Глава 46. Что такого особенного в беглеце? (1/2)

Самая тяжелая школа - это школа жизни. Никогда не знаешь, в каком ты классе и когда следующий экзамен. Ты даже списать не можешь, потому что ни у кого больше нет твоего варианта.

День начинается уныло и не предвещает ничего вообще. В последнее время Нила одолевало ужасное предчувствие. Он не мог понять с чем это связано. Было ли это шестое чувство или привычная его мозгу паранойя. Но мало кто знал, что две эти вещи идентичны.

Умные люди говорят, что если в детстве тебя не кормили любовью с серебряной ложки, то вырастая ты учишься слизывать ее с ножа. Вот только Нил не нуждался в этом. Раньше.

Сейчас он запутался и не может знать наверняка, выйдет ли из этого лабиринта.

Общество не привыкло прислушиваться друг к другу, оно проносит одну наспех брошенную мысль и выдает ее за общий вердикт. Нас начинают слушать лишь тогда, когда мы замолкаем. Ведь без нас у общества нет мыслей. Нил всегда занял, что если человек отказывается от тебя, то нужно иметь гордость и больше не появляться в его жизни. Вот только от монстров отказаться нельзя. Как жаль, что они не обитают под кроватью. Ведь в таком случае, можно было бы просто купить диван.

Как странно было думать и спрашивать пустоту о том, чего никогда не было. Интересно, если бы мать знала будущие, она бы попыталась не встретить отца? Уйти от него с рождением ребенка? Или попыталась бы все изменить? Как бы глупо не звучало, но Нил знал ответ. Она бы выбрала первый вариант, прочем, он тоже бы его выбрал. Но не сейчас. Сейчас он знал, что родился не напрасно.

Люди попадающие в руки Балтиморского мясника могли лишь молиться. Но это бы не спасло их от смерти. Если за тобой пришел Веснински, это означало конец. Нет ничего хуже, чем ломающийся человек. В то мгновение, когда ты понимаешь, что умрёшь и смерть твоя будет долгой, ты сходишь с ума. И ничто тебя не спасет.

Каждый день Нил молил бога, чтобы отец забыл о его существовании и вот, однажды он был готов забыть и полностью отдать его Морияме. Но мать забрала его и Натниэль на мгновение подумал о свободе. Свободе, которую так и не получил.

Он ещё не раз думал о Хеллоуине, вспоминал путешествия в Румынии. Замки Трансильвании и розги отца привезенные прямиком оттуда. В жизни парня с фальшивыми именами не было ничего прекрасного или веселого. Он так рад, что ему достались лисы. Он так опечален тем, что много пришлось оставить позади.

Нет ничего хуже, чем видеть, как ранее пылающие энтузиазмом, искрящиеся глаза дорогого тебе человека превращаются в пустые, безэмоциональные стекляшки... они больше никогда не будут сиять также ярко...а ты, ничего не можешь с этим поделать. Так было с глазами матери, в тот момент когда ее губы повторяли лишь одно.

”БЕГИ”

Жизнь Нила – как огонь свечи, дрожащий, в мгновении потухнуть.

***

Настойчивый стук в дверь оторвал Нила и Мэтта от субботнего ланча перед телевизором. Мэтт полез искать между подушками пульт, поэтому Нил отставил тарелку и вскочил с дивана. Девушки знали, что Мэтт никогда не запирается на ключ, если он дома, поэтому Нил ожидал увидеть какого-нибудь студента, заблудившегося по пути к соседям. Вместо этого за дверью оказался Ники, который смотрел на него выпученными от волнения глазами.

Ну да, беда не приходит одна.

— Ох, слава богу, — выдохнул Ники, умоляюще протягивая к Нилу руки. — Нужна твоя помощь.

Мэтт наконец отыскал пульт и поставил фильм на паузу.

— Что еще за хрень? В чем дело?

— Я на волоске от смерти. Только что звонила мама — поздравляла Эндрю и Аарона с днем рождения.

— Разве это плохо? — не понял Мэтт.

