Глава 34. Серьезная беседа, с несерьёзным парнем. (2/2)

Задумавшись, Ники на мгновение умолк, потом провел ладонью по лбу и продолжил:

— Шансы на дерьмовое будущее у них были одинаковые, пятьдесят на пятьдесят. Ха! — Ники безрадостно усмехнулся. — И, прикинь, оба вытащили короткую спичку. Эндрю лишился семьи, а Аарон стал тетке ходячим напоминанием ее греха. Тетя Тильда изо всех сил отгораживалась от Аарона, по крайней мере пока на горизонте снова не объявился Эндрю. И вот тогда, по словам Аарона, она из нерадивой мамаши превратилась в злобную.

— Они знают, что мать отказалась от них обоих? — задал вопрос Нил.

– Аарон часто подслушивал ее разговоры. Он был дико зол. Эндрю поэтому то и не ответил на его письмо.

— Но ведь Аарон не виноват, — возразил Нил. — Решение принимала их мать.

Нил знал Эндрю, но он не знал Аарона. Он хотел знать все, чем дорожит его милый вратарь, а значит дослушает историю до конца и притворится овечкой, которая впервые все это слышит. Вот только в отличии от всего, что он знал, Ники рассказал больше.

— Момент, когда Аарон узнал о брате-близнеце, стал для него поворотным в худшем смысле слова. Тетя Тильда сорвалась с места чуть ли не на другой конец страны, стала еще сильнее пить и вдобавок поколачивать сына. Аарон, как типичный подросток с психологической травмой, взбунтовался. Он таскал ее наркоту, постоянно бузил в школе, ну и вообще превратился в засранца. Мама писала мне об этом в Германию, она сильно переживала за Аарона. Из хорошего в Южной Каролине с Аароном произошло только одно: он начал играть в экси, да и то просто чтобы поменьше бывать дома с тетей Тильдой.

Когда отец узнал об Эндрю он насел на сестру, заставил покаяться. Эндрю выпустили по УДО, потому что его поведение улучшилось и мать забрала его. Вот только счастливие он не стал.

— То есть Эндрю решил, что брат ему все-таки нужен, — заключил Нил. — И что же пошло не так?

— Тетя Тильда погибла, и Аарон винит в этом Эндрю.

– А он не пробовал поговорить?

– Пробовал, вот только Эндрю и слушать его не хочет. Знаешь ли, Аарон не слушается правил.

Правила, да, они просты, одно из них – не прикасаться. Аарон знал это правило, но не понимал. В отличии от Нила, он не знал всей истены. Джостен знал почти всю историю с Аароном, но только от лица Эндрю. Он поведал ему правду во время одной из ночных посиделок на трибунах. Винить Миньярда Нил не станет, потому что не считает того виноватым. А прислушиваться к мнению других не привык.

– В тот день мои предки узнали, что Тильда бьёт Аарона. Мои родители тоже не святые, не то, чтобы их это беспокоило. Он пришел к ним в синяках. В тот день он сдавал экзамены и Тильда ехала с ним в машине. Вот только сидел там не Аарон, а Эндрю сдавший экзамены за брата. Тильда не знала этого и перепутала их. Эндрю это не понравилось. По версии полиции она запаниковала и спровоцировала аварию. Не то чтобы Аарон любил ее, но она была его матерью, понимаешь? Он уже никогда не сможет выяснить с ней отношения, разобраться, почему она все это творила, почему так плохо относилась к своим детям. Аарон не желает смириться с ее смертью. Он тоскует по ней и не может простить Эндрю, а Эндрю либо не осознает, сколько боли причинил брату, либо ему просто на это плевать. Тупик.

— Эндрю было не плевать. В том-то все и дело.

— Что? — недоуменно заморгал Ники.

— Эндрю вернулся в семью ради брата, верно? Очень скоро он увидел, что у Аарона полно психологических проблем, и решил, что они связаны с матерью.  Что если он просто хотел помочь? Вы не задумывались, что у него тоже могут быть чувства?

