Глава 41. Ники Хеммик – хороший мальчик. (1/2)

Что же все таки произошло?

Ники Хеммик – хороший мальчик. Да, все это знали. Ники всегда пытался быть хорошим. Мама с детства учила всех слушаться, улыбаться и быть дружелюбным. Ники слушался родителей и улыбался. Сохранял улыбку даже когда его ругали. Родители Ники верующие, Ники тоже верит в бога. Ники молился каждый вечер, просил боженьку дать ему друга, просил, чтобы мама улыбалась, а папа не ругался.

Ники хороший мальчик, он никогда не делал людям больно, он знает какой страшный это грех. Ники всегда слушался и любил людей. Он оставался послушным, даже когда ему сказали занятия боевыми искусствами. Ники не любил боль, не любил делать больно, но он усердно тренировался, чтобы отец и служители церкви были довольны.

Ники хороший мальчик, он всегда терпел. Он все терпел. Даже когда на него поднимали руку – он продолжал улыбаться.

Ники – хороший мальчик. Но когда родители узнали его маленький секрет, они не похвалили сына, не поддержали. Мама плакала, долго, очень. А папа, ругался, кричал и бил. Ники всегда был послушным, он всегда слушался, слушался даже если синяки становились желтыми или же кроваво-красными. Он любил ночное небо, усыпанное яркими звёздами, любил снег, холодный и родной. Он был одержим многим, любил многое и был послушным.

Вот только судьба оказалась жестокой. Она дала пощечину суровой реальности и выбила табуретку из под ног. Ники не нравились девочки.

Он не сразу это понял, просто однажды его сердце забилось в бешеном ритме, при виде школьных спортсменов, а после, он разобрался во всем тщательнее.

Родители ругались, когда Ники сообщил им об Эрике. Ники больше не сын своих родителей. Ники – плохой мальчик. Ники – гей.

Разве это справедливо? Люди ненавидят друг друга за то, что не похожи. Ненавидят за свободу, чувства, привязанность и счастье. Что это, завить или непонимание? Разве это весомая причина ненавидеть? Ники был разбит, был сломлен. Ему было больно и рядом был лишь Эрик.

Эрик Клозе поклялся любить, даже после отъезда Хеммика обратно в штаты. Продолжал любить несмотря на расстояние. Ники был сломан и собрать его было сложно, но когда он увидел своих кузенов, которые были разбиты, он собрал себя по кусочкам и начала жить ради них. Они бы не справились одни, пусть близнецы, но такие разные. Ники станет им семьёй, будет рядом и плевать ему, хотят они этого или нет.

Миньярды не проявляли чувств, не показывали привязанность, но когда Эндрю защитил его, а Аарон поддержал, все стало ясно. Они могли не говорить этого, но они дорожили друг другом.

Ники никогда не делал людям больно, но когда амбалы схватили Сета, а после и Элисон, его рука дрогнула. Когда они начали к ней приставать, а она не могла дать отпор – его рука поднялась. Последнее что он помнит – окровавленные лица парней и руки, которые горели от боли.

Ярость кипела в нем как никогда раньше, многие думали, что Хеммик слабак и мямля. Во-первых, он спортсмен, во-вторых, его рост почти такой же как у Кевина, а в-третьих, он тоже ходил в спорт зал. Он смело мог дать отпор, но он не любил боль.

Когда чужие люди трогали его друзей он не выстоял, когда никто не мог придти на помощь, он сорвался, когда Эндрю небыло рядом, он вспылил. И теперь он потерялся в смутном пространстве боли и непонимания. С детства его учили, что все земное – грех. Теперь он считал себя ещё большем грешником. Теперь он так похож на отца, который поднимал на него руку. Теперь он как Тильда, которая избивала Аарона. Ники Хеммик точно, плохой мальчик.

Его руки дрожали в агонии, пока он сидел на ближайшем дорожном бортике и смотрел в одну точку. Ему резко хотелось смеяться и плакать. Перед глазами мелькали обрывки драки и крик Аарона. Глаза кузена выглядели удивлёнными и пугающими. Теперь он видит в Ники монстра? Теперь он разочарован до конца.

Когда Эстебан пришел в себя, его трес за плечи Нил. Да. Маленькое, рыжие происшествие сидело перед ним чуть склонившись. Джостен кого-то звал, он звал Ники.

– Нил? – слегка хрипловатым голосом спросил Хеммик.

– Да Ники, это я, как ты?

– Я в порядке, – отвечал парень, и усмехнулся уже знакомой фразе, – почему я не в полиции?

– Потому что ты не сделал ничего плохого.

– Я избил тех людей, я – преступник.

– Нет Ники, ты не преступник. Они первые начали, а то, что сделал ты – самооборона.

– Нет, Нет! Это я, я бил их, я сделал больно, я плохой. Понимаешь? – руки Николаса задрожали ещё сильнее.