Ники пораженно вытаращился в ответ, однако его недоверчивость быстро сменилась удивлением. Он смущенно почесал затылок, хотя Нил ожидал, что тот отшутится. При любых личных проблемах кузены в первую очередь объединялись против старшекурсников. Ники раз за разом воздвигал эту стену на протяжении всего сезона, даже если ему самому это не нравилось, поэтому услышать ответ на вопрос Нил и Мэтт никак не ожидали.

— Ну да, — уклончиво произнес Ники. — Так-то мы с моими родителями не общаемся. Отец перестал со мной разговаривать, как только узнал, что Эрик для меня не просто лучший друг. Мама звонит каждое Рождество проверить, не встал ли я на путь истинный, и кладет трубку, когда я отвечаю «нет». Аарон, по-моему, не разговаривал с ними с похорон тети Тильды, а Эндрю и вовсе шарахается от них, как от чумных. У него с моим отцом тоже не заладилось, еще когда они впервые увиделись в колонии.

— Не может быть, что все так безнадежно, — сказал Мэтт. — Это же твой отец добился досрочного освобождения Эндрю, так?

— Да, но… — замялся Ники.

— Так зачем она звонила? — осведомился Нил.

— Чтобы пригласить на обед по случаю Дня благодарения.

— И?

— И я повесил трубку! — простонал Ники. — Что мне еще оставалось? Не мог же я отказать.

— Так согласился бы, — фыркнул Мэтт. — Какого черта, Ники?

– Не все так просто, мама пригласила нас всех, она четко выразилась, что не примет одного человека. Вы не представляете как сильно Эндрю ненавидит моих родителей.

– Чем тебе могу помочь я? – нахмурился Нил.

— Поддержи меня, стань моральной опорой, — попросил Ники. — Если с этой новостью к Эндрю приду я, он либо отделается шуткой, либо притворится глухим. А тебя он послушает. Ну, ты же уговорил его отпраздновать Хэллоуин всей командой. Может, и насчет семейного обеда уговоришь.

— Я не уговаривал, — поправил его Нил. — Просто высказал идею, и он согласился. А тут вопрос серьезный, и мне вообще не следует вмешиваться. Я, конечно, могу сказать Эндрю, что для тебя очень важно помириться с родителями, но мы оба знаем, как он на это отреагирует. И позволь сказать, я останусь на его стороне.

– Нил я вырос в этом доме, а отец и видеть меня не хочет. Это мой последний шанс. Пойми, они ведь мои родители.

Нил не понимал, семейность в его семье доставляла лишь проблемы. Отец никогда не был добор к сыну, а мать воспитывала в нем стержень. Нил не знал, что такое детство. От матери осталась кучка обгоревших костей, а отец сидит в тюрьме затачивая нож по его горло. Единственный родственник, что у него остался – Стюарт. Единственное, что беспокоило Нила, это то, что матери не будет рядом, когда он умрет.

Горе острым лезвием вспарывало живот Нила, двигаясь по кругу, шинкуя внутренности до тех пор, пока у него не перехватило дыхание. Он набрал полную грудь воздуха и на медленном выдохе принялся считать пульс. Почти отчаявшийся Ники замер в безмолвном ожидании.

– Я не буду его уговаривать, я лишь спрошу и если он скажет нет, это будет ответом.

– Нил ты лучший!

— Стой здесь, — наконец бросил Джостен.

По лицу Ники вихрем пронеслось удивление, смешанное с надеждой. Нилу стало еще тоскливее; он не хотел этой преждевременной благодарности. Проскользнув мимо Хэммика в коридор, он направился в комнату братьев. Уходя, Ники не закрыл дверь, и Нил, для приличия небрежно стукнув, вошел.

Аарон развалился в кресле-мешке с джойстиком в руках. Судя по вмятине на втором таком же кресле и застывшей картинке на экране телевизора, звонок миссис Хэммик прервал игру. Кевин сидел за столом, перед ним лежала газета: он изучал результаты вчерашних матчей по всей стране.

Эндрю взгромоздился на стол у окна. Противомоскитную сетку он снял, как только въехал, и теперь мог спокойно курить в помещении.

— А, Нил. — Эндрю приветственно махнул сигаретой. — Здорово.

— Надо поговорить, — сообщил Нил.

