Часть 7. Понимание (1/2)

На следующее утро Гарри проснулся в шесть часов, чувствуя себя лучше впервые за долгое время. Он не только смог проспать всю ночь, но и провёл её в тепле, уюте и безопасности. Северус всегда вставал рано, поэтому парень медленно вылез из-под Дома, чтобы не разбудить, и направился на кухню. Он ухмыльнулся, увидев её, такую большую и просторную. Определенно, это была самая великолепная кухня, которую он когда-либо видел. Он огляделся в поисках нужных вещей. Найдя всё необходимое, он налил воды в чайник и поставил его кипятиться, оставив сковородку разогреваться для сосисок и бекона. Здесь не было вафельницы, так что он не мог приготовить вафли. Его Дом всегда говорил, что он делает самые лучшие, но, к сожалению, он не мог сделать это с тем, с чем ему приходилось работать. Вскоре сковородка нагрелась, и Гарри положил еду в горячее масло. Готовя, он заваривал себе чашку кофе, он любил кофе, всегда любил. Перевернув сосиски, он поискал стаканы и поставил их на стойку. В холодильнике было полно сока, но оказалось, что там был только этот ужасный тыквенный. Но скоро он нашел апельсины и принялся их выжимать. Свежий апельсин всегда был лучше в любом случае, как только он сделал это, он поставил кувшин сока в холодильник, чтобы охладить.

Тарелки были найдены относительно легко, Северус, казалось, предпочитал порядок во всём. Здесь у него всё было на своих местах, как и в Лондоне. Это делало всё проще и комфортнее для Гарри, поэтому он не жаловался, хотя и не собирался. Гарри никогда ни на что не жаловался, он просто принимал жизнь такой, какая она есть, и, наверное, так было намного проще. Для него улицы Лондона были лучше, чем жизнь у Дурслей. Это выбор: жизнь на улице или самоубийство, он просто не мог больше терпеть оскорблений. Для девятилетнего ребенка даже созерцать такое действие, конечно, было плохо. Всё, наконец, стало лучше для Гарри, когда он встретил Северуса; он оставался в его доме, даже когда Северус отсутствовал в течение учебного года. Мужчина всегда приезжал домой на каникулы, и Гарри понятия не имел, насколько это необычно для мага.

Накрыв еду крышкой, поставил её в духовку, чтобы она оставалась тёплой, пока он будет готовить всё остальное. Он гадал, вернутся ли они в дом Северуса в Лондоне или останутся здесь. Он любил дом Северуса, это был его дом в течение двух лет, но его сердце принадлежало Северусу, и где бы он ни был, Гарри тоже хотел быть. У него был Мастер, который действительно заботился о нем, и Гарри понял, как редко это бывает, и он поклялся сделать всё, чтобы удержать его. На этот раз он никогда не усомнится в своем Доме, никогда не даст ему повода снова злиться на себя. Слова, которые он произнес вчера, всё ещё глубоко ранили Гарри, и он также надеялся снова проявить себя перед Северусом.

— Ты давно проснулся? — спросил Северус, обнимая Гарри и удерживая его на месте, не то чтобы Гарри пытался вырваться. Он просто прижался к Северусу, наслаждаясь ощущением, что его держат. За последний год никто не трогал его по-доброму, единственными соприкосновениями с людьми были уличные драки и, конечно же, Дамблдор и отвратительный так называемый крестный. Это было ещё кое-что, о чём он должен был спросить своего Дома.

— Думаю, всего полчаса назад, — сказал Гарри, прикусив губу, когда Северус уткнулся носом в его шею, он всегда был чувствителен к прикосновениям Северуса, из-за магии ли, но сейчас… это было в десять раз сильнее. Его тело буквально умоляло Северуса уделить ему хоть немного внимания.

