

— Создание незаконного зелья с целью контроля над другими. Нелегальное выслеживание Гарри Поттера. Похищение Гарри Поттера и удержание его в заложниках в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Допущение жестокого обращения с ребенком-магом. Пренебрежение информированием соответствующих органов власти о жестоком обращении с ребенком и действиями в его защиту. Принуждение по семидесяти пяти пунктам. Незаконное слежение за Гарри Поттером с помощью браслета-артефакта.

Члены Визенгамота потрясенно слушали, их глаза становились все больше с каждым обвинением, исходящим от Корнелиуса Фаджа. Это все сделал Дамблдор? Они не были проинформированы о том, кто использовал против них контролирующее зелье.

— И последнее, но отнюдь не менее важное: измена путем проникновения в секретный архив неизвестным пока способом, — сказал Корнелиус.

Крик поднялся в зале мгновенно, испуганные и неверящие маги не понимали, как Дамблдор мог сделать такое. Они даже не пытались защищать старика, потому что знали, как отчаянно Альбус хотел заполучить досье, чтобы найти Гарри, особенно когда Сам-Знаешь-Кто вернулся. Это было слишком большое совпадение, они отказали ему недавно… и через несколько недель появился Поттер?

— Признаете ли вы себя виновным? — профессионально спросил министр.

— Конечно, я не виноват, я уверен, что мы сможем прояснить это недоразумение за несколько минут, — сказал Альбус, снисходительно улыбаясь. Тем не менее, его мозг работал в ускоренном режиме, решая, как он мог бы выйти из этой ситуации невредимым. После суда над Верноном и Петунией Дурсль, который состоялся семь лет назад, его репутация была подорвана. Вот почему он прибегнул к использованию зелья на большем круге лиц.

Северус положил руку на колено Гарри, прекрасно понимая, как тот себя чувствует и как близок к тому, чтобы сорваться. Мужчина не мог винить его за такие чувства, он тоже был в ярости от того, что Дамблдор так самонадеянно думал, что ему все сойдет с рук. Если только у старика не было запасного плана. В таком случае зельевар увезет юношу как можно быстрее и как можно дальше, им обоим было наплевать на войну и жизни других людей. Он не позволит Гарри сражаться, если волшебный мир не будет защищать мальчика в ответ. Оставалось надеяться, что Фадж, которого Северус слегка недооценил, загонит Дамблдора в угол.

— Вы — Альбус Дамблдор? Бывший директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, не так ли? — спросил Корнелиус.

— Да, — ответил Альбус все с тем же снисходительным выражением на лице. Бывший?! Они сместили его с поста директора? Старик едва сдерживался, чтобы не показать мрачное выражение лица, ведь школа принадлежала ему! Да как они смеют? После всего, что он сделал?!

— Вы утверждаете, что не совершали ни одного из вышеупомянутых преступлений?

— Именно, — серьезно ответил Альбус, уже не так терпеливо.

— Вы согласны на использование Веритасерума? — спросил Фадж с блеском в глазах. Согласен старик или нет, но он все равно примет зелье, чтобы суд мог узнать правду. Только вчера министр принял закон, гарантирующий, что это произойдет. Закон, разрешающий применение Веритасерума без согласия подозреваемого, в случае обнаружения преступлений, связанных с изменой магическому миру, принуждением к чему-либо или контролем над разумом жертвы. Во время последней войны министерство упустило много Пожирателей Смерти из-за отсутствия таких правок и отказа подозреваемыми принимать Веритасерум, но теперь все будет совсем иначе. Все члены Визенгамота были согласны и утвердили новый закон, поскольку недавно сами стали жертвами подчиняющего зелья.

— Я думаю, что мы можем узнать правду и без этого, не так ли? — просиял Дамблдор. — Мой желудок ослаблен из-за недавней болезни, я бы предпочел закончить суд и не тратить больше время Визенгамота.

— В самом деле, в самом деле, — сказал Корнелиус, кивая, заставляя Альбуса немного расслабиться. — Долорес?

— Да, министр? — спросила коренастая ведьма, вставая, готовая помочь чем угодно.

— Приведите ведьму-медика.