– Я знаю об этом, но это Эндрю, его невозможно понять, пока он сам не скажет, что чувствует.

– А может вы просто не так пытаетесь? Он молчит лишь потому, что вы делаете, что-то неправильно. Стоит соблюдать правила и все, стоит делать чуть больше чем можешь. Аарону не понять всей сути пока не поговорит с братом, тоже касается и тебя. Он просто хотел защитить, а его возненавидели.

Ники посмотрел на Нила с сомнением.

— Это очень и очень спорная теория.

— Правда? А ты не забыл, из-за чего Эндрю прописали таблетки.

— Нет. — Ники задумался и умолк.

В то время он подрабатывал в «Райских сумерках». Однажды вечером, когда в свой перерыв Ники вышел на воздух, четверым типам вздумалось силой выбить из него гомосексуальность. Эндрю вступился за кузена, но зашел слишком далеко. Одно дело — вмешаться в драку, и совсем другое — продолжать лупить нападавших уже после того, как они без сознания валяются на тротуаре и истекают кровью. Не оттащи Миньярда вышибалы, он забил бы всех четверых до смерти. Репортеры просто на ушах стояли — Нил узнал все в подробностях, когда собирал материалы о «Лисах».

— Она мучила Аарона, и Эндрю положил этому конец, — заключил Нил. — Аарону следовало бы сказать брату «спасибо», а он горюет по матери так, словно и не помнит, как она с ними поступила. Он занял ее сторону.

— Думаешь, в этом все дело?

— По-моему, звучит логично.  Вы просто закрываете глаза и уши, претворяется, что не понимаете. Но ведь вы так похожи.

– Ты первый кто смело говорит об этом, Эндрю не продолжает этот разговор.

– Это не моя вина. Подозреваю, они ни разу не говорили о ее смерти.

— Во всяком случае, при мне точно нет, а я приехал в день похорон тети Тильды, — подтвердил Ники. — Они практически не общаются и вряд ли в ближайшем будущем захотят поговорить по душам и разобраться, почему все-таки Эндрю так поступил. Когда я поступил сюда, думал, что сближусь с близнецами. А в итоге, Рене стала ближе к Эндрю, чем мы – его семья. Я уже жду когда они объявят, том, что встречаются.

– Чушь, Эндрю не верит в семьи.

– Твоя правда, впрочем, никто из лисов не верит, даже ты. – Хэммик показательно ткнул в него пальцем

– Все почему-то против дружбы Рене и Эндрю, ты не с ними?

– Не в обиду брату, но Рене достойна лучшего. А в этом мире она обратила свой взор на Эндрю. Ради ее же блага я бы, конечно, попробовал вмешаться, но все больше склоняюсь к мысли, что это бесполезно. Нужно что-то такое, что отвлечет Эндрю.

Нил вспомнил о своем разговоре с Кевином пару недель назад.

— Как насчет экси?

— Ты говоришь прямо как Кевин. — Ники устало потер виски, словно прогоняя головную боль. — Экси в этом случае не вариант, понимаешь? Ты можешь любить экси всем сердцем, но экси не полюбит тебя в ответ.

– И что?

– О госпади, это худшее, что я вообще слышал! Кевин на тебя плохо влияет.

– Я был одержим раньше него.

– О, точно! Вы же друзья детства. Может это с тех времён передалось тебе?

– Скорее ему от меня. Я был лучше.

Ники скривил лицо неохотно веря парню. И правда, сложно поверить, что такой как Нил мог быть лучше юного сына Экси.

— Нельзя делать из экси целую вселенную, Нил. В жизни есть много чего другого. Если хочешь, как-нибудь съездим вдвоем в Колумбию, я попрошу Роланда познакомить тебя с народом. У него куча классных друзей. Я даже против девушки возражать не буду, если ты…

— Почему ты не любишь девушек? — перебил Нил.