— Хм, — сказал Северус, он тоже чувствовал разницу, магия Гарри была захватывающей. Как Дом, он технически должен был обладать большей магической силой, чтобы помочь Сабу обуздать свою. Здесь дело иначе; Гарри был немного сильнее его. Но не слишком, в противном случае у него не было бы никакой надежды помочь Гарри использовать его силу. Это всё равно что попросить сквиба помочь Дамблдору, просто смешно. К счастью, Северус был чрезвычайно силён сам по себе, он просто предпочитал не показывать этого, как истинный Слизеринец. — Ты сегодня вполне здоров, что у тебя на уме? — спросил Северус, чувствуя беспокойство и любопытство Гарри через связь. Он должен был выяснить, какая связь между ними существует, а это означало бы спросить об этом Гарри. Всё указывало на то, что Дом чувствовал только эмоции Саба, а не наоборот.

— Что это значит, что он мой крёстный отец? — спросил Гарри с дрожью, пробежавшей по его телу при одном только произнесении этого ужасного слова. Ему не нравились слова «дядя», «тётя», «кузен», «крёстный», «опекун» или «сирота».

— Ничего, ты теперь взрослый в глазах волшебного мира, но если бы они нашли тебя раньше, он бы взял тебя под опеку, — сказал Северус, он не хотел говорить о Сириусе чёртовом Блэке. Единственная причина, по которой он это делал, заключалась в том, что Гарри нуждался в успокоении. Судя по тому, как он вздрогнул, когда услышал слова Северуса, то мужчина был прав.

— Но сейчас он не может, правда? — в отчаянии спросил Гарри, и сердце его бешено заколотилось при этой мысли.

— Нет, он не может, — твёрдо сказал Северус. Даже если бы Гарри не было семнадцати, они не могли бы расстаться. Они были связаны на самом высоком уровне; можно сказать, что они были в магическом браке. Ничто не могло разорвать их связь, а если бы Дамблдор попытался вмешаться в естественную магию, ответная реакция была бы разрушительной. Это убьет не только его или Гарри, но и Дамблдора. — Заканчивай здесь, потом я отвечу ещё на несколько твоих вопросов, так как через полчаса мне нужно быть готовым к занятиям, — он отпустил Гарри из рук, не желая, чтобы тяжелая работа последнего пропала даром и сгорела.

— Можно мне пойти? — тихо спросил Гарри. Ему не нравилась мысль о том, чтобы провести весь день в одиночестве, особенно когда он знал, что Северус будет всего в пятнадцати футах.

— Ты можешь сидеть в моем кабинете, но мне принципиально*, чтобы тебя никто не увидел, — сказал Северус, поворачиваясь к Гарри. Он понимал, что тот не хочет оставаться один, и тащить его туда было рискованно, его не должны были видеть. Обычно никто не входил в его кабинет, если только их не тащили туда для наказания или если его слизеринцы хотели поговорить с ним.

Гарри понимающе кивнул; «принципиально» должно означать «важно» или что-то в этом роде*. Его словарный запас резко увеличился с тех пор, как он был с Северусом. Кое-чего он не понимал, но по большей части улавливал, что тот имел в виду. Это заставляло его ещё больше стыдиться своей необразованности. Почему Северус хочет быть с таким идиотом, как он? Тем, кто не понимает, что ему говорят? Когда яичница была почти готова, он положил на неё один помидор, чтобы поджарить. Он не любил их, но Северус любил. Потребовалась всего минута, прежде чем это тоже было готово.

Северус сидел за столом в углу комнаты, всё ещё в пижаме, чего он обычно не делал. Гарри также не привык к странному платью, которое носил Северус; что-то ещё, что нужно было спросить. Это было похоже на то, что носил Дамблдор, но другие не носили. Он ещё раз сходил за стаканами, кувшином апельсинового сока и кофе и принёс их на найденном подносе. Он положил руку Северуса рядом с собой и сел. Он ждал, пока Северус откусит первым, иногда Северус любил покормить его, но в такие дни ему всегда говорили просто положить всё на одну тарелку. Это случалось не часто, но ему действительно нравилось, когда Дом так делал, Гарри было приятно полностью отказываться от контроля и полагаться во всём на своего Мастера.