Долорес выбежала из зала суда с болезненной кривой усмешкой на лице! Фадж взял верх над Альбусом Дамблдором. Он действительно был лучшим министром из тех, кого женщине доводилось видеть, и она была полна решимости получить работу его заместителя.

— Ведьма-медик? — спросил Альбус с упавшим сердцем.

— Конечно, мы должны убедиться, что вы достаточно здоровы, чтобы принять зелье, — серьезно сказал Корнелиус.

— Я не давал на это согласия, — осторожно ответил старик.

— Я думал, вы хотите, чтобы суд закончился, Альбус? Так будет быстрее всего, — сказал Корнелиус мягко, как будто разговаривал с пятилетним ребенком.

Гарри прикусил губу, сдерживая смех; зрелище перед ним было чертовски веселым. Мужчина, вероятно вдвое моложе бывшего директора, отчитывает того, как шаловливого ребенка. Повернувшись к Северусу, юноша увидел, что тот дьявольски ухмыляется. Все остальные смотрели на Дамблдора с пониманием происходящего и страхом. Но Минерва, как Гарри заметил, просто смотрела печально, как будто потеряла дорогого друга. Люпин свирепо прожигал в бывшем директоре дыру; этот взгляд парень знал — такой бывает у людей, замышляющих кровавое убийство. Блэк просто выглядел потерянным, губы Гарри скривились, прежде чем он отвернулся.

— Это целительница Триша Юинг, — сказала Долорес, представив медведьму, чтобы писец указал эту информацию в протоколе.

Целительница Юинг смотрела на происходящее перед ней с откровенным изумлением. Теперь женщина поняла, почему ее привели к присяге, прежде чем она вошла в комнату. Альбус Дамблдор был на суде? Альбус Дамблдор? Ведьма не ожидала этого, когда шла на работу сегодня утром, это точно.

— Мне нужно, чтобы вы осмотрели Альбуса Дамблдора и убедились, что он достаточно здоров, чтобы принять Веритасерум, — мрачно заявил Корнелиус, присаживаясь на несколько секунд.

— Да, министр, — ответила целительница Юинг, вновь становясь собранной, и поставила сумку на пол. Шагнув к волшебнику, она взмахнула волшебной палочкой и начала сканирование. Через несколько секунд появился большой лист пергамента.

— Ну? — спросила Амбридж, мешая медведьме прочитать результаты.

Корнелиус откашлялся, указывая секретарше не встревать. Минерва была права: лучше бы ему не нанимать Амбридж своим заместителем. У той были какие-то свои планы, и, как помощник министра, все, что она делала, бросало тень на него. Если он хочет победить на следующих выборах, то должен быть достаточно умен, чтобы понять, кого нельзя нанимать на такой ответственный пост. Он скорее возьмет на работу Перси Уизли, чем Долорес Джейн Амбридж, окончательно принял решение Фадж.

Раскаиваясь, Амбридж села с видом застенчивой невинности.

— Как его здоровье? — озабоченно спросил Корнелиус.

— Он просто страдал от ломки. Умиротворяющий бальзам, если я не ошибаюсь, — сказала целительница Юинг, профессионально кивая головой. Конечно, она не могла узнать о заклинаниях Гарри, поэтому не имела понятия о… довольно тяжелых симптомах старика.

— Спасибо, что уделили нам время, — сказал Корнелиус, давая женщине разрешение уйти.

— Нет проблем, — сказала медведьма, склонив голову, прежде чем уйти, не забыв забрать сумку. Когда ее вызвали, она не была уверена, что от нее потребуется, поэтому взяла с собой аварийную аптечку.

— Независимо от результатов, я не чувствую себя достаточно хорошо, чтобы принимать Веритасерум, — печально сказал Альбус, молясь, чтобы присутствующие не приняли его отговорки за признак вины.

— К счастью для нас, нам не нужно ваше разрешение, — сказал министр, едва сдерживая свирепую усмешку, глядя на старого волшебника, которому нравилось думать, что Корнелиус находится у него под каблуком.

— Прошу прощения? — спросил Альбус; его сердце билось слишком быстро, он все бы отдал за глоток успокоительного.

— Закон 1.А, использование Веритасерума без согласия обвиняемого во всех случаях со следующими поправками — измена, принуждающие и контролирующие заклинания, зелья или чары, — сказал Корнелиус с величайшим удовлетворением, когда ужас, наконец, отразился на лице старого дурака. Альбус Дамблдор наконец-то понял, в какую беду попал. Наверное, это был лучший закон, который Фадж когда-либо принимал за всю карьеру.

— Поскольку я невиновен, принимать зелье не имеет смысла, — сказал Дамблдор, его голубые глаза слегка забегали. Он не мог найти лазейку, которая могла бы помочь ему выпутаться.

— Вам не нужно быть виновным, достаточно быть обвиняемым, — уточнила Амелия Боунс, снимая монокль и протирая глаз, прежде чем вернуть линзу на место, и добавила: — Закон очень конкретен, — она была одной из немногих, кто, к счастью, не пострадал от зелья. Ее подозрительная натура оказала ей хорошую службу, и теперь, когда у нее есть неопровержимое доказательство того, что лучше «перебдеть, чем недобдеть», она будет подвергать сомнению все, как и раньше.

— Меня обвинили в этих вещах еще до того, как закон вступил в силу, а это значит, что он не влияет ни на меня, ни на процесс суда, — сказал Дамблдор. Как, черт возьми, они узнали о зелье? Хорошо, что он сделал создание противоядия почти невозможным. Они навеки будут связаны с ним и верны, а поскольку Визенгамот находится под его властью, Альбус в безопасности. Сделав глубокий вдох, он успокоился; он был Альбусом Дамблдором, самым могущественным волшебником на свете, а значит и с зельем правды справится.

— Не имеет значения, — спокойно ответил Корнелиус. — Зелье, — попросил он мадам Боунс.

Альбус попытался встать, но в этот момент цепи, словно почувствовав его намерение, крепко обхватили старика. Директор… Бывший директор низко зарычал. После такого унижения он собирался убедиться, что Корнелиус не победит на следующих выборах. Услышав хихиканье, старик резко вскинул голову, его голубые глаза холодно блеснули, становясь еще темнее, когда он понял, кто смеялся. Поттер, неблагодарное отродье, это была его вина. Если бы Дамблдор не нуждался в этом маленьком ублюдке из-за Пророчества, то с радостью посмотрел бы, как тот умирает.

— Откройте рот, — сказала Амелия, стоя прямо перед Альбусом, не давая тому воздействовать на Гарри — если такое вообще возможно (особенно если ты не Северус Снейп).

Старику пришлось подчиниться, чтобы сохранить лицо. Зелье начало действовать немедленно, и магия воздвигла барьеры, делающие разум непроницаемым.

— Что такое Веритасерум? Зелье правды? — спросил Гарри; он был уверен, что «верита» значит «истина». Ему потребовалось очень много времени, чтобы выучить латынь в дополнение к тому, что он учился читать и писать на своем родном языке, в этом не было ничего удивительного.

— Да, — твердо кивнул Северус.

— Как вас зовут? — спросила Амелия.

— Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — сказал Дамблдор, мысленно проклиная себя за то, что не может справиться с воздействием. Мерлин, он должен быть в состоянии бороться с этим! Он же Альбус Дамблдор! Он победил Гриндельвальда, и он был единственным, кого боялся Волдеморт. Если бы не Пророчество, Альбус уничтожил бы Волдеморта сам. Они поймут, что без него мир обречен, особенно если хотят положиться на Поттера, который не хотел иметь ничего общего с магическим миром.

— Каков год вашего рождения? — спросила Амелия, и ей нужно было задать два вопроса, чтобы убедиться, что Веритасерум действует правильно.

— Тысяча восемьсот восемьдесят первый, — сказал Дамблдор, не желая ничего больше, чем закрыть глаза в знак поражения. К сожалению, тело не слушалось, пусть разум функционировал четко.

Амелия кивнула Корнелиусу и села на свое место.

— Вы создавали зелье с намерением заставить людей делать то, что хотите? — спросил министр, которому было ужасно любопытно, как старик попал в архив, но это могло подождать; у них достаточно времени, чтобы получить ответы на все вопросы. Они должны узнать способ проникновения, чтобы лучше обезопасить комнату, иначе записи будут перенесены обратно в подземное хранилище.