Ники слегка растерялся, но быстро пришел в себя и досадливо поморщился:

— Они слишком мягкие.

Нил вспомнил сбитые костяшки Рене, неукротимый дух Даниэль и Элисон, вышедшую на игру через неделю после травмы Сета. Вспомнил мать, которая, не дрогнув, выдерживала буйные припадки ярости мужа и хладнокровно оставляла за собой трупы. Он просто не мог не сказать:

— Среди самых сильных людей, которых я знаю, немало женщин.

— Что? Да нет, — махнул рукой Ники, — я о другом. Они мягкие в буквальном смысле. Слишком много изгибов, понимаешь? Руки как будто соскальзывают. Не-е, это совсем не мое. Мне нравится… — подбирая слова, он нарисовал в воздухе прямоугольник, — Эрик. Эрик — само совершенство. Он ярый поклонник движухи под открытым небом типа скалолазания, походов в лес, катания на горных велосипедах — короче, всей этой байды с комарами и свежим воздухом. Но боже мой, Нил, видел бы ты его тело! Он весь такой — крепкий, жесткий, сплошь острые углы. — Ники снова изобразил в воздухе прямоугольник. — Он сильнее меня, и мне это нравится. Я могу висеть на нем хоть целый день, он даже не вспотеет.

Нил смотрел на улыбчивого Хэммика и невольно подумал об Эндрю. Самолично же прогнав эту мысль он снова уставился на Ники, они были кузенами, но такими разными.

— Забавно, — усмехнулся Ники, — но парни такого типа меня раньше не привлекали. Все, в кого я влюблялся подростком, были совершенно другими. Может, поэтому никто из них и не смог мне помочь. — Ники перевернул руки ладонями вверх и принялся их рассматривать. — Мои родители немного чокнутые. Есть люди религиозные, а есть истеричные фанатики. Мы с Рене — просто верующие. Мы ходим в разные церкви, у нас разные взгляды, но при этом мы уважаем друг друга, понимаем, что религия — это лишь трактовка веры. А мои родители — ненормальные, которые делят мир исключительно на черное и белое, хорошее и дурное. Они убеждены, что всех грешников ждет божий суд, вечное проклятие и адское пекло. Несмотря на это, я все равно решил признаться им в своей ориентации.  Ой скандалу то было. Это сложно, понимаешь?

– Понимаю. Но ты сильный, – сказал Нил и Ники замер в воздухе. – Я считаю тебя сильным. Не мне судить, но говорить об этом сложно, а признаться родным ещё сложнее. Тем более в твоей ситуации и при этом ты улыбаешься.

– Ты второй кто сказал мне это. Первым был Эрик. – пояснил Хэммик и мягко улыбнулся, – Вокруг мало понимающих людей.

– Их намного больше, если приглядеться. Даже Аарон будет нормальным, если обговорить с ним это. В отличии от меня, он хотя бы строит с кем-то отношения.

– Возможно ты и прав. Я не претендую на звание умника, но и последним дураком себя не считаю. Я уже понял, почему ты шарахаешься от всех, как уличный кот. Но имей в виду, рано или поздно тебе придется начать кому-то доверять.

— Можно я уже займусь математикой?

–Почему тебе не нравятся девушки?

–Они мне не не нравятся, — возразил Нил, на что Ники лишь скептически фыркнул. – Просто все сложно.

Время текло и Нил уже собирал вещи. Вот как бывает, ты приходишь в библиотеку за покоем, а получаешь серьезную беседу с самым несерьёзным парнем.

Слова Ники снова вспомнились Нилу на тренировке, когда он увидел Рене и Эндрю. Они стояли в зоне ворот и что-то обсуждали, при этом Эндрю оживленно жестикулировал. Стоило Нилу задержать на них взгляд, и тот самый разговор опять всплыл в голове.

Почему его вообще волновали чьи-то отношения?