Северус откусил большой кусок, наслаждаясь едой, не многие могли бы сказать, что они пробовали еду лучше, чем та, что готовят в Хогвартсе, но он мог. Еда в Хогвартсе производилась массово, и в неё не вкладывали той нежной заботы, которую привносил Гарри. Кроме того, его Саб знал, о его предпочтениях, а эльфы готовили для всех и не могли подать её так, как кому-то одному хотелось.

— Это восхитительно, Гарри, молодец, — сказал он, наблюдая, как лицо его Покорного загорелось от похвалы. Казалось, Гарри так и не привык к этому, как бы часто он ни хвалил его. Он кивком головы показал Гарри, чтобы тот приступал к еде, что тот и сделал с удовольствием. Он, должно быть, был очень голоден, что не удивительно — это первый полноценный прием пищи за три недели. Это была одна из причин, почему было плохо на улице.

Прошло целых десять минут, прежде чем вкусный завтрак был съеден, а тарелки убраны. Северус просто взмахнул палочкой, и пустые тарелки и посуда поплыли на кухню. Полилась вода, и они принялись самостоятельно мыться, Гарри ухмыльнулся — он начинал очень любить магию. Он всегда полагался на неё, чтобы выжить, но никогда не понимал, насколько она удобна в повседневных ситуациях.

— Твои сны, как ты их назвал, действительно были правдивы. Альбус Дамблдор действительно оставил тебя у Дурслей; они были твоей последней оставшейся семьей. То, как он это сделал, я согласен, было позорно, он должен был обеспечить твою безопасность, — сказал Северус, — К сожалению, всё, что он видел, было более широкой картиной кровной защиты, которую твоя тётя могла бы предложить тебе.

— Защита крови? — переспросил Гарри, растерянно моргая и тупо глядя на своего Мастера, борясь с желанием кричать. Он не любил говорить о Дамблдоре, его охватывала ярость, когда он думал о нём. Но магии, которая должна была взорваться при его реакции, похоже, не было. Как будто он больше не мог терять контроль над своей магией. Как странно, может быть, это как-то связано с тем, что произошло вчера.

— Кто-нибудь объяснил, как умерли твои родители, Гарри? — спросил Северус, всё его тело напряглось, он знал, что ему придется рассказать всю правду. В противном случае Дамблдор вполне мог бы воспользоваться этим, чтобы встать между ними. Будет лучше, если Гарри услышит это от него, а не от старого манипулятора.

— Он сказал мне, что Волдеморт убил их, и я должен буду сражаться с ним, — сказал Гарри, чувствуя себя довольно смущенным, почему никто не сказал ему, по какой причине он должен сражаться с этим злым волшебником.

— До того, как ты родился, — начал Северус, стараясь сохранять спокойствие, чтобы Гарри не видел его расстроенным. Это только заставило бы его волноваться и тревожиться, а это было последнее, что мужчина бы допустил. Он должен быть сильным, как всегда хотел. Чёрт, ещё несколько месяцев назад он никогда бы не пошёл против Дамблдора. Теперь Гарри вернулся в его жизнь и изменил её, сам того не осознавая. — Я присоединился к Волдеморту, я был чрезвычайно зол на мир и немного наивен в том, как мир работает. Я ненавидел магглов, этот термин используют для тех, кто не обладает магией. Мой отец был одним из них, и он был чрезвычайно жесток как со мной, так и с моей матерью. В основном мы с матерью верили, что Волдеморт прав. Магглы не должны знать о волшебном мире, это было то, что я ожидал, когда присоединился. Мальчики, которые подружились со мной, не были заинтересованы, и как только я присоединился, они были довольно раздражены. Волдеморт поместил меня почти прямо во внутренний круг своих самых доверенных слуг, — тут он перестал следить за реакцией Гарри.

