Часть 19. Еще не готов (2/2)

— Наказал как именно? — спросил Дамблдор, его голос слегка дрожал, как будто он был в ужасе от ответа.

— Я дал этому отродью именно то, что он заслужил, — сказал Вернон.

Все резко вздохнули, очевидно, этот человек действительно верил в то, что говорил, он был под очень сильным зельем правды, он не мог лгать. Никто не мог лгать под действием Веритасерума, вот почему они использовали это зелье для допросов подозреваемых и заключенных.

— Что ты сделал? — спросил Северус, его глаза опасно сверкнули, гнев мгновенно нарастал.

— Я избил его, а когда он потерял сознание, я бросил его в чулан, — сказал Вернон, не зная, что ответить.

Северус недоверчиво уставился на маггла; он действительно рискнул поднять руку на волшебника? Не просто волшебника, а мальчика, который, как он знал, был знаменит в волшебном мире? С другой стороны, зельевар знал, что волшебники не пугают маглов, его отец был примером этого. К счастью для него, его отец был слишком пьян, чтобы причинить кому-либо вред. В основном это были просто его родители, кричащие друг на друга, пока отец не засыпал, было несколько раз, когда он ударил Северуса, но вряд ли сейчас Дурсля можно оправдать пьянством.

— Как часто ты его бил? — спросил Северус, чувствуя легкую тошноту; каждая мысль и слово, произнесенные им, когда он думал о том, что Гарри избалован, вызывало у него тошноту. Он поклялся защищать Гарри, поклялся сделать это, но потерпел неудачу. Он, вероятно, чувствовал себя не так плохо, как другие присутствующие в зале, его жизнь не была легкой, и он знал более суровую сторону реальности. Сторону, о которой большинство людей, вероятно, не думали, пока не видели что-то ужасное в газете. Потом они сидели и удивлялись, как кто-то мог сделать что-то подобное, прежде чем продолжить свою жизнь, забыв о том, что чья-то жизнь была насильственно отнята. Человеческий ум любил рационализировать вещи, а когда они не могли, их ум забывал об этом и сосредотачиваться на более позитивных вещах. Большинство людей здесь, видели две жестокие войны, но это было другое, Гарри был героем, если и был кто-то, кто, заслуживал насилия меньше всего, после потери своей семьи, это был он.

— Почти каждый день, — ответил Вернон, который начал бороться с тем, чтобы отвечать на вопросы, и попытался освободиться от пут. Пот и количество жира на нем, вероятно, заставили зелье работать тяжелее, делая менее эффективным в течение длительного времени. Это было бы интересным наблюдением, если бы зельевар не был так взбешен.

— Поместите несколько самых худших воспоминаний в думосбор, я соберу остальных членов Визенгамота, они нам понадобятся, чтобы вынести решение, — сказал Фадж, вставая и вытирая мокрый лоб, пот блестел в свете комнаты. Он позволил Дамблдору убедить его оставить Гарри там, он знал, что сейчас это плохо отразится на нем. Ему повезет, если его когда-нибудь снова изберут министром, черт бы побрал Дамблдора, он продолжал думать, что знает все. Когда же мир узнает, что Дамблдор не был непогрешим? Когда он умрет? Проклиная себя внутри, он добавил:

— Я вернусь как можно скорее, — возможно, Фадж сначала собирался в туалет, он выглядел так, будто его сейчас стошнит.

— Конечно, Корнелиус, — сказал Альбус, выглядевший на двести лет, его «нимб», который раздражал каждого живого человека на планете, вступившего с ним в контакт, отсутствовал. Он выглядел опустошенным, как и должен был, это была его вина, вопреки всем мнениям он послал Гарри к Дурслям.

— Северус? Мне очень жаль, что приходится просить тебя об этом, — сказал Альбус, выглядевший на несколько лет старше, — Но я не могу этого сделать, — не потому, что он чувствовал себя виноватым, просто не хотел видеть результаты своих манипуляций. Он хотел подчинить Гарри, но не хотел видеть, как это происходит. Он делал то, что делал для общего блага, он знал, что должен, и поэтому кто-то другой делал за него грязную работу. Кто-то, воспитанный в счастливом любящем доме, ни при каких обстоятельствах не захочет оборвать жизнь другого человека. Это было печально, но кто-то должен был испытать суровую сторону жизни, чтобы сделать то, что нужно.

— Конечно, — сказал Северус, чувствуя себя очень неловко из-за выражения сожаления и вины Дамблдора. Дело в том, что он не знал, действительно ли директор сожалел. Последний был очень хорош в манипуляциях и привлечении людей, если бы Северус не знал о маске, которую тот носил, — он был бы обманут вместе со всеми остальными. Северус должен был признать, что реакция, вероятно, была правдивой; Альбус Дамблдор обожал Поттеров и вряд ли хотел, чтобы что-то случилось с его драгоценным героем. Губы Северуса искривились, он должен был прекратить это, было очевидно, что Гарри не был ничьим драгоценным героем, у мальчика никого не было. Он был один, на улице, и вся эта история разнесется по всему волшебному миру. Наверное, это будет как Хэллоуин много лет назад, с ужасом вместо праздника.

— Они будут здесь через пять минут, мой помощник сейчас со всеми свяжется, — сказал Корнелиус, возвращаясь с пятнами пота в подмышках и на шее. Он нервно сел обратно, не в силах ни на кого смотреть.

Дамблдор мрачно кивнул Северусу, в то время как остальные просто сидели, все еще пытаясь переварить то, что они узнали. Никто, казалось, не знал, что делать дальше; пол будто ушел из-под ног. Петуния не прекращала попыток встать с самого начала допроса. Грюм, однако, не сжалился над ней, насильно усадив обратно на единственный деревянный стул по эту сторону зала. Она была в ужасе от того, что должно было случиться с ней, ее мужем и, конечно, ее маленькими Дадликом.

— Легилименс! — воскликнул Северус, указывая палочкой на маггла, который тут же начал кричать и стонать. Северус не был нежен, он вырывал из памяти все воспоминания за последние одиннадцать лет. Он едва мог сосредоточиться, поскольку ужасные мысли или смертельная скука текли через него. Это было похоже на просмотр фильма на перемотке, когда воспоминания текли назад. Как только он отошел достаточно далеко, он вылез, едва сдерживая рвоту. Только тогда его разум обработал все, приведя в какое-то подобие нормальности для восприятия. Он простоял так минут пять, глубоко дыша, восстанавливая равновесие. То, что он только что увидел, вызвало у него сильное головокружение и дезориентацию. К счастью, внешне он не выказал ничего подобного, гарантируя, что его репутация, как всегда, остается нетронутой.

— Просто поместите несколько из них сюда, — сказал Ян Маллард, второй по возрасту волшебник в Визенгамоте, всего на год моложе Альбуса Дамблдора. Он был чисто выбрит и держался задумчиво.

Северус был удивлен, увидев, что все собрались, но не показал этого. Неужели он так долго был в отключке? Они сидели и ждали его; он вынул воспоминания, одно за другим, и поместил плавающие нити в металлический контейнер.

— Спасибо, — сказал Маллард, мрачно кивая, как будто он знал, как трудно это было для Северуса.

Тот только коротко кивнул, удивленный благодарностью, он не привык к ней. Многие люди принимали его поступки как должное. Сколько лет он мечтал о простой благодарности от Ордена? После всех этих лет, когда он рисковал жизнью? Ничего не последовало. Некоторые даже намекали, что на самом деле он шпионил для Темного Лорда.

— Господа, пора, — сказал Маллард, направляясь к членам Визенгамота. Один из них создал выдолбленный в камне постамент, на который поставили думосбор. Их палочки были подняты, и они оказались втянуты в воспоминания Вернона Дурсля.

-0-0- НАСТОЯЩЕЕ -0-0-</p>

— …Они пытались сохранить это в тайне, но с чем-то вроде этого такой трюк был почти невозможен. Деньги, которые они получили за то, что забили тревогу, были, вероятно, большой суммой, — сказал Северус. — И все записи могли быть просмотрены публикой.

— Ты все видел? — спросил Гарри, закрыв глаза, чувствуя тошноту.

— Да, — ответил Северус, он не лгал Гарри раньше и не собирался начинать сейчас.

Гарри вскочил с дивана и бросился в ванную, едва успев добежать до унитаза, чтобы тут же опустошить свой желудок. Его продолжало мучительно рвать, пока горло не обожгло желчью, пытавшейся вырваться наружу. Слезы текли из его глаз от невозможности дышать, пока через несколько минут не прекратились сильные рвотные позывы.

Северус взял Гарри за волосы, не давая длинным локонам покрыться рвотой или водой из туалета. Потирая спину, помогая ему выкарабкаться, он чувствовал унижение, которое испытывал Гарри. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного, даже в тот день, когда Джеймс Поттер подвесил его за нижнее белье, ничто не могло сравниться с этим.

Было очевидно, что Гарри не готов встретиться с кем бы то ни было сейчас, не говоря уже о своем прошлом.