— Не, сегодня неудачный день. Попробуй завтра.

— Я бы не стал вламываться на вашу вечеринку по случаю дня рождения, если бы это не было важно.

Эндрю ухмыльнулся.

— Сарказм из уст Нила? Твой список талантов расширяется.

— Всего две минуты.

— Какой настойчивый.

Нил подождал, пока Эндрю примет решение. Не выпуская из зубов сигарету, Миньярд что-то мурлыкал себе под нос. Прошла почти минута, пока любопытство победило привычку создавать окружающим сложности. Он щелчком выбросил окурок на улицу, хлопнул фрамугой и спрыгнул со стола. Нил вслед за ним вошел в спальню и плотно закрыл дверь. Не проходя вглубь комнаты, Эндрю развернулся к нему лицом.

— Тик-так, часики тикают, — сказал он. — Мое внимание ты привлек, теперь постарайся удержать интерес.

— Звонила мать Ники.

— Ой-ей, время вышло.

Эндрю шагнул вперед. Нил рукой преградил ему путь, хоть и знал, что не сможет помешать, если Эндрю действительно захочет выйти. Он видел, какой вес выжимает Эндрю на тренировках в зале. Более того, у него на глазах взбешенный Эндрю схватил Ники за горло и практически оторвал от земли. Жест Нила был просто демонстрацией, Эндрю это знал и все же остановился.

— Приглашала его отметить День благодарения, — сообщил Нил.

– И тебя снова ничего не пугает. – произнес блондин оторвавшись от Нила, — Ох, Ники, Ники, неисправимый оптимист. Казалось бы, знает этих людей как облупленных и все равно побежит, а обратно вернется в слезах и соплях. Квак-плак. — Эндрю изобразил, будто трет кулаками глаза. — Их любовь имеет цену, которую он не в состоянии заплатить. Ради них Ники не расстанется с Эриком.

— На этот раз Эрик их не интересует. Условие другое: вы. Ники разрешено прийти, только если он приведет тебя и Аарона.

— Вопрос решен. — Эндрю сверкнул улыбкой. — Отказать. Может, Эбби снова угостит нас индейкой, как в прошлом году. Она отлично готовит, только вот выпечка ей не дается. Опять придется покупать замороженные пироги.

Нил на уловку не поддался.

— Почему ты не хочешь идти?

— А с какого мне туда идти? Мы с Лютером не большие друзья.

– Насколько я помню мало кого можно назвать твоими друзьями. Но ты нас терпишь, Лютер помог тебе вернуться к Аарон и матери, почему ты не дашь ему шанс?

– Хм, Нил, тебе ли не знать, что она не была моей матерью. Но вот Кэсс, она могла ей стать. Кэсс хотела меня оставить. Собиралась усыновить. Говорила: тебя будут звать Эндрю Джозеф Спир. Собрала все бумаги, требовалось только мое согласие. Она считала, что я уже достаточно взрослый и сам могу выбирать.

— Спир, — ошарашенно повторил Нил.

– Не смотри с такой жалостью, я ее не выношу. – много значительно заключил он. – Я сел в колонию, потому что она хотела меня усыновить. Но она все равно от меня не отказалась. Говорила, что в стабильной семье я исправлюсь. Ее родной сын после школы хотел пойти в морскую пехоту, поэтому она даже предлагала мне часть денег, отложенных на его учебу. Хотела, чтобы у меня было будущее. Типа, моя личная Стефани Уокер.

Нил узнал это имя — о Стефани рассказывала ему Рене. Он понимающе кивнул. Эндрю покачался на пятках и протянул к нему руки. Когда пальцы Миньярда сомкнулись на его шее, он с трудом заставил себя расслабиться. Эндрю не сдавливал горло, но постукивал по нему большими пальцами в такт пульсу.

— Лютер позволил бы ей усыновить меня, если бы я сам того пожелал. Он знал, что матери Аарона я нафиг не сдался, но хотел наладить мою жизнь. Будь он уверен, что Кэсс для этого подходит, сам сделал бы все возможное, чтобы усыновление состоялось. Но я ведь не мог такого допустить, верно?