Не было ничего, никакого осуждения, обиды или гнева, только любопытство.

— Мои способности мастера зелий и тот факт, что я был очень хорошим дуэлянтом, заставили его возжелать** меня, — продолжил Северус, отпивая немного апельсинового сока, чтобы промочить пересохший рот. Глубоко вздохнув, он продолжил, — я не видел выхода и продолжал делать то, что от меня ожидали. Несколько дней спустя я случайно услышал кое-что, что повторил Темному Лорду, и он был в восторге, если не сказать больше. Тёмный Лорд был одержим идеей выяснить, кто это. Слова, которые я сказал Тёмному Лорду, были словами Пророчества.

Чувствуя замешательство Гарри, он подробно остановился на Пророчествах.

— Пророчество — это предсказание будущего. Я услышал только три строчки, но ему этого было достаточно. Он приказал мне сблизиться с Дамблдором, стать учителем ЗоТИ, это год спустя после того, как я рассказал ему подслушанные слова. Я не верил в прорицания и не ожидал, что Тёмный Лорд воспримет их всерьёз.

— Что было в пророчестве? — спросил Гарри, как только Северус замолчал, он не стал перебивать Северуса. Он не понимал, какое отношение это имеет к нему, но чувствовал, что скоро узнает.

— Грядёт тот, у кого есть сила победить Тёмного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросил ему вызов, рожденный, на исходе седьмого месяца, — сказал Северус немного глухим голосом.

Гарри резко втянул в себя воздух, внезапно не желая больше ничего слышать.

— Он решил, что ты подходишь по всем статьям, Гарри, потому что ты такой же полукровка, как и он. Полукровка — это тот, у кого нет обоих наборов бабушек и дедушек, которые являются волшебниками и ведьмами. Твоя мать была магглорождённой, волшебницей в обычной семье, на них смотрят свысока некоторые чистокровные семьи. Я пошёл прямо к Дамблдору и рассказал ему всё, попросив спасти твою мать, Лили, — осторожно сказал Северус. — Он поставил мне ультиматум: либо я шпионю для него, либо он отправит меня в Азкабан за то, что я Пожиратель Смерти. Азкабан — это волшебная тюрьма, ад на земле, его охраняют дементоры, тёмные существа, которые высасывают эмоции и сводят с ума. Это ненормально, если кто-то выходит оттуда в здравом уме.

Гарри кивнул, он понял, в то время как Северус сделал успокаивающий вдох.

— Твои родители были предупреждены, и они попали под заклинание, которое скрывало их от всех, кроме их тайного хранителя. Это называется чары Фиделиуса, но их предал их лучший друг. Он продал их Волдеморту на Хэллоуин, и ты знаешь, что произошло дальше. Твои отец и мать были убиты, но твоя мать умерла из-за того, что заставила какую-то древнюю магию привязаться к тебе. Магия на крови твоей матери. Вот почему Дамблдор немедленно отвез тебя к Дурслям и оставил там, — сказал Северус, чувствуя, как Гарри начинает злиться.

— Кто это был? — спросил Гарри, стиснув зубы, чувствуя, что ему все труднее держать язык за зубами и говорить уважительно. Не то чтобы он винил Северуса; напротив, он винил того, кто предал их.

— Его звали Питер Петтигрю, он был убит несколько лет назад, — сказал Северус с облегчением, что гнев был направлен не на него. — Ты ведь понимаешь, Гарри? Именно мои действия заставили Волдеморта пойти за твоими родителями.

— Я знаю, но ты пытался загладить свою вину, это они решили использовать грёбаного предателя, — сказал Гарри. Возможно, всё было бы по-другому, если бы он знал своих родителей, но он не знал. Ещё три недели назад он верил, что это пьяницы, погибшие в аварии, которые чуть не убили и его. Займёт много времени, чтобы преодолеть это и понять, что на самом деле произошло.