— Да, — признался Дамблдор, черт побери, черт побери, он не мог поверить, что не может бороться с одним безобидным зельем. Возможно, ему следовало создать противоядие, чтобы не попасть в подобную ситуацию. К сожалению, Альбус недооценил министерство; он не мог и подумать, что у тех хватит духу арестовать его.

— Вы им воспользовались? — спросил Корнелиус, радуясь, что не попал в число одурманенных.

— Д-да, — сказал Дамблдор, борясь с Веритасерумом и терпя неудачу, зелье блокировало его фильтры, заставляя отвечать правдиво.

— Почему? — спросила озадаченная Амелия, перенимая ведение допроса у министра. У старика был целый мир, который он кормил с рук! Они слушали его… принимали его идеалы и убеждения как свои собственные.

— Я требую от своего окружения верности и повиновения и просто хотел убедиться, что они не смогут предать меня, — сказал Дамблдор так просто, как будто отвечал на вопрос о погоде.

— Когда вы создали это зелье? — спросила Амелия.

— Сорок лет назад, — признался старик. Похоже, ему понадобится запасной план.

— На ком ты планировал использовать зелье в прошлом месяце? — подозрительно спросил Северус, не в силах больше молчать, вызывая переполох в рядах членов Визенгамота.

— На Гарри Поттере.

— Замолчите, или мне придется попросить вас уйти, — сказал Корнелиус. Это был правильный вопрос, но никто не должен вмешиваться в процесс. — Если почувствуете необходимость, напишите вопрос на пергаменте и передайте, — добавил он тихо, так, чтобы помимо зельевара услышали только Гарри и Минерва, сидевшие рядом.

Северус бесстрастно кивнул.

— Почему вы хотели использовать зелье на Гарри Поттере? — продолжил Корнелиус.

— Мне нужен был полный контроль над ним. Он сбежал из-под опеки Дурслей, и я понял, что мальчик не будет таким внушаемым, как мне бы хотелось.

Гарри зарычал, пытаясь не дать вырваться магии, реагирующей на слова старого ублюдка. Чтобы предотвратить конфликт, Северус крепко держал юношу за бедро.

— Все в порядке, Гарри. Не позволяй словам Альбуса добраться до тебя, он больше не сможет причинить тебе вред, — тихо сказала Минерва, пытаясь успокоить подростка. Магия мальчика, выходящая из-под контроля будет ужасной силой. Раньше ведьма видела выбросы злой эмоциональной магии от Дамблдора и Северуса, но Гарри гораздо могущественнее. — Не позволяй ему управлять тобой.

— А зачем вам понадобилось, чтобы он стал внушаемым? — спросила Амелия, а что, если ее племяннице тоже дали контролирующее зелье? Нужно проверить всех студентов Хогвартса, как только закончится суд.

— Он Мальчик-Который-Выжил, — сказал Альбус так, словно это все объясняло.

— Вы думаете, что имеете право контролировать кого-то только поэтому? — спросила Амелия, ее разум находился в смятении, она честно не знала, что думать, оправдания, которыми апеллировал Дамблдор, были совершенно идиотскими.

— Это был мой шанс, чтобы, обучив нового героя, подняться на вершину волшебного мира, чтобы он мог помочь мне сохранить мир таким, как я хочу.

— Таким, как вы хотите? — прохрипел Корнелиус.

— Будь моя воля, все, что угодно, кроме светлой магии, было бы уничтожено, а знания забыты. Дети не имеют права и на половину информации, доступной сейчас для свободного чтения, она ведет их по темному пути, — сказал Дамблдор. — Без этих знаний не было бы никаких темных магов, и мой мир обрел бы вечный покой.

Минерва кивнула, ничуть не удивившись, она видела, как он исключает книгу за книгой из библиотеки Хогвартса. Мадам Пинс всегда была недовольна этим; информация была частью богатого наследия магического мира. Эта библиотека была «венцом славы» библиотекаря, и она отказывалась уходить только по этой причине. А еще с тех пор Пинс и Альбус не ладят.

— Это ваша цель? Ограничить наш мир одной ветвью магии? — спросил Корнелиус.

— Да.

— Сколько предметов было исключено из программы с тех пор, как он стал директором? — спросил Корнелиус, повернувшись к Минерве и Северусу.