Северусу нечего было сказать. Это была холодная суровая правда, только тот, у кого была тяжёлая жизнь, мог так спокойно её высказать. Вероятно, какая-то часть Гарри винит своих родителей.

— Мы узнали о Дурслях, когда письмо не было доставлено тебе в день твоего одиннадцатилетия, — его сердце сжалось, когда Гарри вздрогнул. Он, очевидно, не преодолел жестокость, просто подавил её, чтобы выжить.

— Они в тюрьме за то, что сделали с тобой, Гарри, — мягко сказал Северус, жестом приглашая Гарри сесть к нему на колени и давая ему утешение, в котором тот отчаянно нуждался. — В округе об этом расспрашивали всех, никто, похоже, не понимал, что происходит.

— Миссис Фигг всё поняла, — тихо сказал Гарри, уткнувшись в шею своего Дома, желая чувствовать себя в безопасности. Каждый раз, когда родственники уходили, Гарри оставался с ней, раненый чаще, чем нет.

Северус напрягся, услышав тихие слова Гарри, ярость, не похожая ни на что, что он когда-либо испытывал, пульсировала в нём. Ему только что вручили доказательство того, что Дамблдор всё это время знал.

— Ты уверен, что она узнала Гарри? — спросил Северус, едва сдерживая гнев. Фигг была членом Ордена; она исчезла после поражения Волдеморта, теперь он знал куда.

— Она несколько раз помогала мне, перевязывала сломанную руку и порезы на ногах, — сказал Гарри.

В голове у Северуса крутились последствия того, что он только что узнал. Это разрушит репутацию Дамблдора в пух и прах и, вполне возможно, сместит его с поста директора и главы Визенгамота. Никто никогда больше не будет ему доверять, он должен найти неопровержимые доказательства.

— Ты знаешь, где она живет?

— Я бы знал, если бы вернулся туда, я знаю дорогу от Прайвет Драйв, — сказал Гарри, сглотнув, хотя ему этого не хотелось. Он не умел читать, поэтому не мог сказать ему, на какой улице или дороге она остановилась.

— Понятно, — сказал Северус, гнев почти ослепил его. Он не хотел подвергать этому своего Покорного, так что ему придется идти самому и выяснить всё у одного из членов Ордена, который не станет спрашивать, зачем ему это нужно. Минерва могла быть его лучшей ставкой; она была не из тех, кто идет к Дамблдору с каждым произнесенным словом. — Миссис Фигг — член Ордена, Гарри, сквиб, кто-то, рожденный в Волшебной семье без собственного магического дара, — без сомнения, это укрепило бы ненависть Гарри к Дамблдору. — Я почти не сомневаюсь, что Дамблдор отправил её туда, чтобы присматривать за тобой. — если Фигг докладывала старику, то это означало, что Альбус знал о пропаже Гарри с девяти лет. Это совершенно потрясло его.

— Я его ненавижу, — сердито сказал Гарри. — НЕНАВИЖУ… ЕГО… — руки юноши сжались в кулаки.

— Я знаю, — тихо сказал Северус, и он не мог винить молодого человека за его чувства. — Полное содержание Пророчества было раскрыто, когда тебе было… пятнадцать. — Гарри тяжело сглотнул.

— Значит, ты в это веришь? Что я должен остановить его? — грустно спросил Гарри.

— Ты поймёшь, когда я открою тебе всё: Тёмный Лорд пришел в Министерство и забрал Пророчество. Охранник пропал в ту ночь, продавая котлы в Лютном переулке вместо того, чтобы исполнять свой долг, Наземникус Флетчер, — заявил Северус, он поклялся рассказать ему всё, но ему нужно было спешить, почти пора было идти в Большой зал. — Там сказано: грядёт тот, у кого есть сила победить Тёмного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросил ему вызов, рожденный, когда на исходе седьмого месяца***… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но он будет обладать силой, о которой Тёмный Лорд не знает… и один должен умереть от руки другого, потому что ни один не сможет жить, пока жив другой… тот, у кого есть сила победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца.